Узнав историю картины, Алекс крадет ее. Никто не может сообщить о краже картины, потому что она и так ворованная. Совершая это, он чувствует, что творит справедливость. «Существует целое море шедевров, которые люди никогда не увидят, — объясняет он, — о которых они даже никогда не узнают, потому что те просто передаются из рук в руки в узких эгоистичных кругах». Сам Алекс считает своей задачей вырвать картины из этого порочного круга и вернуть их в государственные галереи и музеи, одновременно получив прибыль, разумеется.

Теперь для одного предприятия в Нью-Йорке ему нужен помощник. Кто-то сильный, новый и «свежий». А что тебе еще делать? Благодаря Филиппо тебе не придется начинать жизнь в новой семье, и дома, о котором нужно было бы заботиться, у тебя тоже нет. Ты принимаешь его предложение. Разве у тебя что-нибудь в жизни идет как надо? Или, может быть, в тебе нуждаются где-то еще? Работа простая. Он рассказывает тебе о президенте фонда, созданного в качестве прикрытия, который завладел Пикассо, и есть сомнения в законности этого действия. Рассказывает о системах безопасности и о том, что их не хватает. О том, что семья в отпуске, и о том, как ты можешь быть полезна. К тому времени, когда самолет приземляется и родители встречают тебя в аэропорту, вы с мистером ван дер Бергом начинаете совместную криминальную деятельность.

В течение всей жизни ты занимаешься прибыльной программой международной кражи объектов искусства. Когда ты на третьем триместре беременности, Алекс делает тебе предложение и ты соглашаешься! Вскоре после этого на свет появляется малыш Ханс (то, почему у малыша с оливковой кожей и шоколадно-карими глазами голландское имя, никогда не обсуждается). Алекс воспитывает Ханса как родного, и хотя ты почти уверена в том, что твои родители знают, что он — сын Филиппо, они ни разу ни словом об этом не обмолвились. Кому стало бы лучше, расскажи они об этом ребенку? Разве он стал бы счастливее, узнав, что его отец был коварным, трусливым, эгоистичным пройдохой, бросившим его мать? Это даже не семейная тайна — это факт, который все просто стирают из памяти. Забыто. Переписано.

Как только Ханс подрастает и начинает задавать вопросы о том, почему вы так часто переезжаете и куда уходит папа во время поездок, ты обмениваешь свою жизнь, посвященную поискам предметов искусства, на небольшую галерею и коттедж типа «солонка с крышкой» в Кеннебунк-порте, в штате Мэн. Это простая, хорошая жизнь без лишних трудностей (у вас на стенах висит несколько совершенно невероятных картин). На изогнутых улочках Кеннебунк-порта ты живешь до семидесяти двух лет, до того самого дня, когда тебя сбивает разогнавшийся фургон доставки.

На небесах ты встречаешь всех великих мастеров: Ренуара, Ван Гога, Матисса, и никому из них нет особого дела до того, крала ты предметы искусства или нет. Они все смотрят на написанные там, на Земле, картины как на детские каракули. «Пойдем со мной, — тянет тебя за рукав Ван Гог. — Посмотришь, что я сейчас пишу».

Ты остаешься и ждешь до наступления темноты, когда они, поев горького сыра, сухого хлеба и выпив два галлона красного вина, купленного на винограднике в Тренто, засыпают в своих постелях.

Ты достаешь свой паспорт из бардачка, а потом очень тихо и осторожно поднимаешь с пола джинсы Аади, стараясь не стукнуть по полу серебристой пряжкой ремня в виде кобры, и вытаскиваешь из кармана его бумажник. В нем лежит толстая влажная стопка денег. Больше двух тысяч евро, полученных от продажи наркотиков. Интересно, как бы далеко они зашли, если бы у них закончился товар? По крайней мере больше они никого не смогут убить. Внезапно в последнюю минуту ты решаешь предпринять кое-что, чего раньше не планировала. Ты крадешься к потайной панели, вытаскиваешь оттуда все кирпичики мета и засовываешь их себе в рюкзак.

