Он усадил меня в кресло.

– Тебе нужно отдохнуть.

Его слова подействовали на меня словно заклинание, и я почувствовал себя совершенно обессиленным.

– Тебе нужно поспать, – добавил он.

Я закрыл глаза. Во сне я искал ее в лабиринте из зеркал. Отовсюду на меня смотрело мое собственное отражение, но я не видел человека, который мне нужен.

Я хочу спросить ее…

– О чем?

Я открыл глаза. Я все еще был в кабинете Марка, а напротив меня сидела она. Она стала старше. Красивее.

– О чем ты хочешь меня спросить? – повторила она.

Марка рядом не было. Откуда она взялась?

– Где Марк? Это он тебя привел? – спросил я.

– Я не знаю, о ком ты говоришь. – Ее взгляд был таким же ласковым, как и раньше. – Как ты, Эд? Я думала, что у тебя все хорошо.

– У меня все хорошо. – Мой голос дрогнул. – Пока в моей жизни не появилась ты… пока ты меня не бросила… у меня все было в порядке.

– Я решила, что больше не нужна тебе. – Она отвела взгляд.

– Но это не так! Я каждую минуту думал о тебе.

– Я тоже. – В ее глазах стояли слезы.

– Так будь со мной, – взмолился я.

– Нет.

– Почему?

Она покачала головой:

– Нет. Да, я забыла прошлое, но одну вещь я помню.

– Что?

– Узнаешь.

– Черт побери! Почему ты так уверена, что мы не можем быть вместе? Отвечай!

– Скоро ты все поймешь. – Она указала на рабочий стол Марка: – Ответ – там.

* * *

Я вскочил и подбежал к столу. На нем лежал лабораторный журнал. «Всеведение».

Я не знал, что Марка интересует эта тема.

Преодолев чувство вины, я раскрыл журнал.

Меня интересуют психологические феномены, которые невозможно объяснить с помощью существующих научных теорий. Говоря о всеведении – в том узком смысле, в котором я использую это слово, – я исхожу из того, что ощущение движения в потоке времени из прошлого в будущее – это иллюзия. Наши воспоминания обманчивы, поскольку прошлое и будущее существуют в сознании бок о бок друг с другом, хотя будущее и скрыто. Всеведущие – это те, кто обладает воспоминаниями как о прошлом, так и о будущем.

Я искал поистине всеведущего человека – или способ сделать человека всеведущим. Работа была непростой: большинство ясновидящих на поверку оказались шарлатанами.

Пока я не встретил Лина.

Я поднял глаза. Она исчезла.

Но в моей голове все еще звучал ее голос. Ответ – там.

Я перевернул страницу.

Лин не знал, что у него есть другая личность, а вот мне посчастливилось с ней познакомиться. Правда, она всегда была со мной холодна.

Если честно, то я никогда не мог «увидеть» ее. Я видел только Лина, а она жила в его теле. У меня сложилось впечатление, что ясновидящий – мужчина, но когда я отвел Лина в дом, где он жил в детстве (возможно, это была ошибка с моей стороны), Лин увидел ее и сказал мне, что она – девочка.

Я послушал их разговор (хотя, строго говоря, Лин общался сам с собой), но никак не мог записать его, так как ясновидящая личность была настроена крайне подозрительно по отношению ко мне.

Я знал, что мне не следует вмешиваться в их отношения, но Лин угодил в эмоциональную ловушку: он не мог влюбиться в самого себя, несмотря на то что ясновидящая была совершенно отдельной от него личностью.

Я замер, не в силах пошевелиться или вымолвить хоть слово. Марк утверждал, что она… это я.

Она и я – один и тот же человек.

Ясновидящий – это я.

Не может быть! Неужели она с самого начала была просто галлюцинацией?

Перед моими глазами пронеслись картинки из прошлого: знакомый запах ее дома; требование, чтобы интервью у нее взял именно я; то, что ей известны мои предпочтения… Да, если отметки дочери Марка – не ее область знаний, то почему она в курсе всего, что связано со мной? Кроме того, когда я съел приготовленные ею блюда, она выглядела такой довольной…

Я похолодел от ужаса. Я, словно утопающий, цеплялся за лабораторный журнал словно за щепку. Я быстро пролистал его (многие страницы были вырваны) и добрался до последней страницы.

Лин, единственный известный пример всеведения, доказал, что это состояние существует – хотя у него оно проявляется необычным способом. Случаи настоящего разделения личностей очень редки и часто связаны с сильными травмами. Поэтому я вынужден предположить, что всеведение – результат сильного страха и боли. Лин отреагировал на них, разделившись на две части: мужчину, который выглядит нормальным, и женщину, которая предсказывает будущее.

Мне бы хотелось опросить родных Лина и узнать, отличался ли он необычным поведением в детстве, до того как развилась его ясновидящая личность. К сожалению, Лин – сирота: его родители погибли в автокатастрофе, когда ему было восемь лет. После этого он жил в нескольких приемных семьях, и все его приемные родители сходятся на том, что никаких странностей за ним не замечали.

Я не мог отвести взгляд от последней страницы.

Она превратилась в огромный камень, привязанный к моим ногам; она тащила меня на мутные глубины, где я не мог дышать.

Я помню тот знакомый дом. В квартире на верхнем этаже всегда пахло чаем со специями и тыквенным супом.

Мне было восемь.

«Не уезжайте!» – сказал я маме и папе.

Я знал про аварию. Знал, что они умрут.

Я кричал, умолял их, визжал, бросал вещи на пол, пытался порезать себя.

Они думали, что у меня истерика.

Они заперли меня в моей комнате. Звук их шагов затих, и они больше не вернулись.

Я знал, что произошло. Они погибли.

Я посмотрел на себя в зеркало. Это ты во всем виноват.

Отражение в зеркале постепенно изменилось, превратилось в извивающегося младенца.

Это была ясновидящая. Она видела будущее, но не могла его изменить. Когда-то она была мной, но теперь она – уже не я.

Я сказал ей:

– Они умерли из-за тебя. Я тебя ненавижу.

Она выглядела как младенец, но почему-то могла говорить. Она попыталась взять меня за руку.

– Эд!

Я разбил зеркало, лег на кровать и закрыл глаза.

Я не хотел ее видеть. Я не хотел ее слышать.

Я знал, что завтра все будет лучше.

Все будет лучше.