– И как же он тогда управляет семьей?

– По инерции. Да Палудан этим и не занимается. По крайней мере, у него плохо получается. Он никогда не сталкивался с понятием ответственности, когда рос. Палудан всегда пускал все на самотек – у него ведь не было никаких проблем. Ему удавалось выходить сухим из воды, пока не произошло это несчастье на Мадурской площади.

– Жизнь все-таки приперла его к стенке?

– Она не изменила его сущности. Но теперь Палудан хотя бы понимает, что, кроме попытки побить рекорд отца по количеству побывавших в его постели женщин, есть вещи и поважнее. Однако даже сейчас Палудан переложил всю ответственность на наши плечи. У него нет веры в собственные силы.

– И?

– Ты должен понимать. Кроме недостатков характера, Палудан к тому же не блещет умом. Его не назовешь проницательным. Он предпочитает решать проблемы при помощи кулаков.

– Так же, как и Дуго.

– Совершенно верно. Хотя сейчас Палудан вроде бы стал соображать, что к чему. Он понимает, что должен начать все делать правильно. Ради семьи. Тем временем его главного советника, то есть меня, вряд ли можно назвать умнее или проницательнее хозяина.

– Неужели?

– Мы оказались в таком положении из-за моей гениальности и моего легковерия. Сильвио Обилад манипулировал мной. Я продал Палудана священнику. Выдал его идеи за свои. Я полагал, Обилад желает добра Бруглиони.

– Может, так оно и было.

– Никто в этом и не сомневается. Он был хорошим священником. Но Обилад хотел большего. Он мечтал сделать Церковь всесильной как в мирском, так и в духовном плане.

– Звучит как-то не очень. – Сам Дреангер нельзя было назвать ужасным, однако в пределах королевства Спокойствия существовали несколько княжеств, где религиозное господство душило всех и вся.

– Из-за отца Обилада теперь придется еще и с Церковью отношения налаживать.

– Будучи всего лишь деревенским мальчишкой из далеких земель, я, очевидно, упустил из виду что-то очень важное. Шесть Бруглиони были убиты. Причиной стал отец Обилад. Те, кто прикончили ваших ребят, тоже погибли.

– Ты полагаешь, что чаши уравновешены?

– В общем, да.

– Церковь так не считает. Если духовники нажимают на тебя, то ты должен улыбаться и умолять их о большем, потому что это так здорово.

– К подобному мышлению мне придется долго привыкать. – Элс мог использовать свои знания, чтобы посеять смуту и отвлечь Патриарха от нового похода. – Мне стоит поближе познакомиться с Бросом. Так говорит Палудан. Даже если учесть врожденное высокомерие тех, кто верит в то, что их устами вещает сам Бог, все равно здесь у многих ошибочные взгляды на мир.

– Входить в город опасно.

– С чего это? Предположим, действительно прошел слух, что Бруглиони наняли нового человека. Но ведь никто не знает, как я выгляжу, за исключением нескольких Арнино. А они на нашей стороне.

– Не уверен.

– Хм?

– Вряд ли мы должны сейчас кому-то доверять. Не знаю, почему Палудан и я решили, что Родриго Колони перейдет в стан противника. Возможно, отец Обилад надул нас. Теперь-то нам известно, что это была неправда. Родриго хранил верность.

– Похоже, в Бросе предательство – самая распространенная забава. Я попытаюсь узнать что-нибудь на улицах. А вы заставьте Палудана решить, чего он хочет добиться, и тогда мы сможем строить наши планы. Узнайте, не желает ли он нанять настоящих воинов. Те охранники были фальшивками.

– Вряд ли он согласится пойти на дополнительные расходы. Сейчас мы точно знаем, кого обвинять в случае, если что-то пойдет не так.

– Я сделаю все, дабы доказать вам, что вы не зря меня наняли.

Элс расстался с Салудой, так и не разобравшись в нем. Умен он или глуп? Манипулирует ли Гервас Палуданом Бруглиони? Или же он его преданный друг?

Брос не был похож ни на один город, где бывал Элс. Его возраст чувствовался куда сильнее, чем в таких же древних городах Дреангера. Повсюду лежали руины. В Дреангере развалины расчищали, чтобы на их месте возвести новые здания. На родине Элса уцелевшие руины находились за пределами городов, в пустынях и горах, и, как повелось издревле, населяли их исключительно мертвецы.

Священников, которые ухаживали за архитектурными памятниками, истребил Иосиф Алегийский тысячу лет тому назад. Последователей Алегийского, в свою очередь, уничтожили в период праманского завоевания полвека спустя.

Напоминания о былом величии Древней Империи, заросшие вьюнком и кустарниками, можно было встретить повсюду. Останки триумфальных арок все еще перекрывали улицы. Наверху росли сорные травы да небольшие деревца. Элс не понимал, откуда там взялась почва.

Уровень земли, по которой теперь ходили бросы, поднялся с античных времен на десять-двадцать футов. А там, где древние хоронили своих усопших, даже больше.

В Бросе прошлое было такое же вездесущее и назойливое, как Помощники Ночи в Святых Землях. Здесь ему придавали куда большее значение, чем в любых других областях. Прошлое Броса определяло его настоящее.

Великий пользовался поддержкой местных жителей, поскольку те верили, что он сможет возродить былое величие города.

В Бросе даже потомственные нищие боготворили славу минувших дней.

Разрушенные памятники древних времен входили в жизнь городской бедноты и бродяг.

Нищета тоже повсюду бросалась в глаза. Но она не трогала Элса. Бедность и страдания были извечным уделом человечества; ша-луг встречал их везде, куда бы ни забросила его судьба.

Элс шел, как он надеялся, похожими на случайные путями. Хвоста за собой Тэг не заметил. Впрочем, это могло означать, что за ним следит мастер своего дела. Или тот, кто использует помощь сверхъестественных сил.

Элс и не рассчитывал на то, что новый хозяин не станет за ним следить. Сам Тэг никогда бы не позволил незнакомцу войти в свой мир так же легко, как позволили ему Бруглиони.

Куда бы ни шел ша-луг, отовсюду на него устремлялись мрачные взгляды. Он не понимал, почему. Впрочем, Тэг заметил, что и на других чужеземцев смотрят с такой же злобой.

Элс слишком долго действовал в одиночку. Неужто он забыл о том, что связные были важной составляющей его задания? Не могли ли превратности судьбы унести жизни местных агентов Гордимера Льва? Элс не знал имен, только места.

В посольство Кайфа ал-Минфета следовало обращаться лишь в экстренном случае. До морской таверны, располагавшейся на берегу вниз по течению реки у самой окраины города, было просто слишком далеко идти. Оставался лишь агент, живший в деведийском квартале.

К югу от Тераги Брос раскинулся на многие мили. Казалось, ему не было конца и края.