Широко расставленные глаза швейцара придирчиво осмотрели новоприбывшего, не упуская ни одной мелочи. Несомненно, это был трудный случай. Внезапно крашеная блондинка метнулась к мистеру Джонсу.

– Бог мой, вы же Тревор Эйвери! – захлебываясь от восторга, взвизгнула она. – Подруги не поверят, что я видела вас вот так, лицом к лицу! Мы вас просто обожаем! – Она попыталась схватить за руку мужчину в куртке от Гельмута Ланга. – Подождите секундочку. Пожалуйста, ну пожалуйста!

– Мэм, – предостерегающим тоном произнес швейцар.

– Разве вы не смотрите «Венецианский пляж»? – спросила его блондинка, упоминая название телесериала, популярного у подростков.

– Нет, не смотрю, – строго произнес тот.

– Ну пожалуйста, вы не могли бы сфотографировать нас с мистером Эйвери на мой сотовый телефон? Это будет просто жуть как прелестно!

Мистер Джонс повернулся к швейцару.

– Терпеть не могу подобное, – процедил он.

– Сэр, проходите сюда, – поспешно произнес верзила, отцепляя цепочку от бронзового столбика и лучезарно улыбаясь новому гостю. Решение далось просто. – А вам, мадам, – взгляд, способный заморозить говяжью тушу, – лучше отойти в сторону. И побыстрее. Как я уже говорил, в клубе частное мероприятие.

Обиженно надув губы, блондинка удалилась. Раскрыв сумочку, она, скорее всего, ощупала стодолларовую бумажку, полученную от мистера Смита.

Мистер Джонс вошел в клуб. Как только его глаза привыкли к царящему внутри полумраку, он увидел в одной из кабинок знаменитого лос-анджелесского продюсера Эли Литтла. В кроваво-красном свете ламп на стенах его седая шевелюра сияла серебром. Вместе с Литтлом были молодой режиссер, недавно получивший главный приз на международном кинофестивале, исполнительный директор одной крупной киностудии, магнат мира грамзаписи и актриса, снявшаяся в популярном сериале. По слухам, продюсер имел связи с организованной преступностью; однако это делало его лишь еще более обольстительным для голливудской братии, которая с упоительным наслаждением тянулась к любой грязи.

Не привлекая посторонних взглядов, мистер Джонс прошел в противоположный угол зала, чтобы лучше рассмотреть свою цель. Продюсер, обычно окруженный неприступным кордоном охраны, в этом элитном клубе заметно расслабился и успокоился. Он чувствовал себя очень уютно, словно рыба в своем собственном аквариуме.

Эли Литтл даже не догадывался, что в его аквариум только что проникла кровожадная акула.

Нижний Манхэттен, Нью-Йорк

Андреа Банкрофт сидела в дешевой забегаловке, потягивая третью чашку отвратительного кофе, неохотно выплюнутого обшарпанным кофейным автоматом. Молодая женщина не отрывала взгляд от тротуара, уставившись сквозь грязную стеклянную дверь с приклеенным скотчем меню. Сама она ни за что не выбрала бы это место для деловой встречи, однако Тодд Белнэп мыслил иными категориями.

Андреа была выбита из колеи и даже не пыталась это скрыть. Она входила в другой мир. В мир жестокости и обмана, где оружие выхватывали без раздумий и стреляли, чтобы убить. В мир, где человеческая жизнь ничего не стоила, а правда была очень дорогой. Андреа поймала себя на том, что стиснула чашку кофе с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев. «Держись, – постаралась подбодрить себя она. – Держись». Это мир Тодда Белнэпа, и он знает, как себя в нем вести. Но для нее этот мир чужой.

Впрочем, так ли это?

Неопределенность и страх волнами накатывались на Андреа, подобно океанскому прибою, бесконечно терзающему волнолом. Может ли она доверять Белнэпу? Может ли она позволить себе не довериться ему? Она вспоминала, как он встал между ней и человеком с пистолетом, защищая ее своими словами и своими действиями. Однако охотились именно за ним – но почему? Туманные ответы Белнэпа бесили Андреа, но все сводилось к утверждению, будто его подставили. А такую позицию занимают все подозреваемые. У нее нет оснований ему верить. Однако она почему-то ему верила.

А что насчет Поля Банкрофта? Неужели фонд действительно имеет какое-то отношение к этому похищению, которым одержим Белнэп? Поль заверил, что единственная цель группы «Тета» – творить добро. И почему-то Андреа верила и ему тоже.

– Я удивлен, что ты пришла. – Голос Белнэпа.

Обернувшись, Андреа увидела, что он уселся на соседний стул.

– Ты хочешь сказать, после всех тех развлечений, которые мы пережили вместе? – Голос ее был пропитан язвительностью, однако сердце оставалось серьезным.

– Что-то вроде того. – Он пожал плечами. – Давно ты нянчишься с этой чашкой кофе?

– Нянчусь? Я бы сказала, что этот кофе определенно уже не поддается возвращению к жизни. – Андреа отпила еще один глоток. – Я не заметила, как ты вошел.

Белнэп кивнул в дальнюю часть зала, на дверь служебного входа.

– Надеюсь, и никто не заметил.

У него был равнодушный, можно даже сказать, самодовольный голос, однако Андреа чувствовала, что он на взводе: его взгляд метался из стороны в сторону, изучая зал, затем скользнул по улице перед входом и снова вернулся внутрь, пройдясь по остальным столикам. «От взгляда Господа не укроется, как выпала из гнезда крошечная пичужка», – вспомнила Андреа слова старинного спиричуэлса.[54]У нее мелькнула мысль, что крошечная пичужка не укроется и от взгляда Белнэпа.

– То, что случилось в гостинице… извини, я никак не могу собраться с мыслями. – Ей захотелось добавить: «Слава богу, что с тобой все в порядке», но она сдержалась. Сама не зная почему.

– Номер в гостинице был снят на одно из имен, которые я использовал в оперативной работе, – тихим, усталым голосом произнес Белнэп. На нем была оливково-зеленая трикотажная футболка с коротким рукавом, и сквозь тонкую ткань проступали накачанные мышцы. – Под каждое имя заготовлена специальная легенда. Это оберегает от врагов, пришедших из внешнего мира. Но не может защитить от врагов внутри собственного ведомства. Это была команда сотрудников Отдела консульских операций, выполняющая официальный приказ.

Еще один глоток горячей, безвкусной жидкости.

– Тот тип на кухне… я испугалась, что он и вправду меня застрелит. Такие люди, как он… – Осекшись, Андреа покачала головой.

– Оперативник, работающий по программе особого допуска. Особый допуск выше всех обычных степеней секретности. Этот допуск означает, что никаких утечек за пределы круга непосредственных участников не будет. В некоторых случаях во всем правительстве не больше пяти-шести человек посвящены в происходящее.

– В число этих людей входит президент?

– Иногда входит. Иногда нет.

– То есть тебе противостоят костоломы, готовые без колебаний нажать на спусковой крючок. Знаешь, кажется, я начинаю тебе сочувствовать.