(Умар не знал моего дядю, поэтому эпизод с его смертью описал без подробностей). Мне плохо верится, что дядя на такое пошёл, но, если вспомнить, то последние дни отговаривать меня от управления Культом — было его идеей фикс. Он давил: логикой, эмоциями, вспоминал моего двоюродного брата… Даже Олега зачем-то приплёл.

— О, я давно не слышал о нём!

— Знаешь, дядя перевёл его из санатория в какую-то реанимацию, но в какую именно — я не знаю. Может, Эннея в курсе, но, по-моему, всякий раз, когда они хотели привлечь его в качестве свидетеля против моего брата, оказывалось, что он до сих пор без сознания. В любом случае, дядя уже давно был нервным. И, видимо, решил пойти на такие меры. Боюсь думать о том, что могло быть дальше…

— Чем не доказательство, что гнев может сыграть против человека.

— Ага! Седой и Клещ, оказывается, были в числе тех наёмников! Уму непостижимо! Но сегодня я узнала, что это могло быть не случайно.

— В смысле?

— Валера, пока я тратила силы и время на Культ, фирма моего дяди, «Недра Земли», под шумок почти поглотила ТНК «КДД», фирму Дениса. Может, таким образом он и вышел на Клеща, который успел сколотить банду.

— Клещ пропал, — с горечью в голосе произнёс Валера.

— Да, я понимаю, но теперь его будут искать с удвоенной силой, чтобы наконец-то посадить в тюрьму.

— Как Седого? Я долго считал, что его поймали.

— Изолятор, в котором он содержался, чуть больше недели назад атаковали неизвестные и освободили нескольких людей. Похоже, это была банда Клеща. Взяли к себе по старой дружбе.

Девушка замолчала, а Валера не знал, какую тему ещё затронуть. Правда, обоим было комфортно в тишине. Алина, улыбнувшись, начала что-то говорить, но её прервал стук в дверь. В кабинет зашли двое: пожилая женщина, Лидер Лебенслихт, и её советник.

— О, entschuldigen Sie bitte [12], я не вовремя…

— Что вы, госпожа Хольцер, мы просто общаемся, — ответила Алина.

— Просто общаетесь… Я бы хотела обратиться к герру Налимову.

— Я весь внимание, — сказал мужчина, повернувшись к ней.

Анке Хольцер прокашлялась и заговорила официально:

— Герр Налимов, организация Лебенслихт просит прощения у вас за своего сотрудника. Действия Германа Штрауба порочат честь Лебенслихт и Эннеи. Он будет дематериализован.

— Даже так? — удивился Валера.

— То, что он делал, недопустимо. Его своеволие…

— Он придумал всё в одиночку и его никто не курировал? Плохо верится, — с едкой ухмылкой на губах вставила Алина.

— Плохо верится… — повторила немка. Взгляд её стал холодным. — Тем не менее, так и есть. Он — очень умный человек и хороший сотрудник. Нам жаль, что он поступил так. Но с этим придётся считаться.

— Будем надеяться, что правосудие над ним станет хорошим примером для других, — сказал Валера.

— Будем, — кивнув, ответила Хольцер. — Всего хорошего, герр Налимов. До встречи, фройляйн Заславская.

Женщина ушла вместе с сопровождавшим.

— Я раньше не была у неё в фаворитах, а уж теперь надо, наверное, ждать подлянки, — с нервным хохотком заметила Алина.

— Это тяжело? Быть одним из Лидеров? — спросил мужчина.

— Валера, тяжело всё решать, но и не решать ничего и молча плыть по течению — тоже тяжело. Но я тебе уже говорила — у меня есть союзники в Совете Девяти — Гуннар и Камила. Да и Глава вроде не показывает явной неприязни. Плюс, может, Умар Нэджем поостынет и не станет смотреть на меня как на грязь под ногами. Вы же с ним скорешились, замолви за меня словечко по старой дружбе, а?

— Ладно.

— Ой, шучу я, шучу! Разберусь уж!

Алина смущённо отвела глаза и нехотя поднялась с кушетки.

— Ладно, не буду тебя отвлекать. У меня тоже много дел впереди. Правда, Аля очень сильно настаивает, что после всех последних событий надо устроить себе отдых.

— Но отдых и правда нужен хоть иногда.

— Хм. Я подумаю. Аля предлагала выбрать какой-нибудь санаторий… Я подумаю, раз и ты настаиваешь.

— Когда в работе успех — и перекур не грех, — выудил из головы Валера.

Алина хихикнула.

— Вот брякнешь иногда… ладно, ещё встретимся! Пока!

Валера хотел после ухода Алины снова перейти на режим «дремота/чтение», но не получилось — голову заполнили фразы, которые девушка произносила, будучи Лидером Культа:

«Я стала Лидером… ради невинных из Культа и ТНК «КДД», моих друзей, всех атомщиков и… тебя».

«Можно, можно приносить пользу людям! Это я пытаюсь сделать».

«Если бы в Эннее у меня было больше таких союзников, как ты, я бы сделала мир атомистов и атомщиков лучше…»

И образ девушки перед глазами, взрослой, но беззащитной. Очень, очень много, о чём подумать.

Валера заснул на кушетке, после пробуждения поел, а потом принимал гостей — теперь с ним захотел повидаться сам Глава Эннеи.

— Итак, Валерий, как вам тут живётся? — спросил Бернардо Сегура с добродушной улыбкой.

— В прошлый раз, в гостинице, было поуютнее.

— Ну, хе-хе, в прошлый раз вы там были свидетелем, а не полноправным участником событий, как сейчас.

— Тоже верно.

Где-то в глубине души Валера даже хотел бы злиться на Главу, выказывать недовольство, но… зачем? К чему? «Я действовал так, как считал нужным, никого не убивал и причинял минимальный вред только для того, чтобы добиться правды. Я жду, когда всё закончится».

— Валерий, вообще я просто благодарен вам за то, что вы есть. Ваши действия были безрассудными, но помогли нам докопаться до истины.

— И что же является сейчас истиной?

— Судя по показаниям многочисленных свидетелей, картина, в целом ясна: Леонид Рубинштейн, начальник лаборатории Лебенслихт, в ходе экспериментов создаёт некую сущность, которую считает легендарным архом. Слухи доходят до главного офиса в Германии, где Герман Штрауб, куратор Лебенслихт по России, принимает решение «слегка надавить» на профессора. Он находит наёмников, которые оказываются бывшими членами Культа Девятого Дня…

— И среди них, — перебивает Валера, — Сединин, которого, как я помню, схватили после смерти Дениса Заславского.

— Это правда, его схватили. И через неделю после погрома в лаборатории похитили из нашего изолятора. Произошло нападение, которое, к сожалению, от меня скрыли. Попустительство, соглашусь, всех причастных накажут.

Валера пожал плечами — Седой всё равно мёртв.

— Так вот, наёмники нападают на лабораторию Лебенслихт, но профессор каким-то чудом сбегает, прихватив с собой этот самый арх. После этого он пытается связаться со своими лаборантами, однако тщетно. Леонид рассказал, что на него напали — и до момента похищения его наёмниками он ничего не помнит. Эти дни удалось восстановить благодаря показаниям одного из лаборантов, Марселя Мирё: он поведал о Ксении Игнатьевой, которая ухаживала