– К пьяному человеку йети не подойдет.

– От глотка вина никто еще не запьянел. Пей, согреешься, а потом будем пить твой чай. Ночь долгая. У тебя чая много?

– Много…

– Ну вот… Я как раз несладкий люблю… – Он улыбался, глядя на меня. – Все хорошо! Что ты так испуганно смотришь? Как воробышек замерзший…

– Зачем ты пришел? – спросила я, не решив пока, стоит ли мне греться вином. Согреться можно и по-другому. Попрыгать, например.

– Зачем… – Сережа вздохнул и взъерошил себе волосы. – Ну вообще… как-то все очень непривычно. Не понимаю я таких вопросов, не слышал раньше. Не знаю, как и ответить вам, милая девушка.

– Как есть.

– Откуда в такой маленькой девушке столько силы и гордости? – спросил он.

А я не знаю, как отвечать на такие вопросы. Разве сила и гордость зависят от роста? Я промолчала.

– Молчишь… – опять вздохнул Сережа. – Не нравлюсь я тебе… Вижу… Я уже из штанов выпрыгиваю, чтобы как-то обратить на себя твое царственное внимание, а ты – в своем далеком мире…

Что мне было ему сказать? Что он мне понравился с первой минуты? Как это скажешь? Я видела, что он обиделся. Но ситуация была такая неловкая, что я еще отодвинулась на всякий случай. К тому же я не знала, как быть с йети. Ведь я для этого сюда приехала. А то, что йети не подойдет, если здесь у нас такая веселая компания – это точно.

– Сережа…

– Да?

– Не обижайся, но…

– Да я понял… Прости… Сейчас я уйду…

– Просто понимаешь… йети…

– Конечно, конечно…

Сережа налил себе целую кружку вина и очень долго пил ее.

– Может, все-таки за компанию… – Он протянул мне вино.

Я неуверенно пожала плечами.

– Ну хорошо… – Я взяла кружку, только чтобы его не обижать. Ведь он хотел, как лучше, хотел, наверное, скрасить мою “ночевку”, хотел подбодрить… Я отпила вина. Оно оказалось очень сладкое.

– Крепкое какое…

Я почувствовала, как у меня мгновенно зашумело в голове, Сережино лицо как-то расплылось.

– Это… разве… сухое вино?

– Полусухое… Не знаю… Хорошее, дорогое… грузинское… Пей, пей…

– Нет… – Я отставила кружку, стала искать в своем рюкзаке конфету. – Я совсем не умею пить…

– Это так мило…

Сережа неожиданно стал меня целовать. Я пыталась сначала ускользнуть, отвернуться, но у меня это плохо получалось. Он был такой теплый, приятный, нежный… Что-то обрушилось на меня, понесло, стало горячо, тело как будто потеряло вес, я перестала думать о йети, о том, зачем я сюда пришла, я вообще перестала думать… Я поняла, что люблю Сережу, полюбила с первой секунды, и то, что сейчас происходит, это и есть любовь, моя единственная любовь, которую я ждала всю жизнь.

Я, наверно, уснула в его объятьях, а когда проснулась, Сережа сидел рядом, и уже начинало светать. Увидев, что я открыла глаза, он потянулся, потрепал меня по щеке и сказал:

– Привет!

– Доброе утро… – ответила я.

От переполняющих меня чувств я не могла говорить. Я не знала, что сказать, что сделать. То, что произошло ночью… Ведь это теперь навсегда? Значит, он тоже любит меня… Поэтому пришел ко мне…

– Ну что, друзья-товарищи, я пошел! – Сережа легко вскочил. – По одному вернемся в лагерь, ага? – Он подмигнул мне. – А то народ болтать будет…

– Сережа…

– Да? – Он обернулся. – Что, Ась?

– Меня зовут Вася… – зачем-то поправила его я.

– Ну, будем знакомы! – засмеялся Сережа и, засунув руки в карманы, насвистывая какую-то веселую мелодию, побежал вниз по тропинке.

Как “будем знакомы”?.. Я встала вслед за ним. Но догонять его не стала. Слезы мгновенно подступили к горлу и пережали его. Мне стало нечем дышать. Как?.. Разве так бывает? Разве я… Я же ничего такого не имела в виду, когда… Я и не думала, что это может произойти… В голове у меня что-то покачнулось. Нет, наверно, я что-то не так поняла… Наверно, он просто пошутил… Так не может быть… Так не бывает…

– Сережа!.. – крикнула я.

Он, не оборачиваясь, махнул рукой.

Ужас, какой ужас… Нет, со мной не могло быть такого… Ведь я никогда еще ни с кем даже не целовалась… Господи… Я села обратно…

«Интересно, приходил ли йети?» – мелькнула у меня как будто посторонняя мысль. Теперь я уже никогда этого не узнаю…

Я в растерянности стояла и смотрела, как Сережа удаляется по тропинке, не оборачиваясь. День разгорался быстро, но, наверно, обещал быть не солнечным, потому что вслед за встающим солнцем по небу растекались и блеклые облака. Было совсем прохладно.

Я допила остывший чай. Умыться было нечем, собралась я за пару секунд – что мне было собирать… Я обошла палатку, сама не знаю зачем. Что мне теперь делать? Как жить? Ничего как будто не изменилось. И на самом деле изменилось все.

Я пока не могла связать мысли воедино. Если бы была жива мама, я бы ей рассказала, наверно… Хотя это очень стыдно…

Нет, наверно, я все не так поняла! Я думаю, что Сережа нарочно убежал. Чтобы не смущать меня. Да, точно. И сейчас, когда я приду, он подойдет ко мне, возьмет меня за руки, как брал вчера утром, близко-близко наклонится к моему лицу… Мы ведь теперь вместе… одно целое… Как были мои родители… По-другому не может быть… Ведь он очень хороший… добрый… честный… Я же не могла ошибиться… У него такой хороший взгляд…»

Я с досадой отбросила тетрадку. Как хорошо мне жилось, пока я всего этого не знала… Но нет. Там еще есть страницы. И впереди еще как минимум шестнадцать с половиной лет – до сегодняшнего дня. Я должна дочитать, что бы там ни было.

«Когда я пришла в лагерь, все как раз сели завтракать. Сережа сидел между двух девушек, тех, что ходили все время с распущенными волосами. Он наклонялся то к одной, то к другой, девушки покатывались со смеху. Увидев меня, одна что-то сказала Сереже на ухо. Тот покачал головой и подмигнул мне.

– Вась! – крикнул он. – Садись-ка, подкрепись!

Девушки стали хихикать. Я понимала, что смеются они просто так, по глупости, и вовсе не надо мной. Но ощущение у меня было очень странное. Я подошла к столу, посмотрела на еду, на смеющегося Сережу… Да, наверно, я голодна. Но я не могу сесть напротив него и спокойно есть. Слезы стали опять подкатываться к глазам. Я резко отвернулась и пошла к своей палатке…»