– На пол лицом вниз! – первым заговорил негр. Его голос прозвучал весело и неестественно спокойно. – Руки сложи на затылке. Закинь ногу за ногу. Впрочем, ты сам все прекрасно знаешь. – Казалось, инструктор по вождению объясняет ученику, как плавно отпустить сцепление. – Ну же, выполняй.

Райнхарт всегда пренебрежительно насмехался над Белнэпом, когда тот заводил речь про везение. «А тебе никогда не приходило в голову, что так называемое везение на самом деле заключается лишь в том, чтобы выбраться из задницы, куда тебя засунуло невезение?»

– Я повторю приказание, но только один раз, – снова заговорил негр. И опять его голос был совершенно спокойным.

«Я бы тоже был спокоен, если бы целился из мощного пистолета-пулемета в бедолагу, у которого один только пистолет, да и тот засунут в карман».

– В этом нет необходимости, – заговорил Белнэп. – Говоря как коллега, должен признать, что дело вы обставили неплохо. Однако, если бы мне пришлось анализировать отчет об операции, я, наверное, поднял бы вопрос об оружии. Гостиницы всего мира славятся своими тонкими внутренними стенами. Полагаю, у вас магазины снаряжены стандартными патронами НАТО. Это означает, что одна пуля запросто пробьет с полдюжины стен. У вас переводчики огня стоят на коротких очередях по три патрона? Или на одиночных выстрелах?

Оперативники переглянулись.

– На полностью автоматическом огне, – сказал негр.

– О, видите, как все плохо. – Первая трещина в доспехах: ему ответили. Оперативники убеждены в своей подавляющей огневой мощи, и их уверенность была обоснованной. Единственная надежда Белнэпа заключалась в том, чтобы найти способ обернуть эту уверенность себе на пользу. – Вы не учли проблему пробивной способности пуль.

– Быстро на пол, или я буду стрелять. – Чернокожий оперативник произнес это тоном человека, на счету которого уже столько убитых, что он будет рассматривать это лишь как незначительное неудобство. В то же время гордость не позволила ему переставить переводчик огня своего пистолета-пулемета; он не хотел терять лицо перед напарником.

Группа «изъятия». Белнэп понимал, что его единственный шанс остаться в живых – это сдаться. Однако судьба «изъятых» оперативников решается не в зале суда и не на страницах газет. Если он сейчас подчинится силе, ему, скорее всего, предстоит провести неопределенное количество лет в каком-нибудь секретном заведении в Западной Вирджинии или, еще хуже, в необозначенном ни на одной карте лагере в глухой польской провинции. Белнэп ценил свою жизнь не настолько высоко, чтобы вариант сдаться без сопротивления казался ему особо заманчивым.

– Во-первых, с вашей стороны в высшей степени безответственно использовать автоматическое оружие в обстановке густого сосредоточения мирного населения, – назидательным тоном заговорил Белнэп. – Когда я начинал заниматься этим ремеслом, вы двое еще сосали пустышки, так что, черт побери, выслушайте голос опыта. Автоматический огонь среди этих картонных перегородок? Отчет об операции пишется сам собой. Типичная ошибка новичков: для такого дела нужна тоненькая кисточка из беличьей шерсти, а не валик, черт возьми. – Говоря, он подошел к окну. – Так что позвольте вам немного помочь. Вот здесь у нас окно.

Оперативник, похожий на филиппинца-полукровку, фыркнул.

– О, ты заметил? Но, кажется, постояльцев гостиницы в воздухе нет, правда?

– Проклятие, кто вас учил? – резко спросил Белнэп. – Только, ради бога, не говорите, что это был я. Определенно, ваши поганые рожи мне незнакомы. Итак, прежде чем вам придется объяснять Уиллу Гаррисону, почему вы двое, вооруженные автоматическим оружием, были вынуждены прервать операцию «изъятия» и изрешетить безоружного человека, – он приправил ложь фамилией, которую оперативники должны были знать, – что, как все согласятся, является субоптимальным исходом операции, позвольте задать вам один вопрос. Какова максимальная дальность полета девятимиллиметровой пули?

– Мы не твои ученики, черт побери, – проворчал широкоплечий негр.

