— Боже мой, — сказала женщина, потом улыбнулась. — Я знаю Брюн с тех пор, как она была миленькой избалованной толстушкой-ползунком и звали ее Пузырь…

— Пузырь? — Эсмей никак не могла сопоставить это прозвище с Брюн, которую она знала. — Ее?

— Глупое прозвище, она из-за него много страдала. Но в любом случае, я знаю ее очень давно, и в одном вы правы. Она действительно очень избалована, как только может быть избалована девушка с ее способностями и внешностью. Моя племянница Рафаэлла была одной из ее лучших подруг, а Раффа, как и вы, всегда умела помочь людям выкрутиться из тяжелого положения. Она столько раз спасала Брюн.

К чему это она говорит? Эсмей никак не могла понять, что хочет от нее эта женщина. Она все еще находилась под впечатлением того, что только что призналась незнакомой женщине в том, что любит Барина Серрано. Она даже не заметила, как изменился эмоциональный настрой. Женщина говорила уже не так враждебно, как вначале.

— Если вы мне скажете, что у Брюн Мигер отсутствуют нравственные ценности, я сразу же встану на ее защиту. Но если я узнаю, что она положила глаз на вашего молодого человека, я ни капли не удивлюсь. Это в ее стиле. С тех самых пор, как она начала встречаться с юношами, она всегда была такой.

Неужели это может извинить Брюн? Эсмей никак не могла с этим согласиться. Женщина остановилась, но Эсмей тоже молчала.

— Если вы считаете, что привычка уводить мужчин у других женщин хуже, чем просто влюбляться в них, а, судя по вашему лицу, вы как раз пребываете в состоянии влюбленности, я соглашусь с вами. Брюн коллекционирует мужчин, словно амулеты. При этом мало обращает внимания на то, что может задеть кого-то. Раффа говорила мне, правда, что в последние годы она немного остепенилась. Судя по всему, кто-то, кто ей понравился, не попался на ее удочку.

— Барин… не попался. То есть, видимо, вы говорили не про него, но он тоже не попался. Он говорил… — Голос подвел ее, а пока она набиралась духу, чтобы продолжить, заговорила ее собеседница:

— Но вот что вы должны знать. Конечно, Брюн еще нельзя назвать взрослой, и ее нравственные ценности тоже еще не установились, но у этой девушки есть правильный стержень. Она неуправляема, беспечна, она бунтарка, но она не расчетлива и не жестока.

— Она тоже много чего мне наговорила.

Эсмей тут же поняла, насколько по-детски это прозвучало, и в который раз захотела провалиться под землю.

— В пылу спора — да. Я легко могу себе это представить. На записи вы обе напоминаете торговок с рыбного рынка.

Женщина отложила в сторону информационную пластинку и блокнот для записей.

— Может быть, расскажете мне, как вы познакомились и что произошло потом?

Эсмей не понимала, зачем это делать, но так устала, что спорить уже не могла. Вяло она пересказала, как впервые увидела Брюн и ее отца в столовой, как они потом разговорились, все до того момента, когда на базу приехал Барин.

— Подождите. Правильно ли я вас поняла? Брюн восхищалась вами, хотела с вами дружить, но вы решили, что она ведет себя напористо и не дает вам прохода.

— Примерно так. Я видела, как она вела себя с отцом, очень несдержанно…

— Это на нее похоже… и на ее отца тоже. Все они упрямые, как скалы, с места не сдвинешь. Когда ее отец был еще мальчиком, он примерно так же спорил со своим отцом. Но когда ему исполнилось десять лет, с ним стало намного легче. Значит, вы восприняли Брюн как избалованную и испорченную девушку и ничего общего с ней иметь не захотели?

— Не совсем. Если бы я не была так загружена, наверное, у меня бы нашлось время на разговоры с ней. Она все время звала меня сходить куда-нибудь повеселиться, а мне надо было заниматься. Но это совершенно не означает, что я хотела, чтобы с ней произошло что-нибудь плохое.

— Зная Брюн, могу точно сказать, что она во всем полагалась на свое обаяние и никак не могла понять, почему вы не хотите с ней дружить. Кажется, такая подходящая подруга, тоже сбежала из семьи, в которой на нее постоянно давили, сама сделала карьеру во Флоте, и теперь родственники не вмешиваются в ее жизнь.

— Наверное, так… — ответила Эсмей. Неужели и Брюн думала то же самое? Неужели Брюн могла считать, что у них так много общего?

— А потом она вдобавок ко всему начала увиваться за вашим молодым человеком. Интересно, он ей действительно нравился или она таким образом хотела добраться до вас?

— Она сказала ему, что хочет переспать с ним, — сказала Эсмей и снова рассердилась.

— Ох, как же это глупо. А вы вдруг увидели в ней соперницу, которая может увести вашего мужчину, и решили, что у нее нет моральных ценностей, так?

— М-м-м… да.

Какой же наивной она, должно быть, выглядит со стороны.

— Вы разозлились, и ей хорошенько досталось. Но, дорогая моя, вы хоть раз говорили Брюн, что любите этого молодого человека?

— Конечно нет! Мы с ним тоже об этом не говорили и ничего друг другу не обещали…

— А вы вообще кому-нибудь говорили?

— Ну… только когда я была дома на похоронах прабабушки, я рассказала об этом моей двоюродной сестре Люси.

— Сколько же лет вашей сестре? И что именно вы рассказали?

— Ей восемнадцать…. Она назвала меня идиоткой. — Эсмей заморгала, потому что к глазам неожиданно подступили слезы. — Но она-то все это время жила дома, и мать была с ней рядом, а меня никто никогда не учил…

Старушка фыркнула.

— Конечно. Ни в Академии, ни в подготовительной школе никого не учат, как себя вести, если влюбляешься.

— Нам всегда говорили только, что лучше избегать близких отношений с подчиненными или с начальством.

— Только еще больше вас запутали, — заметила Марта.

— В Коппер-Маунтин у нас был курс по профессиональной этике, — продолжила Эсмей. — Там мы рассматривали последствия подобных отношений подробнее, и я стала переживать, не испорчу ли я карьеру Барину…

— Карьеру?

— Ну, я ведь на два ранга выше его по званию, он пока что энсин. Сначала все было так просто, да мы и служили в разных отделах, но, возможно, с самого начала не надо было начинать этих отношений, — Эсмей сама слышала, какой жалостный у нее голос, — Я старалась придумать, как поговорить с ним об этом, но Брюн все время была вместе с нами, она ни на секунду не оставляла нас вдвоем…

— Ох… представляю. Она женщина опытная, а вы нет. У нее много свободного времени, у вас нет. К тому же ее совсем не волновал вопрос, как связь с ней отразится на его карьере. Так?

— Ну да, она все время твердила: «Барин, Эсмей такая скучная, ей надо заниматься, так пойдем в городок, выпьем, повеселимся».

— Я видела молодого Серрано, — сказала вдруг Марта. Она прочертила пальцем по поверхности откидного столика. — Симпатичный молодой человек, по-моему, смышленый. Его бабушка высокого мнения о нем и старается этого не показывать.