— Да, ничего не скажешь, весьма правдоподобно. Тогда добавьте к своему списку дел еще и перепроверку Хармера. Узнайте, что у него с собой из одежды.

SOS по поводу брошенного пальто уже разослан. Надеюсь, он даст какие-то результаты. Пальто — это все-таки более солидная улика, чем пуговица. Кстати, Тисдейл утверждает, что весь гардероб, кроме вечернего костюма, продал старьевщику с подходящей фамилией Тогер — в тогу облаченный, но он не знает, где его основная база. Это не тот ли, что располагался на Кровен-роуд?

— Тот самый.

— А где он теперь?

— В Вестбурн-Гроув, на самой окраине.

— Спасибо. Не сомневаюсь, что Тисдейл тут не соврал. Но есть вероятность, что такого же типа пуговицы и на другом его пальто. Это может тоже нам что-нибудь прояснить. Ну ладно, принимайтесь за работу, — заключил Грант, решительно вставая. — Хотя работа пока что идет вхолостую — как на кирпичном заводе: печь для обжига есть, а глины на кирпичи нет.

Он вынул из кармана «Страж» — так назывался дневной выпуск «Кларион» — и положил его рядом с тарелкой Вильямса. Набранный крупными буквами на первой странице заголовок гласил:

«Была ли смерть Кристины Клей несчастным случаем?»

— Опять этот Джемми Хопкинс! — с отвращением воскликнул Вильямс и досадливо бросил в крепкий чай кусок сахара.

Глава шестая

Марта Халлард, как и полагалось ведущей актрисе, известной почти столь же широко, как собор Святого Джеймса или Хеймаркет, занимала апартаменты в доме, где лестницы были устланы ковровыми дорожками и в коридорах царила торжественная тишина. Устало поднимаясь по лестнице, Грант по достоинству оценил мягкий ковер под ногами, мельком подумав о том, каких трудов стоит пылесосить его каждый день. Он еще только входил с улицы через вертящуюся дверь, когда бледно-розовый лифт бесшумно заскользил вверх, поэтому, не дожидаясь его возвращения, Грант стал подниматься на второй этаж пешком. Консьержка сказала, что Марта у себя, около одиннадцати она приехала из театра и с ней еще несколько человек. Грант пожалел, что она не одна, но был полон решимости до исхода дня все-таки составить хоть какое-то представление о Кристине Клей и о тех, кто ее окружал. Баркеру не удалось назначить для него встречу с адвокатом. Его слуга сказал, что хозяин, в шоке от происшедшего, удалился в деревню, не оставив адреса, и не вернется раньше понедельника. (Вам попадался хоть когда-нибудь адвокат, подверженный шокам? — заметил по этому поводу Баркер.) Так что с содержанием завещания, которое больше всего интересовало Гранта, придется ждать до понедельника. В Скотленд-Ярде он прочел ее досье — пока что неполное, а только то, что им удалось собрать за последние двенадцать часов, — всего пять страниц, и в нем только два обстоятельства привлекли внимание Гранта. Ее настоящее имя было Кристина Готобед. И у нее не было любовников. Во всяком случае официально. Даже в те решающие годы, когда незаметный бродвейский цветочек вдруг пышно расцвел и превратился в эстрадную певицу — звезду первой величины, у нее не было покровителя. Не было и позже, когда от музыкальных комедий она перешла к драме. Казалось, она взлетела к звездам только за счет собственных талантов. Это могло означать одно из двух: либо она до своего замужества в двадцать шесть лет оставалась девицей (что Грант, знакомый с жизнью не по учебникам психологии, считал вполне вероятным), либо она дарила свои ласки, лишь подчиняясь велению сердца (или капризу — все зависит от того, кто это говорит, романтик или циник). Четыре года назад лорд Эдуард Чампни (известный публике как Чинс), пятый сын старого Бада, встретился с ней в Голливуде, а через месяц они поженились. В то время шли съемки ее первого серьезного фильма, и, по общему мнению, «замужество пошло на пользу ее карьере». Два года спустя лорда Эдуарда знали уже только как «мужа Кристины Клей». Говорили, что он воспринял это совершенно спокойно. И брак оказался прочным. Судя по всему, они относились друг к другу дружески и со взаимным уважением. Вероятно, этому способствовала профессия Кристины, требовавшая от нее немало времени и сил; с другой стороны, основной интерес в жизни сэра Эдуарда (помимо Кристины) составляло посещение далеких стран, населенных дикими племенами, и их последующее описание. Пока он готовил очередную книгу, они с Кристиной жили более или менее под одной крышей и явно были довольны обществом друг друга.

То обстоятельство, что сэр Эдуард хоть и был пятым сыном, тем не менее обладал огромным состоянием, доставшимся ему от брата его матери («кожаного короля» Бремера), видимо, спасало брак от наиболее обычных в таких случаях опасностей. Гармонию довершало искреннее восхищение сэра Эдуарда своей талантливой женой.

Каким образом можно было согласовать все эти сведения из досье с убийством? — снова и снова спрашивал себя Грант, поднимаясь по ступеням. Хармер? Да, он был с ней рядом все три месяца, пока она снималась в Англии. Да, у них были общие интересы (продюсеры по-прежнему стремились, чтобы по сценарию Кристина пела: публика считала себя обманутой, если Кристина в фильме не пела), и мир праздных господ не сомневался в их интимных отношениях, что бы там ни утверждали их товарищи по ремеслу. Может, Тисдейл? Истеричный юнец, которого она подобрала, поддавшись порыву великодушия или минутной прихоти в момент, когда у нее было бесшабашное настроение и она сама не знала, чего хочет? Ладно, с Тисдейлом он как-нибудь разберется сам. Тем временем надо выяснить, какую роль в ее жизни играл Хармер.

Он поднялся до площадки второго этажа, когда услышал, как негромко щелкнула дверь лифта, и, повернув за угол, столкнулся нос к носу с Джемми Хопкинсом, как раз отнимавшим руку от кнопки звонка.

— Так, так! — заметил Джемми. — Да тут, оказывается, собирается теплая компания!

— Надеюсь, у вас есть приглашение?

— А я надеюсь, у вас есть ордер на обыск? В наши дни, завидев полицейского на пороге, люди тут же вызывают адвоката. Послушайте, инспектор, — торопливо добавил он уже совсем другим тоном, — давайте не будем мешать друг другу. Нам обоим пришла в голову одна и та же идея — поговорить с Мартой. Соединим усилия и сравним результаты. Не обязательно толкаться локтями.

Из чего Грант заключил, что Джемми далеко не уверен в радушном приеме. Он прошел вслед за Грантом в небольшой холл молча, не называя своего имени, и Грант, хоть и восхитился изворотливостью Джемми, решил не брать под свою защиту обнахалившуюся