– Кейт рассказала?

– Да вроде как. Я слышал, ты сегодня герой?

– Сара – вот кто настоящий герой. Она выстояла против отца. С ней все будет хорошо. Я больше волнуюсь за Айви, но со временем… – Она глубоко вздохнула и поморщилась.

– Что случилось?

Фельдшер протянул ему бронежилет, затем закончил убирать свои принадлежности.

– Замечательная штука, – сказал он. – Еще что-нибудь, мисс Кинкейд?

– Нет, всё в порядке, спасибо.

Шон держал бронежилет в руке. В нем по-прежнему была пуля.

– Не трогай, это улика, – сказала Люси.

– Она в спине… Он стрелял тебе в спину? – Роган задрал ее рубашку на спине. Там уже налился огромный синяк. Шон поцеловал его, хотя сдерживать гнев становилось все труднее.

После Пакстона, недосыпа и того, что случилось с Люси, ему нужно было выдохнуть. Люси ощутила напряжение Шона и обняла его:

– Со мной и вправду все в порядке.

Роган обнял ее крепко, как мог. Он боялся потерять Люси. Из-за работы, из-за насилия, из-за собственных ошибок. Он говорил ей раньше, что она нужна ему сильнее, чем он – ей, но Люси до конца не верила ему. Ему было все равно, поскольку он знал, что это правда. Люси дала ему надежду. Она заставила его понять, что ему нужна любовь, чтобы жить, – любовь, доверие, преданность. Что есть на свете вещи главнее его самого, за которые стоит сражаться.

Его прошлое было опасной зоной. Он должен был защитить от этого Люси.

Хотя Шон и знал, что она сможет справиться со всем, что приготовила для нее жизнь, в глубине души он боялся, что эта женщина отвернется от него именно тогда, когда он будет в ней нуждаться больше всего.

– Я люблю тебя, Люси.

– Шон. – Она поцеловала его горячо, с глубокой страстью, которой он так жаждал от нее. Затем отстранилась и улыбнулась. – Я тоже тебя люблю.

Они просидели так целую минуту, потом Роган спросил:

– Как он ее нашел? Он что, прикармливал кого-то в ФБР?

Люси покачала головой.

– Он сказал Саре, что вживил ей чип под кожу. В основание шеи. Как домашнему животному. Когда Айви сбежала, он не захотел потерять еще и вторую дочь. Но тут сыграло роль расстояние – чип не работал на расстоянии больше пяти миль. Так что когда он узнал, что она в Вашингтоне, то приехал и просто шел по сигналу.

Шон улыбнулся, потом расхохотался.

– Ничего смешного. Скорее, отвратительно.

Он обнял ее.

– Извини. Но я только что придумал имя твоему коту. Чип. – Он усмехнулся. – Я точно знаю, что сделала Венди Джеймс со своими файлами.

Суббота

Люси и Кейт, обе в халатах, стояли перед операционной. Порядок передачи и хранения вещдоков – это весьма важная штука. Особенно в таком сложном случае, как этот. Кейт даже установила видеокамеру в углу, на случай если у суда возникнут вопросы по поводу процедуры.

Не каждый день главная улика в расследовании убийства находится в домашнем животном.

Ветеринар поместила Чипа под общий наркоз, и кот неподвижно лежал на столе. Люси нахмурилась.

– В чем дело? – спросила Кейт. – Ты же работала в морге.

– Покойники меня не смущают, – сказала Люси. – Мне действительно нравится этот кот.

– С ним все будет хорошо, – ответила ветеринар. – Но того, кто с ним такое сделал, надо лишить лицензии. Это опасно. Чипы, которые вшивают животным под шкурку для отслеживания, не больше рисинки. Этот куда больше. – Она показала на рентгеновский снимок, на котором был виден квадратик металла в загривке у Чипа. – Он молодец, – проворковала врач. – Хороший котик.

– Если б и операция Мины прошла так же легко… – отозвалась Люси.

– Она здорова, и врач настроен оптимистично, – напомнила Кейт. – Но до полного выздоровления еще далеко.

– А что у тебя с последствиями стрельбы и всем остальным?

– Меня только что оправдали. Если слишком глубоко об этом задумываюсь, я напоминаю себе, что на кону стояла жизнь невинных людей. – Кейт глянула на нее. – Он или ты. Слава богу, ты не сняла бронежилет.

Люси попробовала напрячь поврежденное плечо и поморщилась. Оно все еще ныло и, возможно, будет ныть еще несколько дней.

– Шон сказал, мне повезло, что ребро не треснуло.

– Готово! – сказала ветеринар, держа пинцетом чип. – Закатан в силикон.

– Кидайте сюда. – Кейт раскрыла пакетик для улик. Ветеринар бросила туда чип. Кейт запечатала пакетик и надписала. – Теперь отвезем его в лабораторию. Весело будет.

– Когда можно будет забрать Чипа домой? – спросила ветеринара Люси.

– Пусть полежит пару часов. Я хочу проверить, нет ли побочных эффектов от наркоза. Приходите после трех.

Люси и Кейт вышли из клиники.

– Я поеду прямо в лабораторию. Тебя подбросить домой?

– А ты не могла бы подвезти меня в госпиталь? Хочу навестить Айви, проведать Мину и Джейни.

Кейт и Ной совершили просто чудо, за день выбив для Айви электронный браслет и место в реабилитационном центре. Она не могла покинуть Вашингтон, пока ФБР не будет уверено, что она передала всю имеющуюся у нее информацию.

– Что известно по Брайану Абернати? – спросила Люси. – Не думаю, что он просто так сдастся.

– Его все ищут. Показания Брайана помогут составить список обвинений против его матери. Но либо он, либо его брат убили шестерых. У нас много доказательств, так что, как только возьмем его, будем знать наверняка. Он в своем смысле хитер, но трасологических[20]доказательств выше крыши.

– Ной сказал, что Девон Салливан отказывается говорить.

– Ну что ж, это ее право. Но Джош Стейн имеет веские доказательства крупных финансовых злоупотреблений с ее стороны. И мы можем заморозить активы Салливан. Она просидит в тюрьме весь уик-энд.

– Она не заслуживает освобождения под залог.

– Мы роем изо всех сил, чтобы найти твердые доказательства того, что это она заказала Венди Джеймс.

– А что с остальными?

– Если мы сможем доказать ее причастность к убийству Венди, будет гораздо проще связать ее с остальными. Без твердых доказательств по Венди все дело развалится. По крайней мере, Салливан мы обвинить не сможем. Замысел на убийство очень трудно доказать. Ордер на обыск, конечно, это огромный бонус, но вся фирма «Акуна и Бигелоу» будет оспаривать каждый ордер, каждую улику. Однако теперь, – Кейт показала на чип в пакетике, – если там есть что-то весомое, мы можем не беспокоиться. Помощник прокурора сказал, что ордер на это изъятие абсолютно непробиваем.