– Теперь, когда я подал в отставку, мне уже ничего не угрожает.

– Чем вы собираетесь заняться?

– Я получу место в пригороде, и буду заниматься делами простых людей. Если возникнут какие-то проблемы, я сообщу вам.

– Вы все еще верите в справедливость?

– Вы оказались правы, но мне горько это признавать.

– Я тоже хочу заняться чем-нибудь другим.

– Умоляю вас, не бросайте вашу работу. По крайней мере, преступники будут задержаны и безопасность обеспечена.

– Ровно до следующей амнистии… Меня все это не удивило, но мне больно за вас.

– В этой ситуации, даже если наши возможности скромны, мы будем делать то, что должны. Больше всего, Кем, я боялся, что вы не одобрите мои действия.

– Я страшно расстроился, что из-за дела Кадаша не смогу вас проводить.

– Каково ваше мнение об этом деле?

– Тройное отравление. Но кто виновник? Двое молодых людей были сыновьями бродячего актера. Погребальная церемония прошла быстро, на ней никто не присутствовал, кроме жрецов. Это самое мрачное дело из всего, чем мне приходилось заниматься. Тела не останутся в Египте, их передадут в Ливию, учитывая происхождение Кадаша.

– Видимо, там был кто-то четвертый, кто и совершил злодеяние?

– Это мог быть тот, кто охотился за вами?

– Во время праздника Опет Денес расспрашивал меня о том, как держался в тюрьме его друг Кадаш. И я рассказал ему, что он обещал мне, перед тем как выпьет яд, раскрыть истину.

– То есть Денес убрал неудобного свидетеля…

– Но почему так жестоко?

– Слишком крупная идет игра. Конечно, Денес воспользовался услугами какого-то наемного убийцы, и я постараюсь его найти. Мой павиан уже здоров, и мы будем действовать вместе.

– Меня мучает одна деталь: Кадаш был уверен, что избежит смертной казни.

– Он надеялся, что его выручит Денес.

– Наверное, но он вел себя так нагло… как будто предвидел будущую амнистию.

– Утечка сведений?

– Но тогда я бы об этом знал.

– Не обольщайтесь; наоборот, вы бы узнали все в последнюю очередь. Всем известны ваше упорство и неуступчивость, а ведь процесс Денеса получил бы оглушительный резонанс.

В голове у Пазаира крутилась ужасная мысль, которую его мозг отказывался рассматривать: сговор между Рамсесом Великим и Денесом, разложение на самом верху, земля, любимая богами, отдана на растерзание алчным злодеям.

Кем почувствовал волнение судьи.

– Понять все мы сможем, только зная факты. Поэтому я и хочу пойти по следу, который должен привести к тому, кто угрожал вам. Он может рассказать много интересного.

– Теперь ваша очередь быть осторожным, Кем.

* * *

Хромой был одним из самых знаменитых торговцев на черном рынке Мемфиса, который разворачивался на заброшенной пристани в те дни, когда в порт приходили суда, груженные самым различным товаром. Стража не спускала глаз с этих мест; писцы, занятые сбором налогов, тоже не обходили их стороной.

В свои шестьдесят лет Хромой мог бы давно спокойно жить в собственном поместье на берегу реки, но его рискованная коммерция доставляла ему большое удовольствие, особенно если удавалось надуть какого-нибудь доверчивого простака. Его последней жертвой стал чиновник казначейства, любитель эбенового дерева. Польстив тщеславию покупателя, Хромой продал ему мебель из самого дешевого материала, выдав его за дерево ценной породы. Подделка, правда, была искусная.

Наклевывалось и другое дельце: еще один богатый любитель хотел приобрести коллекцию нубийских щитов, принадлежавших одному из самых воинственных племен. Крупно рисковать, чувствовать дыхание опасности было восхитительным ощущением, за которое можно дорого заплатить. Зная наперечет всех местных ремесленников, Хромой заказал у них фальшивые щиты, которые, впрочем, выглядели гораздо внушительнее подлинных. Ему осталось лишь подвергнуть их специальной обработке, чтобы они производили впечатление оружия, прошедшего через самые жестокие битвы.

У него на складе хранилось множество подобных чудес, которым он умел придавать особый шарм. Он имел дело только с крупными клиентами, особенно любил тех, кто не стеснен в средствах и не особенно умен. Открывая засовы, он смеялся, думая о том, что ему предстоит завтра.

В тот момент, когда он запирал дверь, ему на плечи свалилась черная шкура какого-то животного. Запутавшись в ней, Хромой завопил, упал и стал звать на помощь.

– Не ори так громко, – сказал Кем, немного отодвигая шкуру, чтобы тот мог дышать.

– А, это ты… что ты здесь делаешь?

– Узнаешь эту шкуру?

– Нет.

– Не ври.

– Я говорю правду.

– Ты один из лучших моих соглядатаев, – признал нубиец. – Но в данном случае я обращаюсь к тебе как к торговцу. Кому ты продал огромного самца павиана?

– Я не торгую животными.

– Такая обезьяна вполне могла работать в страже. Только такой мошенник, как ты, мог отважиться на незаконную сделку подобного масштаба.

– Это клевета.

– Я знаю, какой ты жадный.

– Это не я!

– Убийца раздражен твоим упрямством.

– Я ничего не знаю.

– Ну, тогда тебе придется иметь дело с ним.

Хромой исчерпал весь запас своих отговорок.

– Я слышал о каком-то огромном павиане, которого поймали в районе Элефантины. Дельце перспективное, но не для меня. Я только предоставил судно.

– И немало за это содрал, я полагаю.

– Мороки и расходов тоже было немало.

– Жалеть тебя я не стану. Меня интересует только одно: кому ты передал обезьяну?

– Это дело очень деликатное…

Павиан, теряя терпение, начал скрести лапой землю.

– Ты меня не выдашь?

– Мой Убийца не болтлив.

– Никто не должен знать о том, что я тебе говорю. Сходи к Коротконогому.

* * *

Этот персонаж носил свою кличку заслуженно: крупная голова, волосатая грудь и слишком короткие ноги, правда, крепкие и мясистые. В детстве и юности ему пришлось перетаскать огромное количество ящиков и корзин с фруктами и овощами, зато теперь он был хозяином и имел в своем подчинении сотню земледельцев, у которых скупал для продажи их продукцию. Помимо своего официального занятия, Коротконогий приторговывал по случаю всяким левым товаром.

При виде Кема и его обезьяны радости он не ощутил.