— Как вам нравится место вашей казни? — спросил Магнус.

Четверо легионеров шагали от разбитого «Носорога» к имперским позициям, изумленно озираясь вокруг. Все они уже десятилетиями не ступали на Терру и по большому счету не надеялись вновь побывать здесь. И пусть над землей висела густая пелена нефтехимической сажи и пепла, каждый вдох здесь казался особенным.

— Поверить не могу, — произнес Хатхор Маат. — Я всегда предполагал, что истории о путниках, переброшенных Великим Океаном во времени, — просто аллегории или метафорические отображения скрытых смыслов. Не представлял, что они правдивы.

— Думаю, каждый из нас так считал, — отозвался Ариман.

— Тогда почему мы поверили слову демона? — требовательно спросил Толбек. Пылающий ад вокруг них усиливал холерические черты пиррида. — Ухватились за соломинку?

— Другой надежды у нас не оставалось, — указал Санахт.

— Все поддакиваешь Азеку, так?

— Хватит! — рявкнул корвид, видя, что мечник потянулся за клинками. — Наше появление заметили.

К воинам приближался полуэскадрон кавалеристов на переливающихся металлом скакунах с огненно-красными вымпелами.

— Наш легион ведь участвовал в этом сражении? — уточнил Хатхор.

— По-моему, да, но все записи об этом погибли вместе с Просперо, — ответил Ариман, стараясь вспомнить краткие строчки информации о Беотийских кампаниях.

— Тогда нам стоит ожидать, что эти бойцы удивятся встрече с четырьмя легионерами, идущими из развалин вражеского комплекса? — поинтересовался Санахт, когда пятеро всадников опустили мерцающие пики со стальными наконечниками.

— Да, — согласился Азек и добавил с ноткой искреннего сожаления в голосе: — Но мы — космодесантники, а в те годы все Легионес Астартес были верны Императору.

Кавалеристы натянули поводья, придержав кибернетических коней, и Ариман увидел, что перед ним гусары в зеленых мундирах и касках с плюмажами. Шлемы, не защищающие лицо, выглядели непрактично.

Осознав, что наткнулись на космодесантников, всадники немедленно подняли копья. Их командир, убрав пику в чехол на боку скакуна, пришпорил его и направил к воинам Тысячи Сынов.

— Капитан Берардо Бон-Джованни, — представился он на готике с заметным акцентом и растянутым произношением урожденного терранина. — Мы не ждали, что сегодня утром кто-нибудь выйдет из того пекла, уж тем более легионеры.

Кивнув, Азек заявил:

— Гибель одной из терранских династий, пусть мятежной, заслуживает нашего внимания.

— Не спорю, господин, — ответил Берардо, — но нам бы не повредило какое-нибудь предварительное уведомление.

Ариман был впечатлен. Большинство смертных растерялись бы в присутствии Астартес Императора, но гусарский капитан сохранял спокойствие. Его бойцы меж тем выстроились в шеренгу, держа копья вертикально. Их багряные флажки хлопали на беспорядочных тепловых потоках, струящихся из перерабатывающего комплекса.

— Ты, разумеется, прав, — сказал Азек, — но события развивались так, что от нас потребовались немедленные действия, а в подобных ситуациях иногда приходится забыть об учтивости к товарищам по оружию. Приношу извинения тебе и командующему Селюду.

— Вы же легионер, мой господин, и не обязаны извиняться, — произнес Бон-Джованни. — Кроме того, командующий Селюд уже не руководит операцией.

— О, конечно же! — Ариман только что вспомнил нужный отрывок из архивных записей. — Его сняли в… ноль шесть тридцать пять, не так ли?

— Верно, но как вы узнали?

— Тебе известно, к какому легиону я принадлежу?

— Судя по знакам различия на броне, господин, вы из Пятнадцатого.

— Вот ты и ответил на свой вопрос.

Берардо кивнул с беспечной ухмылкой и заерзал в седле, словно обдумывая, продолжать разговор или нет.

— Капитан? — подбодрил его Азек.

— Насчет событий, упомянутых вами… Мы можем как-то помочь?

Гусару явно хотелось заслужить немного славы в совместном бою с лучшими воинами Императора.

— Вообще говоря, да, — сказал корвид.

Пром осторожно шагал к Магнусу, ощущая на себе взгляды множества невидимых наблюдателей. Ряды скамей над ареной пустовали, но шелест дующего над ними ветра казался глухим шепотом притихших зрителей.

— Тебе знакомо это место, верно? — поинтересовался Бёдвар.

Дион кивнул.

— Циклоп решил посмеяться над нами. Он не сомневался, что я пойму значение амфитеатра.

— Тогда посмеемся над ним в ответ, — ухмыльнулся Бъярки. Повернув голову, он сплюнул на песок и перебросил инеевый клинок из одной руки в другую. Пром даже не заметил, когда фенрисиец достал меч.

— Хьольда! — крикнул рунный жрец примарху, размахивая оружием так, чтобы расслабить мышцы перед схваткой. — Шикарную бойцовую яму ты вырыл, но я видал и получше! У нас на Фенрисе фатсерки вырубали их во льду, а у балтов выходило… непосредственнее, йа? Шипы из костей по краям, голова-другая на копьях, все такое. Но у остмаанов… Ох уж эти остмааны. Даже когда они утоляли жажду-до-земель[112] и могли бы не отправляться на смертоубийства, все равно ходили в набеги и брали множество пленников. Потом выставляли целые племена друг против друга и обагряли снег красным даже в бесснежную пору.

Бёдвар умолк. Скалясь, как безумец, он неторопливо повернулся вокруг своей оси и медленно кивнул, после чего вонзил меч в песок перед собой.

— Но для того чтобы мы сразили тебя еще раз, сгодится и такая яма.

Дион встал слева от Бъярки. Магнус поднялся с трона; его единственный глаз пылал гневом.

— Ты действительно думаешь, что вы способны одолеть меня?

Фенрисиец пожал плечами.

— Может, да, а может, нет. С каких пор это имеет значение?

— Сейчас имеет, — вмешался Нагасена. Подойдя к Волку с правой стороны, он обнажил позаимствованный у кого-то клинок. — Если верить Менкауре, исход будет иметь огромное значение.

Какой бы сильной ни была взаимная неприязнь Прома и Йасу, псайкер как будто огорчился, увидев агента без Сёдзики. Пусть новый меч, изготовленный настоящим мастером, обладал превосходным балансом, но он не принадлежал Нагасене. Йасу не приносил клятв на этом клинке.

— Менкаура, Слепой Оракул, — произнес Алый Король. — Я желаю видеть моего сына.

— Тебя предупреждали, — сказал Дион, игнорируя просьбу Циклопа. Библиарий извлек из ножен пси-меч из голубоватой стали с кристаллическими вставками. — Я был там. Пришел туда вместе с Таргутаем Есугэем и еще многими из моих братьев, чтобы поддержать тебя. Мы явились по своей воле, ибо верили, что поступаем правильно.