Затем максимально возможным сознательным усилием трейдер должен начать претворять этот идеал в жизнь, не делая исключений. Должны выполняться каждый сигнал, каждый стоп и соблюдаться каждая рутинная процедура. Если трейдер будет действительно использовать обоснованные и проверенные методы, с течением времени это приведет его к таким же результатам, что и чтение лекций мною в аспирантуре. Трейдер усвоит успешный опыт и приблизит свой образ к идеалу.

Вы должны испытать успех прежде, чем сможете его усвоить. Никто не может изменить свою психическую карту простыми словами. Источником личного изменения является сильный необычный опыт, а не благонамеренное «позитивное мышление».

Вышесказанное объясняет, почему модели идеального трейдера должны возникать на основе собственного торгового опыта, а не фантазий. Изучая свои прошлые результаты торговли, я нашел, что моими самыми успешными сделками были сделки краткосрочные, в которых я проверял ясные гипотезы, имел четко определенные точки входа и выхода, а также ограниченный временной горизонт, позволявший мне полностью посвятить себя сделке. Если же держал позиции дольше, то неизбежно испытывал сильные проседания, когда мои гипотезы оказывались неверными, что создавало намного более эмоциональную среду для управления сделками. Это, в свою очередь, запускало сценарии, когда я держал плохие позиции слишком долго, удваивал проигрышные сделки или причинял себе иной вред. В таких эмоциональных условиях я не мог формировать в себе положительную модель трейдера.

Если бы кто-то попросил меня изобрести идеального трейдера, я мог бы, прежде всего, подумать о каком-нибудь известном биржевом маклере, ворочающем в каждой сделке миллионами долларов, типа Уоррена Баффетта или Питера Линча. Однако я знаю, что это не тот идеал, который лучше всего соответствуют моему когнитивному и эмоциональному облику. Я наиболее эффективен, когда концентрируюсь только на одном рынке и четко определяю параметры своих гипотез и управления риском. Я также намного более эффективен, когда воспринимаю каждый день как новое событие, торгуя большими позициями на ожидаемых внутридневных колебаниях и стратегически управляя теми, которые остаются на следующий день. Это означает, что на крупные выигрыши я могу рассчитывать лишь изредка.

Говоря языком бейсбола, я менее вероятно стану Роджером Марисом, Хэнком Эроном, Марком МакГвайером или Барри Бондсом, чем Тони Гуинном, Рики Хендерсоном или Лу Броком. Моя цель состоит в том, чтобы изредка выбивать в аут и как можно чаще добегать до базы (и, возможно, захватить одну). Это менее эффектно, чем длинный бросок, и требует значительных усилий. Определяя свои идеалы, я должен, прежде всего, понять, кто я такой и что делаю лучше всего. Я достигаю достаточно хороших результатов в роли ускоренного психотерапевта и краткосрочного трейдера. Скорость – часть моей игры. Поместите меня в заведение, где занимаются долгосрочным лечением, или сделайте меня управляющим ориентированного на стоимость взаимного фонда, и я смогу использовать далеко не весь свой потенциал.

Лучшие модели всегда вырастают изнутри.

Полезный с точки зрения торговой психологии опыт я приобрел, когда, будучи студентом колледжа, проводил время за игрой в пинбол на автоматах. В целом я был весьма посредственным игроком. Несколько шаров мог удерживать в игре довольно долго, а остальные терял в течение считаных секунд. Хотя с опытом научился лучше управляться с толкателем, но так и не стал достаточно точным, что поражать цели по желанию. И я так и не научился контролировать тело подобно истинным мастерам пинбола, чтобы подтолкнуть шар в нужное место.

Однако я не сдавался и вот, через некоторое время, научился видеть аномалии в автоматах, на которых играл: определенный маневр, который мог зарабатывать очки. Я стал раз за разом использовать эти аномалии и достиг приличного результата. Например, у одного автомата были скаты по обеим сторонам и несколько целей в центре. Естественно, хотелось поймать шар толкателями и попытаться поразить одну из целей в центре, когда они были освещены. Когда мне удавалось хорошо прицелиться, это приносило сразу много очков, но был также высокий риск потерять шар, который мог скатиться вниз по центру между толкателями.

Однажды я играл на этом автомате и шар покатился по правому скату к левому толкателю. Моя рука соскользнула с ручки, и, вместо того чтобы поймать шар толкателем или ударить им по шару, я не задействовал толкатель вообще. Тогда шар отскочил от левого толкателя к правому. Мне это показалось странным; я скорее готов был думать, что, если не использовать толкатель, шар просто скатится по центру вниз. Однако после многочисленных испытаний я убедился в том, что если на этом конкретном автомате дать шару во время его спуска просто удариться о левый толкатель, то скат неизменно позволит игроку поймать шар правым толкателем. После поимки шар можно было бросить по левому скату (заработав очки), а затем он скатывался или по левому, или по правому скату. В любом случае его снова можно быть поймать правым толкателем и бросить вверх по скату. После небольшой практики я мог повторять эту модель множество раз с каждым шаром и с каждым повторением набирал очки. Количество полученных очков было меньше, чем при попадании в центральные цели, но я очень редко терял шар. В результате буквально весь день мог играть на этом автомате за один-единственный жетон.

Безусловно, это не делало пинбол особо увлекательным. Частое использование высоковероятной модели устраняло большинство источников неопределенности. Но устранение неопределенности и волнения было также главной причиной успеха этой стратегии. Игра стала почти полностью механической и рутинной, из нее исчезли эмоциональные помехи. Хотя я так и не стал великим пинболистом, но достаточно изменил свою психическую карту, чтобы усвоить факт: я могу добиться успеха на том конкретном автомате. Со временем обнаружил так много аномалий в различных автоматах, что пересмотрел свои карты еще раз. Я приобрел уверенность в том, что при наличии достаточного времени и опыта смогу найти аномалии в большинстве автоматов.

Примечательно, что аномалии можно было обнаружить, только следуя странным и, казалось бы, иррациональным стратегиям. Игра в пинбол или видеоигру в том виде, как ее задумали разработчики, неизменно приводит к проигрышу. Например, несколько лет спустя я смог победить в видеоигре в баскетбол, выполняя один и тот же бросок (в прыжке из угла). Игра выделила этому прыжку достаточно высокий процент попадания в корзину, чтобы обеспечить победу. А вот чередование бросков или выбор того броска, который казался наиболее верным, неизбежно приводили к проигрышу.

Чтобы выигрывать на рынках, вам нужно обнаружить только одну такую аномалию и разыгрывать ее постоянно. Как счетчик карт, играющий в блек-джек, вы все равно столкнетесь с неопределенностью и убытками. Однако важнее то, что вы склоните шансы в свою пользу. При достаточном повторении вы увидите результаты, взглянув на баланс своего счета. А переводчик возьмет эти результаты и соответствующим образом пересмотрит вашу личность трейдера. Существует много различных рынков – фьючерсных и фондовых – так же, как есть много автоматов для пинбола и других игр. Секрет в том, чтобы взломать код, найти аномалии.