– Такие плюшки с высокой начальной скоростью, что у вас в магазинах, способны пролететь больше двух миль. Свыше десяти тысяч футов. Даже если вы переставите переводчик огня на короткие очереди по три выстрела, полагаю, не надо вам объяснять, что третья пуля все равно уйдет в пустоту, через отверстие, пробитое первыми двумя. Итак, давайте присмотримся внимательнее к тому, как пройдет ее траектория. – Повернувшись к оперативникам спиной, Белнэп раздвинул стеклянную дверь, ведущую на узкий балкон.

– Послушай, Денни, – обратился к напарнику откормленный кукурузой азиат, – кажется, я знаю, что напишу в отчете об операции. Объект был устранен вследствие своего невыносимого занудства.

Белнэп не обращал на него внимания.

– Как вы, наверное, уже заметили, мы находимся в густонаселенном застроенном массиве. – Он указал на сверкающее сталью и стеклом административное здание напротив, однако его внимание было приковано к большому открытому бассейну прямо внизу. От соседней оживленной улицы бассейн скрывали густые заросли рододендронов.

Усмехнувшись, негр присел на колено. Его пистолет-пулемет по-прежнему был направлен Белнэпу в грудь, но теперь дуло оказалось чуть задранным вверх.

– Изменить траекторию можно без особого труда, ты не согласен? Так что кончай пороть чушь.

– Тебе следовало бы присмотреться повнимательнее, – невозмутимо продолжал Белнэп. – Следовало бы проделать все то, что делаю я. – Выйдя на балкон, он прикинул расстояние от стены гостиницы до бассейна.

– Этот козел считает, что командует парадом, – издал мерзкий смешок второй оперативник.

– Я просто пытаюсь обучить вас, молокососов, уму-разуму, – сказал Белнэп. – Потому что, Денни, даже если ты будешь стрелять из положения крестьянина, пропалывающего рис, тебе в идеале понадобится, чтобы цель находилась выше. – Словно демонстрируя свои слова, Белнэп снова повернулся к оперативникам спиной и взобрался на стальной парапет высотой четыре фута – вероятно, это определялось какими-то нормативами, исходя из безопасности детей. «А что насчет безопасности взрослых, спасающихся бегством?» Опасно балансируя на тонкой стальной балке, Белнэп прыгнул вперед, вкладывая в это движение всю силу сжатых в пружины ног, – вперед, в пустоту.

Он услышал частый треск выстрелов, подобный разом ожившей бензопиле: автоматический огонь опустошал магазины со скоростью восемьсот выстрелов в минуту, то есть все тридцать патронов были расстреляны чуть больше чем за две секунды. «Раз ты это слышишь, в тебя не попали». Оперативники не смогли предугадать его поступок, и эта заминка позволила Белнэпу выиграть критические мгновения.

Белнэп стремительно несся вниз – однако в свободном падении он чувствовал себя неподвижно; казалось, это земля неслась навстречу, становясь все больше и больше, все ближе и ближе. Вероятно, у него было около трех секунд на то, чтобы принять правильное положение, вытянуть свое тело в острое лезвие, готовое вспороть поверхностное натяжение воды. С такой высоты головой вниз не ныряют. У Белнэпа не было времени, чтобы бросить взгляд вниз: если он просчитался и ударится о бетон, любые его действия бесполезны. Нужно было исходить из предположения, что он упадет именно туда, куда нацелился, – в самую глубокую часть бассейна. Для тела, падающего с высоты двадцати ярдов, вода станет не мягкой и податливой средой: она будет твердой и упругой, и чем большей окажется площадь соприкосновения – чем большей поверхностью он встретится с водой, тем сильнее она его ударит. Еще во время обучения в центре подготовки ОКО Белнэп усвоил основную формулу: форма тела, помноженная на плотность воды, помноженная на квадрат скорости. У него в памяти всплыли слова профессионального ныряльщика: «Это похоже на то, как будто тебе по пяткам бьют двухдюймовой доской». В момент соприкосновения с водой он будет двигаться со скоростью почти сорок миль в час. «Падать совсем несложно, – говорил тот ныряльщик. – Самое сложное – это остановиться».