Вот почему он не отвечает на мои звонки. Время позднее, Хлоя, наверное, в постели. Я тянусь за пультом и переключаю каналы. Мне бы тоже пора на боковую, но я заранее знаю, что ночь все равно выпадет бессонная, так что какая разница, где ее проводить: в спальне или на кушетке. И вообще, по-моему, я не смогу веки сомкнуть до тех пор, пока полиция не отыщет негодяев, которые за всем этим стоят.

* * *

К шести утра в понедельник я уже не могу выносить одиночество. Любой скрип в доме, любой звук с улицы, даже автоматически включающийся DVD-проигрыватель – все на свете приводит меня в содрогание. В коротком дремотном забытьи я верчусь и кручусь, не позволяя себе внутренне расслабиться. Я не то чтобы опасаюсь Линны, если, конечно, это ее рук дело. Нет, все мои беды от ожидания. Сижу как на иголках. Неважно, чем я занята – смотрю телик, читаю книжку, слушаю музыку, – мое внимание сосредоточено на телефоне. Попробовала было перенести его на кухню, чтобы не тянуться за ним поминутно, но тут обнаружилось, что мне то и дело приходится туда заглядывать: вдруг не услышала уведомляющий писк. Я дошла до того, что мысленно воззвала к своим мучителям: ну пришлите хоть что-нибудь, у меня тогда появится предлог чем-то заняться. Некоторое время бродила из комнаты в комнату, сама не зная, чего ищу, лишь бы отвлечься, но из головы не выходит гостиная с мобильником, что лежит на подлокотнике кушетки. Словом, неважно, где тебя заперли: хоть в просторном доме, хоть в платяном шкафу; уж коли заперли, то ты и есть пленник – даже когда ключ у тебя в руках.

Уходит несколько часов, чтобы набраться смелости и сесть на велосипед. На прошлой неделе мне удалось саму себя убедить, что наезд был случайным, однако сейчас не могу отделаться от ощущения, что назревает что-то страшное. С той самой минуты, когда следователь Армстронг сообщил мне, что Линна жива, я собственной тени пугаюсь.

Можно, конечно, позвонить в приют и сказаться больной, но тогда Анна вообще с ног собьется. И потом, кому приглядывать за собаками? На этой неделе не одна только Шейла взяла отпуск, у нас еще две девочки за несколько месяцев вперед записались на отгулы, а коль скоро волонтеры выйдут на работу во вторник, Анна, естественно, заботу о собаках поручит Бекки и Лауре из секции мелкой живности. И это несправедливо: ни к собакам – они не привыкли к новым лицам, – ни к самим зоотехникам. Я ведь знаю, что они побаиваются иметь дело с боевыми породами. В общем, как ни крути, а я должна там быть. В конце концов, это моя работа.

Непосредственно перед выходом я вновь пробую дозвониться до Уилла, но на том конце в который раз срабатывает автоответчик. Я нажимаю «отбой»; подумав секунду, набираю номер заново – и опять жму «отбой». Разрываюсь между потребностью поделиться с Уиллом новостями от следователя Армстронга и желанием сделать его отдых с дочерью как можно более мирным и спокойным. Уилл буквально выжат после министерской проверки, и мне меньше всего хочется, чтобы он всю неделю волновался еще и из-за меня. С другой стороны, я клятвенно пообещала держать его в курсе – он категорически на этом настаивал. Можно сказать, в его глазах я читала: «Хватит таить секреты. Во всяком случае, от меня». Здесь даже не столько про Линну идет речь, сколько о моем доверии к Уиллу. Именно это я и должна ему доказать.

