Торговый центр узнаю сразу. В одну из наших прогулок Нелли мне его показывала. Внутри всё, как у нас, если не считать, что выбор скромнее. Конечно, если я буду в шмотках, которые они могут найти здесь, получится не так круто, но зато сразу поймут, сколько это стоит. Вообще, в брендах я совершенно не шарю, поэтому ориентируюсь по цене. Чем дороже, тем лучше.

Покупаю всё новое: чёрные узкие джинсы, чёрную найковскую толстовку с капюшоном и белые кроссовки. А ещё беру пальто. Тёмно-серое, двубортное, до колен. Я всегда о таком мечтал.

В одной из примерочных, где особенно тихо и безлюдно, собравшись с духом, звоню маме.

Но она не отвечает. Набираю три раза — с тем же успехом.

Старые шмотки едва удаётся запихнуть в рюкзак, особенно долго вожусь с курткой. Выходит пузатый баул, готовый вот-вот лопнуть. Так что бутылка вина, купленная чуть позже, туда уже не влезает и приходится везти её завёрнутой в пластиковый пакет, в руках.

Но в остальном, я выгляжу неплохо: стильно, свежо, вполне по-московски.

Разглядывая себя в отражении тёмного стекла автобуса, остаюсь доволен и чувствую небывалую решительность. Однако вчерашней ослепляющей злости уже нет. Мне почему-то кажется, что стоит нам с Нелей встретиться, как всё остальное станет неважным. Бессмысленным, незначительным и глупым. Сотрётся и развеется, словно звёздная пыль, из которой состоят все люди на земле. Все, кроме нас. Потому что мы сами себе звёзды: особенные, яркие и неповторимые.

Моё отражение улыбается. А я улыбаюсь ему.

Добравшись до места за пятнадцать минут и с первого раза отыскав среди тёмных улиц коттеджной застройки глухой забор дома Миланы, ничуть не колеблясь, жму кнопку звонка возле кованых ворот, из-за которых доносится громкая музыка и хохот.

Выступление мне предстоит, пожалуй, покруче, чем на вечере памяти, но я слишком устал от дороги и ожидания, чтобы мандражировать. Мечтаю уже, наконец, встретиться с Нелей, а там будь, что будет.

Однако приходится жать на звонок трижды, прежде чем калитка распахивается и передо мной в серой толстовке и джинсах возникает Милана.

На секунду замираю с выражением ослеплённого потрясения.

— Здравствуйте. Мне сказали, что здесь живёт Милана.

Она явно навеселе, слегка покачивается, глупо улыбается и благоухает алкогольными парами вперемешку с парфюмом.

— Милана — это я, — она оглядывает меня примерно с тем же пристрастием, что и Алина. — Ты курьер что ли?

— А что похож?

— Нет. Не похож.

— Тогда не курьер.

— Ты чей-то друг что-ли? Боброва? Но он сказал вас будет двое.

— Меня зовут Глеб и я просто хотел бы с тобой поговорить, — вручаю ей бутылку.

Охотно забрав её, Милана отходит назад, пропуская меня.

— Очень странно, Глеб, — воркует она, пока мы идём по дорожке к дому. — Почему я тебя не знаю? Нет, серьёзно. Я в нашем городе всех симпатичных парней знаю, а тебя никогда не видела.

То, что я ей понравился — просто отлично. На подобный расклад я не особо рассчитывал, но это мне только на руку. Неля заслуживает отмщения.

— Может потому, что я не из вашего города? — немного приостанавливаюсь и, дождавшись, пока она не поравняется со мной, доверительно сообщаю: — Я из Москвы.

— Да, ладно? — ахает она. — Серьёзно?

— Клянусь.

— А о чём ты хотел поговорить? — она игриво покачивает плечом и надувает утиные губы.

— О тебе, — делаю шаг вперёд, и мы оказываемся в чересчур тесной близости, что для минутного знакомства более, чем странно.

Но у меня нет времени ходить вокруг да около, а её это ничуть не смущает.

— Говорят, ты шикарно танцевала на осеннем балу.

— Кто говорит?

— Все говорят. До Москвы даже докатилось.

— Очень смешно, — она отступает, но не заметить тщеславный блеск в её глазах, невозможно.

— На самом деле, я ищу одного человека.

— Какого же?

— Артёма. Знаешь такого?

— Клименко?! — радостно восклицает она. — Вот это да!

Сорвавшись с места, Милана бежит за дом и громко кричит:

— Артём, Артём, к тебе тут друг из Москвы!

Но музыка так орёт, что кроме меня Милану вряд ли кто-то может услышать.

Выхожу следом за ней к огромной террасе, украшенной переливающейся маленькими жёлтыми лампочками гирляндой. Возле большого деревянного стола толпится народ, а чуть подальше, на поляне, в самом разгаре танцы. Милану не видно и я направляюсь к тем, что стоят у стола, однако по дороге замечаю плетёное садовое кресло и скидываю в него рюкзак, а затем и пальто. Вечер довольно прохладный, но не хотелось бы, чтобы новенькое пальто пострадало.

— Привет! — подхожу к ним с вызывающе-расслабленным видом, как тогда пришёл за гаражи к шобле курить.

Компания смотрит на меня удивлённо. Бегло окидываю их взглядом, но ничего угрожающего не замечаю. У шоблы морды пострашнее.

— Кто-нибудь знает, где найти Нелли?

— Кузю? — переспрашивает парень в красной бейсболке Чикаго булс.

Я понятия не имею, как они между собой её называют.

— У вас много девчонок с таким именем?

— Она сегодня не приходила, — сообщает низенькая курносая девчонка.

— Как так? — я немного растерян. — Её домашние сказали, что она здесь.

— Как вчера психанула, так больше и не появлялась, — вклинивается коротко стриженый парень.

Предчувствие счастливой встречи мгновенно сменяется тревогой.

— Где же она может быть?

— Да, где угодно, — курносая небрежно отмахивается. — Это же Кузнецова, она вечно не в себе.

— Давай-ка, поподробнее, — наседаю я. — Где угодно — это где?

— А ты вообще кто такой? — осаживает меня парень в бейсболке. — Откуда взялся?

Ситуация усложняется. Если Нели здесь нет, представление теряет смысл.

Взывать к общему здравомыслию бесполезно. Психология толпы безжалостна. Их можно либо запугать, либо соблазнить деньгами, либо заинтриговать.

Деньгами, после мужиков из поезда, предпочитаю лишний раз не светить, запугивать я умею только прикинувшись религиозным фанатиком, а это вряд ли пойдёт Неле на пользу, потому начать решаю с последнего.

— Я пока не могу этого сказать. Но найти её нужно немедленно. Это очень важно и срочно. От этого зависит… Зависит… Чья-то жизнь.

— Чья жизнь? — вылезает ещё одна любопытная.

— Просто поверь. Я специально приехал из Москвы.

— А…а, — догадывается она. — Это же тот самый Нелькин парень. Она говорила.