– Александр не трудный ребенок, – сказала Фридерика, когда он исчез.

– Немного непоседливый? – спросила Лиза.

– Не больше, чем все его ровесники. Когда я был в России, мне показалось, что ваши дети гораздо медлительнее, – заметил Гюнтер.

Этот день был у Нойбергов свободным, и, дождавшись возвращения Александра, Фридерика предложила показать Лизе, где находится магазин, в котором она будет делать основные покупки. Александр бежал впереди наперегонки с Джеки – симпатичной бело-рыжей собачкой с умными глазами.

Они прошли вдоль всей тихой улицы, на которой стояли аккуратные дома. Видно было, что каждый построен по собственному проекту, и все же они были чем-то похожи. Впрочем, Лиза, наверное, принимала за сходство ту любовную ухоженность, которой так и веяло ото всех этих домов, от маленьких садиков и цветочных клумб под окнами.

Лиза не раз уже бывала в московских супермаркетах с Наташей и Колей, поэтому магазин под вывеской «Штюсген», в который они пришли, не потряс ее воображение. Ей показалось, что Фридерика слегка разочарована этим.

– Я читала, что некоторые русские падают в обморок, попадая в западные магазины, – сказала та.

– Это, наверное, было давно, – улыбнулась Лиза.

Александр сразу схватил Лизу за руку и потащил в тот угол, где на полках были разложены бесчисленные упаковки с конфетами.

– Выбери, пожалуйста, те, что тебе нравятся, – сказал он. – Я хочу тебя угостить.

Лиза смутилась. У нее были с собой деньги, отчасти полученные от Коли, отчасти сэкономленные перед поездкой. Хорошо ли, чтобы ребенок покупал для нее конфеты?

– Выбери, выбери, – торопил Александр. – Знаешь, я бы на твоем месте взял вот эти, – и он показал на один из пестрых пакетов.

– Не стесняйся, Лиза, – сказала подошедшая Фридерика. – Если бы Александр не мог себе позволить угостить тебя, он не стал бы тебе этого предлагать.

Это было сказано так твердо, что Лиза поняла: здесь это – жизненный принцип, от которого никто не отходит.

Ей не раз впоследствии пришлось в этом убедиться. Та же Фридерика могла совершенно спокойно отказать ей в какой-нибудь мелкой просьбе, если считала, что будет трудно ее выполнить. При этом она не оправдывалась и не испытывала ни малейшей неловкости. Наверное, если бы Лиза упрекнула ее в бестактности, она бы очень удивилась.

«Может быть, так и надо? – иногда думала Лиза. – Ведь они просто не берут на себя того, чего не могут выполнить».

Но самой ей легче было выполнить то, о чем просят, чем отказать.

Она выбрала маленький пакетик, разрисованный динозаврами, и поблагодарила Александра.

«Как странно, – думала Лиза, когда они вернулись домой. – Меня окружают хорошие люди, я вижу совсем не известную мне страну, а все, что со мной происходит сегодня, начинает понемногу тяготить меня, словно я отбываю какую-то повинность».

Ей уже хотелось, чтобы поскорее наступил вечер и можно было остаться одной в своей белой комнате.

«Неужели я стала такой нелюдимой?» – с тревогой подумала Лиза.

– Кажется, Лиза совсем устала, – заметила Фридерика. – Александр, я думаю, тебе лучше поиграть пока самостоятельно.

Александр в это время показывал Лизе свою коллекцию автомоделей, взахлеб разъясняя, чем различаются «Форд Скорпио» и «Форд Сиерра».

– Тебе не надо стараться быть с нами любезной, Лиза, – сказала Фридерика, коснувшись Лизиной руки. – Если ты устала, лучше пойти и отдохнуть.

Она была права, и все же Лиза чувствовала некоторое смущение. Ведь хозяева не собираются спать и, кажется, специально сидят здесь, чтобы поговорить с ней…

– Тогда я пойду? – сказала она вопросительным тоном.

– Спокойной ночи, Лиза, – приветливо ответили Нойберги.

Поднимаясь к себе наверх, Лиза испытывала странное недоумение, которого сама не могла себе объяснить.

«Наверное, я просто устала, – решила она. – Разберусь во всем этом потом…»

Хорошо, что она привыкла вставать рано. Нойберги вставали в шесть, а Гюнтер – и того раньше. К тому времени, когда все садились завтракать, он уже два часа работал у себя в кабинете. И то, что Лиза ела, по выражению Николая, «как птичка», – тоже оказалось кстати. К еде здесь относились так торжественно, что первое время она вообще стеснялась намазывать себе бутерброд. Перед тем как начать есть, Гюнтер, Фридерика и Александр брались за руки и, слегка раскачиваясь, говорили: «А теперь друг другу скажем: приятного аппетита!» Это казалось Лизе слегка наигранным, хотя она понимала, что Нойберги делают это совершенно искренне.

Вообще, она все еще не могла разобраться в своем отношении ко всему, что видела здесь.

«Может быть, я просто не понимаю элементарных вещей? – думала Лиза. – Почему вполне нормальные поступки людей вызывают у меня такое недоумение?»

Дома, в Новополоцке, она с тоской смотрела, как поднимаются над трубами химкомбината хвосты разноцветного дыма. Здесь же все были помешаны на охране окружающей среды, и что могло быть лучше? Но уже через месяц Лиза поймала себя на том, что не может слышать слов «окружающая среда» и видеть, как ее повседневно охраняют.

Первый разговор на эту тему состоялся примерно через неделю после ее приезда. Лиза полюбила ужинать вместе с Нойбергами. Было что-то уютное, напоминающее о доме, в этих семейных ужинах после напряженного дня – впрочем, не слишком утомительного для Лизы. Гюнтер и Фридерика пили чай из белых фарфоровых чашек, Александр наливал себе молоко, Лиза – апельсиновый сок. Они рассказывали друг другу, как прошел день, и Лиза видела, что и ссора Александра со школьным товарищем, и ее собственные маленькие дневные открытия вызывают у Нойбергов не меньший интерес, чем, например, международный симпозиум, который готовил Гюнтер.

После ужина Фридерика сама убирала на кухне, аккуратно сортируя мусор, который предстояло выбросить завтра: отдельно – коробки от печенья и конфет, отдельно – металлические банки, отдельно – стеклянные бутылки, отдельно – что-то еще. Особенно поразили Лизу три коробочки, стоящие на подоконнике. В них лежали маленькие шарики из фольги.

– А это что? – спросила она у Фридерики.

– Мы собираем фольгу, – объяснила та. – В одну коробочку – белую, в другую – цветную, а в третью – цветную с рисунком.

– И что вы делаете с ней потом? – спросила Лиза, решив, что фольга, наверное, нужна Александру для каких-нибудь поделок.

– Потом Гюнтер отвезет ее в специальное место, где ее принимают на утилизацию.

– То есть вы ее выбросите? – удивилась Лиза.

– Да, конечно.

– Но зачем тогда собирать ее так тщательно? – не могла понять Лиза.

– Но как же ты не понимаешь, – улыбнулась Фридерика. – Фольга с рисунком уничтожается по другой технологии, чем белая фольга, ведь это надо учитывать.