– Уилл, – говорю я, когда вновь включается автоответчик, – это Джейн. Все нормально, причин для волнений нет, просто есть кое-что новенькое. Короче, в субботу вечером звонил следователь Армстронг; он сказал, что удалось найти одну из девчонок, с которыми я ездила в Непал. Нашли Линну, ту самую, которую я считала погибшей в пожаре. Последние несколько лет она лежала в психбольнице, а выписали ее буквально пару-тройку месяцев назад. Возможно, тут нет никакой связи… в общем… ты же сам просил звонить, ежели чего, вот я и звоню… – Я смеюсь, но получается как-то неубедительно. – Раз у вас там сотовая связь не работает, поговорим потом. Надеюсь, у вас с Хлоей все отлично, а я поехала на работу… Ну ладно, пока!

Еще раз прокручиваю список эсэмэсок, чтобы убедиться, что я не пропустила ничего нового от Ал. После нашей воскресной переписки, где мы обсуждали, уж не по причине ли анорексии Линна оказалась госпитализирована, я не получала от нее сообщений. Попробовала было растормошить вопросом про ее новую подружку Лиз – мол, расскажи, где и как вы познакомились, – однако ответа не последовало.

Я Ал не виню; не хочет со мной беседовать – не надо. Мне самой эти разговоры про «Эканту» вот здесь уже. Эх, как было бы здорово раз и навсегда все забыть…

* * *

Рабочий день проходит без происшествий, если не считать приступа диареи у одного из новичков нашей псарни, ну и попугая Фрэнки, который обматерил меня на пустом месте. Подумаешь, мимо вольеры прошла!.. По приезде на работу я первым делом оформила зачисление четырех щенков вместе с их крайне замученной матерью, пусть даже у нее чемпионская родословная. Наши инспекторы спасли все семейство с «фермы» одного из нелегальных заводчиков в Западном Уэльсе; спасибо неравнодушным соседям. Щенков держали в жуткой грязи и тесноте, они играли, ели и спали в том же месте, где испражнялись. Ветеринар уже обработал их от блох, ушных клещей, вколол антибиотики против «собачьего кашля», так что теперь наша задача – вернуть щенков в нормальное психологическое состояние и лишь затем подыскивать им новый дом. Я до глубины души ненавижу такие «фермы», а самая дикость в том, что некоторые из них вполне себе легальны, имеют лицензию и продают психически искалеченных щенков в зоомагазины – в том числе самые фешенебельные, – где их покупают доверчивые, ничего не подозревающие люди.

– Ты как, в порядке? – Анна встречает меня в дверях общей комнаты, где уже немало волонтеров; в одной руке кувшин апельсинового сока, в другой упаковка пластиковых стаканчиков. – Или нервничаешь, как пройдет собрание?

– Да если бы, – выдавливаю я из себя смешок. – Из головы новые щенята не выходят. Замухрышки, каких поискать. Закаканные от хвоста до носика, по два раза отмывала.

– Знаю, знаю, – печально качает она головой. – Этих заводчиков самих надо бы в такие коробки сунуть… С другой стороны, – Анна бросает взгляд на незнакомых мне людей, многие из которых явно нервничают, – в помощниках недостатка не будет. А жаль, что Ангарад ушла, правда? Симпатичная девчушка.

Я издаю неопределенный, но, будем надеяться, положительно звучащий звук, и Анна оставляет меня в покое, торопясь к дальнему торцу комнаты, где расположен столик для стаканчиков с соком. На печенье в нашем бюджете денег нет.

– Итак, – встаю я по центру и хлопаю в ладоши. На меня выжидательно смотрят семь пар глаз. Какой-то мужчина в синей водолазке, что устроился слева от всех, чуточку выпрямляется на стуле. – Первым делом добро пожаловать! И огромное спасибо, что пришли! Как вы знаете, наш приют работает исключительно на пожертвования, и у нас никогда ничего не получилось бы без вас, наших добровольных помощников. Меня зовут Джейн Хьюз, я отвечаю за собак, хотя имею опыт работы по всем здешним направлениям. Для начала немножко истории. Гринфилдский приют для бездомных животных был открыт в…

На половине выступления я вдруг чувствую, как начинает трястись карман моих темно-синих рабочих штанов. Звук-то отключен, но коль скоро уже несколько человек это заметили, мне остается лишь достать мобильник.