Ты отправляешься в путь и торопишься уйти как можно дальше еще до наступления рассвета. Через несколько часов они проснутся, потянутся, кашлянут, и кто-то спросит, где ты. Может быть, Аади. Вначале они поду мают, что ты просто вышла. Аади встанет и сообщит, что он идет отлить, но на самом деле пойдет проверить, на месте ли ты. Потом, когда выяснится, что тебя нет, Кьяра, наверное, скажет ему, что ты пошла прогуляться. Но Аади проверит наличность, обнаружит, что деньги пропали, и тут-то они и пустятся в погоню за тобой.

Ты бы правда зарыла где-нибудь тяжелые кирпичики мета, но тут до тебя доходит, что если они тебя найдут, ты по крайней мере сможешь выкупить свою жизнь в обмен на мет. Тебе нужно выиграть время. Крадучись, как кошка, ты тайком пробираешься в маленький городок на холме, когда солнце только показалось из-за горизонта. Все еще спят. Ты видишь старый велосипед, прислоненный к дому, — какая-то доверчивая душа оставила его тут. Очевидно, больше она так не сделает. Потому что здесь оказалась ты, чтобы украсть ее велосипед и разрушить ее веру в людей.

Велосипед большой и тяжелый, но ты садишься на него, крутишь педали изо всех сил и катишь по пыльной гравийной дороге. Ты молишься: «Господи, если ты вытащишь меня отсюда, я больше никогда не сделаю ничего плохого. Я поеду домой, я буду ходить в церковь, я стану христианкой, клянусь».

Пять дней спустя ты добираешься до Рима, украв еще два велосипеда, вымотанная, голодная и без денег. Несмотря на свое первое решение (не говоря уже о морали, внутреннем чутье и принципах), в Риме ты продаешь кирпичики мета молодому наркоторговцу-жиголо по имени Марко. Найти его было нетрудно — ты встретила его у Ватикана, где торчат все голубые подростки. Он говорит, что когда тебя снимает священник, это выгодно. Они платят вдвое больше, чтобы их не выдали. Марко отвозит тебя в аэропорт, где ты покупаешь билет на ближайший рейс домой.

Ты возвращаешься в родной город и соглашаешься на первую же подвернувшуюся работу регистраторши в крупной фармацевтической компании. Чтобы все было скучно, тихо, нормально. Но нормально не получается. Ты чувствуешь себя как актриса, попавшая в чужую пьесу. Тебя преследует образ Элен-Эллен. Ее лицо. Грязь. Рытье ямы. Ты не можешь прогнать эти воспоминания — они выпрыгивают, словно треклятые чертики из табакерки, когда этого меньше всего ожидаешь.

Ты не слишком хорошо справляешься. Плачешь из-за мелочей. Тебе нужно освободиться от чувства вины, пока оно не сожрало тебя изнутри. У тебя не получается собраться с мыслями. Может, если бы ты наказала себя, приняла бы кару, груз вины стал бы легче. Ведь, в конце концов, ты же заключила с Господом сделку. Теперь нужно сделать то, чего тебе не хочется. Придется испить эту чашу до дна, даже если ее содержимое горько или противно на вкус. Тебе нужно пойти в церковь.

Не важно, в какую церковь идти, ты не принадлежишь ни к какой конфессии, поэтому забредаешь в первую же попавшуюся на своем пути. Это «внеконфессиональная» церковь, расположенная на втором этаже большого склада недалеко от твоей работы. «Святилище» украшено винтажной мебелью, старинными восточными коврами и разномастными лампами. Посреди комнаты расположена сцена с электрогитарами и усилителями, на которой выступает группа общины.

Пастор — классный парень в линялых джинсах и фланелевой рубашке. Он приветлив. «Люди думают, что церковь только для праведников, — говорит он, — но это не так. Грешники тоже могут познать Бога. Бог знает нас, любит и принимает такими, какие мы есть». Все заканчивается тем, что ты досиживаешь до конца службы, а потом начинаешь приходить регулярно, каждые четверг и воскресенье по утрам. Приятно сознавать, что ты держишь обещание. Ты надеешься на то, что Бог это видит.