дьявольски умен и осторожен, и этому есть по крайней мере две причины.

Во-первых, гильдия «Золотая свинка» является номером один во всём мире. Ни о каких подкупах или применении силы против них не может идти и речи, а определенным влиянием в гильдии обладают лишь избранные. У Браунов там своих людей не было, поэтому они не более чем обычные клиенты. Они могут разве что официально запросить просмотр документов из ячейки.

Во-вторых, он требует выкуп ячейки без его непосредственного вмешательства! Если они не оплатят ячейку, то её содержимое автоматически отправится туда, где у них нет власти, и уже через месяц жди наказания в виде колоссального штрафа, а то и чего похуже! Он всё предусмотрел.

В этом мире сделки посредством маклеров — достаточно редкое явление. Для Германа подобный метод ведения дел оказался в новинку, поэтому он не особо понимал, как выбраться из этой ловушки, что говорило о высоких навыках следователя.

Герман оставалось лишь бессильно рычать что-то вроде:

«Проклятый ублюдок! Он посмел связаться с Браунами! Он должен заплатить жизнью!»

Одна пятая от суммы, которую они должны правительству — предложение на порядок выгоднее наказания по закону. И всё же у Германа есть в департаменте свой человек — Грек, как он может смириться с тем, что на него точит зуб кто-то из его сослуживцев? Для чего этот остолоп тогда вообще там работает?!

«Оставь бумаги, я их изучу. Отправляйся в гильдию и запроси осмотр документов. Убедись в их подлинности. Если настоящие — то подготовь необходимую сумму. Но не вздумай без моего приказа отправлять! Если я смогу устранить его… Вернее, найти… То…» — на лице Германа читались отчаяние и боль. Он будто столкнулся с непосильным врагом, ведь даже если он поймает этого хитрожопого следователя, то что толку? Ячейки наверняка уже заблокированы и не в его власти! Всё равно придётся заплатить деньги. А вот их он уже сможет отнять. Да, пожалуй, это наилучший вариант. А уже потом можно будет прикончить вымогателя самым изощрённым методом.

«Д-да, господин Герман!» — со страхом в голосе ответил лысый бухгалтер и поспешно удалился.

Патриарх взял звукопередатчик и набрал частоту Грека.

«Слушаю вас, господин патриарх.»

«Чем ты там занимаешься, твою мать?! Сегодня мне пришло письмо от высокорангового следователя о том, что мы уклоняемся от налогов! Какая-то тварь, с которой ты работаешь, шантажирует нас! Почему ты не уследил за ним? Кто виноват?!»

«П-патриарх…» — Грек был в шоке. — «Никто бы не стал заниматься этим! Разве что… Новичок…»

«Какой ещё новичок?!»

«Он всё время в маске и его имени никто не знает, но он из Стоунов!»

«Стоуны…» — пробормотал Герман с явственной неприязнью в голосе.

…

Юнона беспокойно ворочалась в своей кровати, безуспешно пытаясь уснуть. Бедняжку мучало любопытство, столь интенсивное, что слёзы наворачивались на глаза. Недавно она провела расследование и выяснила — помощник не нанимал никаких слуг у Стоунов, а ведь сказал Владимиру, что поимка 80-ти преступников была бы невозможна без помощи семьи. Но он не пользовался ресурсами семьи! Он опять… Опять разорвал здравый смысл!

Девочку аж трясло от постоянных мыслей об этом. Она не могла переключить внимание ни на что другое. Кён нагло надругался над её эмоциональным миром и это надругательство продолжается по сей час.

— скрип~

«Семь дней прошло, Юнона. Ты приготовила мои деньги?» — луна в очередной раз очертила внушительный силуэт СяоБая, в самый подходящий момент направив свой холодный свет на его бесстрастное лицо.

Появление брата не удивило девушку. Она спокойно встала с кровати, на устах её расцвела ехидная улыбочка:

«СяоБай, я предупреждала тебя…»

«Я тоже!» — зловеще перебил сестру тефтелеобразный юноша.

Лунный свет упал на очаровательного кота с роскошной белой шерсткой, похожей на пух, мирно мурчащего на коленях толстяка, пока тот его ласково поглаживал, будто клишированный злодей из фильма. СяоБаю недоставало только монокля.

От вида пушистого существа у Юноны перехватило дыхание. Она мелко задрожала, стремительно бледнея, будто смотрела не на кота, а на пожирателя душ. — «К-к-к-кот…»

Жёлтые светящиеся в темноте глаза кота хищно прожигали до смерти перепуганную девочку.

В маленьких глазках толстяка тоже блестели недобрые искры. — «В прошлый раз ты сыграла не по правилам, велев охране выпроводить «постороннего». Тогда я понял, что ты в грош не ставишь родного брата. Вот и я сегодня буду играть не по правилам.» — он поднялся с кресла с котом на руках и медленно направился к оцепеневшей от ужаса сестре. — «Деньги для меня — смысл жизни, Юнона. И ради них я готов поставить на карту всё, включая наши с тобой хрупкие отношения.»

Внезапно дверь в комнату резко открылась.

«Юноночка, он ещё не пришёл?..»

Патриарх Бай осёкся и перевел взгляд на СяоБая.

СяоБай уставился на патриарха.

Кот посмотрел на патриарха.

Патриарх посмотрел на кота, а затем на мертвенно бледную Юнону.

«Ах ты мерзкая тварь, посмела к моей сестре ночью прийти! А ну брысь отсюда!» — пронзительно завопил СяоБай, метко швырнув кота в деда, и оперативно рванул к выходу с неестественной для его комплекции скоростью.

Патриарх всего за мгновение чуть не обезумел. Лишь кот, попавший ему в руки, белой молнией отрезвил его помутневший разум. — «С-СЯОБА-А-А-А-АЙ!»

Патриарх швырнул бедного кота куда-то вдаль, а сам исчез со своего места и прописал убегающему внуку такой подзатыльник, что тот кубарем покатился по коридору элитного жилого комплекса.

На громкий шум из своих номеров повыглядывали все жильцы. Зрелище вопящего и катящегося мясного шара повергло всех в ступор.

«А-а-а-а-а-а! ДЕДУШКА, Я ВСЕГО ЛИШЬ СПАСАЛ СЕСТРУ!» — надрывно вопил толстяк, пуская слёзы от вселенской несправедливости.

«Я УБЬЮ ТЕБЯ, ЖИРНЫЙ ТЫ ВЫМОГАТЕЛЬ!» — в голосе старика звучало неистовство, которому бы позавидовали высшие демоны. Он был настолько взбешен, что даже не стал задумываться, выживет ли внук после его побоев или нет, ведь наглый толстяк посмел запугивать его любимицу котом, прекрасно зная про её боязнь пушистых тварей!

СяоБай всю ночь кубарем катался по коридорам жилого комплекса, напоминая всем своим видом историю про неудачно сбежавшего колобка. К раннему утру, когда патриарх выпустил всю ярость, внук всё ещё был в сознании. Его спас ценный жировой слой, долгие годы наращиваемый именно для защиты от разъярённых патриархов.

«Выметайся вон! Чтобы я больше тебя не видел! И только посмей приблизиться к Юноне!» — тяжело дыша, кричал Бай, едва сдерживаясь, чтобы не продолжить избиение.

Толстяк со взглядом побитого пса украдкой посмотрел на дедушку, затем, понурив голову, поплёлся прочь с