Откуда-то со стороны реки донесся приглушенный хлопок, и из-за вздымающихся на западе зданий ввысь полетели фейерверки. В свете цветных вспышек из темноты вырисовывалась верхняя дуга знаменитого лондонского колеса обозрения. Река внизу сияла отражениями пущенных в небо ракет, знаменуя наступление следующего года. Город начинал праздновать.

Едва ли Броуди еще когда-нибудь чувствовал себя столь одиноким.

* * *

Джин лился рекой, и бар вокруг Анны подернулся легкой дымкой. В какой-то момент присутствующие зашумели, принявшись громко считать, а затем поздравлять, обнимать и целовать друг друга. Анна не обращала на них ни малейшего внимания, слишком поглощенная погружением в забвение. Кто-то — возможно, бармен — подсунул ей бутылку воды, которую она с жадностью осушила, после чего поток джина немного поиссяк. Да и вкус у жидкости в бокалах-аквариумах подозрительно напоминал проточную воду.

Симпатичный бородатый бармен пару раз предпринимал попытки узнать, как ее зовут и все ли у нее в порядке, но, упершись лбом в барную стойку, чтобы на него не смотреть, она лишь отмахивалась. Ее это даже насмешило. Она чувствовала себя королевой. Не хватало лишь пары белых перчаток — и она в шоколаде.

— А у вас, случайно, не найдется перчаток? — подняла она голову и, прищурившись, взглянула на мистера Симпатичного Бородача.

Он пожал плечами, но, исчезнув за стойкой, в следующее мгновение возник снова и протянул ей пару перчаток. Анна их надела. Они были не совсем такой длины, не такие белые да и не такие атласные, как она ожидала, — скорее трикотажные, — но это определенно были перчатки, а потому грех жаловаться. Так, теперь бы понять, зачем они ей понадобились. Может, у нее замерзли руки? В попытке вспомнить она снова опустила голову на стойку бара.

Через какое-то время начала накатывать сильная головная боль. Не отрывая правый висок от стойки, она пошевелила рукой в трикотажной перчатке, подзывая Симпатичного Бородача.

— Еще джина, — промямлила она и захихикала при мысли, доводилось ли когда-нибудь королеве говорить нечто подобное своим симпатичным бородатым лакеям во дворце.

Но было поздно — головная боль отравила все веселье, отрезвляя мысли, пробуждая сознание. Черт!

На нее вероломно нахлынуло воспоминание минувшего вечера — момент, когда Броуди обернулся и взглянул на нее. И вновь это ощущение резкого столкновения с чем-то твердым — такое сильное, что Анна чуть не рухнула со стула.

— Нет, — хныкнула она кому-то (она не совсем понимала кому), — Броуди просто друг, и все. Очень хороший друг.

Этот кто-то рассмеялся. Ее слова явно не восприняли всерьез.

— Заткнись, — буркнула она, открывая глаза и оглядываясь в поисках собеседника. Смех стал лишь громче. Резче. Но никто вокруг не обращал на нее внимания, не насмехался. Голос звучал у нее в голове. Стены бара вдруг повело.

Она резко поднялась из-за стойки и уставилась на бармена.

— Я не люблю его! — решительно заявила она. — Не люблю.

Не имело значения, как сильно всколыхнулись и заметались в ней чувства при виде него. Не имело значения, как все, что она о нем знала, — его тихая сила, прекрасное воображение, грубоватый смех, — сплелось воедино и ножом вонзилось ей в сердце. Она просто не любила его, и точка.

Симпатичный Бородач поднял брови и, налив еще один стакан воды, поставил его перед ней.

— Не люблю, — повторила она.

— Вы не первая в моем баре, кто жалуется и так говорит, — пожал плечами он, — но, по моему опыту, означает это прямо противоположное.

Анна потрясла головой, отчего та заныла еще сильнее. Она закрыла глаза.

— Я не могу его так любить, — прошептала она. — Он не Спенсер.

Она ждала, что при этих словах — в знак солидарности — среагирует ее внутренний радар, но тот, как ни странно, молчал.

— Предатель, — буркнула она.

— Прошу прощения? — не понял мистер Симпатичный Бородач.

Прошу прощения.

Анна выпрямилась.

— Вот эти слова и втянули меня в историю! — с жаром объявила она, потрясая рукой с такой силой, что стул под ней зашатался, и пришлось держаться за него, чтобы не упасть.

— Я вызываю вам такси, — сообщил он.

— Не надо мне, — отмахнулась она, нащупывая свою сумочку, которая так и болталась на ней, перекинутая через плечо, — у меня проездной. Хм. А где он?

— Я вызываю вам такси, — повторил он. — Допивайте свою воду.

Так Анна и оказалась на заднем сиденье малолитражки. Водителю — как ни странно, женщине — пришлось дважды объехать квартал, прежде чем Анна наконец сообщила, куда она едет.

— Я вела себя просто возмутительно, — причитала она, — я ужасно с ним поступила!

Водитель только усмехнулась:

— В вопросе с мужчинами это звучит как око за око.

— Но мне нужно извиниться!

Женщина взглянула на нее в зеркало заднего вида.

— К вашим услугам, — сухо отозвалась она. — Мне бы только адрес.

Анна нахмурилась. Куда она опять собралась? Что она должна была делать?

Ах да. Она вдохнула поглубже и назвала адрес.

* * *

Такси замедлило ход и остановилось. Анна посмотрела в окно. Все казалось расплывчатым. Она на автомате вытащила из бумажника пачку банкнот и протянула их водителю, едва ли заметив усмешку на лице женщины. Завтра ей, вероятно, станет жаль что так расщедрилась на чаевые, но сейчас все ее мысли были лишь о том, чтобы добраться до пункта назначения и все ему сказать.

Пошатываясь, она миновала тропинку до входной двери и после нескольких неудачных попыток все же сумела помирить ключ с замком, а оказавшись внутри, сбросила сумку и пальто на пол в прихожей и ринулась наверх, в спальню.

Прерывисто дыша, Анна распахнула гардероб Спенсера. Дно его было уставлено черными пластиковыми пакетами. Рванув один из тех, что лежал сверху, она вытащила из него рубашку и, уткнувшись в нее лицом, громко, судорожно разрыдалась.

— Прости, — раздавался ее шепот в перерывах между рыданиями. — Прости, Спенсер. Я не хотела этого делать. Я не хотела влю… — она осеклась, отказываясь произносить это слово. Никогда его не скажет. Кашлянув, Анна решила зайти с другой стороны, в обход опасной темы и начала стаскивать с себя платье, приговаривая: — Я люблю тебя и только тебя, Спенсер. Так всегда должно было быть — так оно и будет. Я обещаю тебе.

Натянув на себя истерзанную рубашку и чуть пригладив ее, она шепотом повторила:

— Обещаю.

Глава 55

Вздрогнув, Броуди проснулся и обнаружил, что лежит полностью одетый, уткнувшись лицом в покрывало кровати своего номера. Он перекатился на спину и провел руками по волосам. Должно быть, уснул, пока дожидался ответа Анны.

В комнате с окнами во всю стену