— Или она может вообще не проснуться, — с горечью в голосе произнес Вар. — Не так ли?

— Да. Сейчас мы сделали для нее все, что могли, теперь мы будем внимательно ее наблюдать. Операцию она пережила, и это вселяет надежду. Но состояние ее остается критическим, и если она выйдет из комы, может оказаться, что ее мозг необратимо поврежден.

— Боже мой! О господи, — простонал Бенни.

— Не думай об этом. — Вар положил руку на плечо Бенни. — Не думай пока об этом.

— Если хотите, поговорите с другими хирургами, участвовавшими в операции. Я же могу описать картину в общих чертах. Травмы внутренних органов у нее также очень тяжелые. Одна из почек была серьезно повреждена, нам пришлось ее удалить. Мы также пересадили ей селезенку и можем, если она придет в сознание и захочет этого, пересадить новую почку взамен утраченной. Ей еще потребуются множественные операции на ноге. Мы не могли закончить реконструкцию конечности, не ставя под угрозу ее жизнь.

Вар судорожно вздохнул.

— Вы хотите сказать, что надежды нет?

— Надежда всегда есть. Как только мы переведем ее в отделение интенсивной терапии, можно будет ее посетить. Но ненадолго. Будьте уверены, мы продолжаем делать для нее все, что от нас зависит. — Доктор Прюитт поднялась. — Если у вас будут вопросы, меня вызовут по громкой связи. Если хотите, можете поговорить с остальными хирургами. Когда она будет готова к переводу, вам позвонят. Ева вышла вслед за доктором.

— Какие у нее шансы? Только честно.

— Пятьдесят на пятьдесят — прогноз, пожалуй, оптимистичный, но когда ее к нам только привезли, я бы ей и этого не дала. У нее крепкое телосложение. Она молода, здорова. Вы к ней в операционной приставили полицейского.

— Верно, — кивнула Ева, — и в палате у нее тоже будет круглосуточная охрана. Не только у двери, но и внутри. Вы делаете все, чтобы она выжила. Я тоже.

— Опасаетесь за ее безопасность, думаете, на нее могут совершить еще одно покушение?

— Пока у нее в палате полицейский — нет.

— Логично. Если она продержится ближайшие сутки, дам ей пятьдесят на пятьдесят уже с большей уверенностью. Пока что не будем торопиться и загадывать наперед.

— О любом изменении ее состояния в лучшую или в худшую сторону немедленно сообщайте мне.

— Я передам это врачам в интенсивной терапии.

— Хотелось бы взглянуть на нее перед тем, как вы впустите к ней этих двоих.

— Хорошо, поднимайтесь к ней в палату. Я скажу, чтобы вас пропустили.

Ева поднялась на нужный этаж, подмечая на ходу входы и выходы, системы безопасности, фамилии врачей на дверях кабинетов и на бейджиках персонала. «Нормально, — решила она, — но все это при желании можно обойти».

Она показала жетон сидевшей за столом медсестре, с одобрением отметила, что та не просто мельком глянула на него, но внимательно рассмотрела, прежде чем ее пропустить.

Стены на этаже были, как и в «Играй», стеклянными. «Никакой частной жизни, — подумала Ева и усмехнулась. — Силле бы это не понравилось». Но самой Еве это было на руку. В каждой палате была камера видеонаблюдения и датчики жизненных показателей. Вряд ли персонал пристально наблюдал за мониторами, но наверняка тут же примчался бы, если бы датчики запищали, извещая об изменении в состоянии пациента.

Тем не менее она была рада, что на стуле у двери сидел полицейский. Завидев ее, он поднялся.

— Возьми пять минут на отдых, расслабься, — сказала Ева.

— Слушаюсь.

Ева подошла и встала в ногах кровати. Она окинула лежащую Силлу взглядом и подумала, что из-за механических конструкций, которые фиксировали кости, собранные у нее по кусочкам в ноге и руке, та выглядит как недоделанный робот. Сквозь конструкции проглядывала кожа, покрытая багрово-красными и фиолетовыми кровоподтеками. От Силлы к мониторам шли подрагивающие трубки, приборы ровно и неторопливо гудели и пищали. Синяки под глазами чернели на нездорово бледной коже.

Голова ее покоилась на специальной гелевой подушке. «А волосы они ей сбрили, — подумала Ева. — Наверное, это ее огорчит не меньше, чем стеклянные стены и камеры, когда она очнется».

«Если очнется», — уточнила про себя Ева.

— Я сама попадала несколько раз в переделки, но отдаю тебе должное — ты меня обскакала. Начинать жить заново собранной, должно быть, почти так же хреново, как и лежать разбитой вдребезги. Ну что ж, посмотрим, насколько ты сильная.

Она обошла кровать и наклонилась над кроватью:

— Даже и не думай отчалить. Я знаю, кто это с тобой сделал. Я знаю, кто убил Барта. Я взяла след, и я его сделаю. Я выиграю. И тогда он за все поплатится. Имей это в виду и не вздумай сдаваться. Мы с тобой вместе его уделаем, ты — тем, что выкарабкаешься, а я — тем, что возьму его. — Ева выпрямилась. — Он никогда не был тебе другом. Это ты тоже имей в виду.

И она осталась охранять Силлу, пока не вернулся приставленный к ней полицейский.

А когда к ней пустили Бенни и Вара, Ева задержалась еще ненадолго, вглядываясь в их лица на экране.

— Думаешь, она выкарабкается? — спросила Пибоди в машине.

— Она не из тех, кто сдается. Это ей в плюс. Займи для меня конференц-зал и устрой мне совещание с командой из ОЭС. Через тридцать минут, нет, лучше через час, — уточнила Ева.

Пока Пибоди звонила и договаривалась, Ева набрала номер на встроенном в приборную панель телефоне.

— Лейтенант! — ответил Рорк.

— Ее прооперировали, пока держится.

— Рад слышать. Говорила с хирургом?

— Да. Делают все, что требуется. Теперь наша очередь. Можешь подъехать ко мне в управление через двадцать минут?

— Да, могу.

— Захвати неординарное мышление.

— Всегда при мне, — улыбнулся Рорк.

— Сегодня оно тебе очень понадобится.

— Все устроила, — доложила Пибоди. — Комната «Б». У тебя что-то есть? — она пристально посмотрела на Еву. — Что-то новое.

— У меня есть мертвый парень без головы и девушка в критическом состоянии, обнаруженная на полу голографической комнаты с травмами, как от падения с высоты. Ни оружия, ни отпечатков, ни следов взлома, так что асы-электронщики из ОЭС только руками разводят.

— Ну, оружие могли забрать, убийца мог воспользоваться изолирующим составом. Жертвы знали убийцу и доверяли ему, а он сам мастерски разбирается в электронике и смог замести следы. Но асы-электронщики из ОЭС рано или поздно их найдут.

— Если, конечно, есть что находить. Но с Силлой он просчитался. Она не упасть должна была.

— Откуда упасть?

— В этом-то и вопрос. Возможно, пока она сама не очнется и не расскажет, исчерпывающего ответа на него мы не получим. А пока что придется применять нешаблонное мышление. Сжечь, на хрен, все шаблоны.