— Знаешь, Алешка, у меня тут мысль возникла. — Иван смерил возницу задумчивым взглядом. — А что, если нам Илью и впрямь в банду заслать? Соорудим ему побег из тюремной кареты где-нибудь в районе Черных Истуканов. Через два дня повезут арестантов в Каинскую тюрьму… Ты понимаешь меня, Илья? Желаешь послужить благому делу? Вроде Ваньки Каина, только наоборот?

— Так меня Капка видела и дурачок. Узнают!

— А мы тебе физиономию изменим. Олябьев шрам на роже изобразит, он по таким делам умелец. Бороду и голову обреем…

— Бороду? — Илья с ужасом посмотрел на Ивана, затем перевел взгляд на Алексея. — Зачем?

— Да потому, что в тюрьме их бреют, — пояснил Иван, — К тому же мы переоденем тебя в острожное тряпье… Ну что, согласен?

— Илья! — строго сказал Алексей. — Тебя все равно заставят побриться, когда в полицию пойдешь. Сыщики у нас безбородые, это только Федору Михайловичу по рангу борода положена.

— Ладно, чего там! — Илья развел руками. — Рад послужить, если нужно. А ну как я не справлюсь?

— Да ты не боись! — хлопнул его по плечу Иван. — Мы тебя натаскаем, как гончую на лисиц!

— Тогда ладно! Согласен! — Илья посмотрел на котелок. — А шляпу вернете?

— Пока нет, — отозвался Алексей. — Пока это важная улика против преступника. — И попросил:

— Поехали уже, Илья. На Тобольской разберемся. А дома сегодня же предупреди, что на несколько дней уедешь из города.

— Слушаюсь! — весело выкрикнул Илья.

Поднявшись на облучок, он раскрутил кнут над головой, весело гикнул, колеса пролетки загрохотали по булыжной мостовой, копыта звонко зацокали. И в первый раз за последние дни сыщики осознали, что им есть чем ответить на многие вопросы своего начальства.

Дорога до Покровского была долгой и утомительной. Поначалу Алексей знакомился с бумагами по делу об ограблений барона фон Миллера. Это событие обошло его стороной, так как по розыску украденного работали уездные сыщики. Но все их попытки найти похитителей оказались безуспешными, время было упущено, и награбленное добро вернуть не удалось.

По такому случаю у Тартищева возникли крупные неприятности. Миллер пожаловался губернатору на бездействие сыскной полиции. Поэтому, когда Алексей сообщил Федору Михайловичу, что одного из самых активных участников банды, возможно, даже ее главаря, недавно видели в поместье Миллера, Тартищев воспрянул духом. И даже поплевал через плечо, чтобы не сглазить, когда Алексей и Иван предложили ему новый план действий.

Два дня ушло, чтобы подготовить «побег» Ильи из-под стражи. Он оказался сметливым малым и справился с новой для него ролью весьма неплохо. Подпилил пол в тюремной карете и бежал, да так умело, что конвойные заметили его исчезновение, только подъезжая к острогу. Для убедительности их не ввели в курс дела, поэтому переполох получился знатный.

Наутро все газеты сообщили о дерзком побеге жестокого разбойника из тюремной кареты. Это известие на некоторое время отвлекло городского обывателя от идеи погрома. Теперь не только евреи, но и прочие горожане запирали свои ставни и ворота на амбарные замки, забыв с перепугу про прежние распри и страшные обвинения. Тем самым сыщики неожиданно убили двух зайцев. И в городе — надолго ли? — воцарилось зыбкое, но спокойствие.

Правда, Федор Михайлович вновь понес свою повинную голову на ковер к Хворостьянову. Но в душе-то он ликовал, поэтому учиненный ему разнос воспринял с положенной долей злорадства и философских раздумий о том, что даже гнев начальства — суета сует, и нет большего счастья для сыщика, чем схватить удачу за хвост, когда она, казалось, навечно ускользнула из твоих рук…

Ивану очень хотелось поехать в Покровское самому, но он вынужден был признать, что общаться с бароном с кондачка не получится. Тут нужен человек, который смыслил бы в этикете и прочих церемониальных хитростях, поэтому выбор пал на Алексея. И он по этому поводу чувствовал себя неловко.

По части этикета он, несомненно, был подкован лучше, чем Иван, но что касается розыскных дел, то именно в них Вавилов слыл непревзойденным мастером. Однако Ивана оставили разгребать навозные кучи в Североеланске…

Алексей с недовольным видом посмотрел на стопку бумаг, которые он извлек из своего многострадального саквояжа. Это был список похищенного у фон Миллера добра: три пуда серебра, пять золотых столовых приборов, шкатулка с фамильными драгоценностями, коллекция старинных миниатюр, процентные бумаги и прочив предметы, составлявшие лишь крошечную часть состояния барона. Но Миллер не зря получил в уезде прозвище Скупой рыцарь. По этому ничтожному для него поводу он поднял вселенский переполох сначала в уезде, а потом и по всей губернии. Сейчас интерес к ограблению стал остывать, и Алексей надеялся, что его появление в поместье барона останется малозамеченным. Тем более что по официальным бумагам он значился военным топографом, который должен привести в порядок карты уезда на случай военных действий.

С тяжелым вздохом Алексей пробежал взглядом длиннющий список похищенных вещей. С чисто немецкой скрупулезностью в нем была прописана каждая столовая и чайная ложка, браслеты, броши, кольца… И он подумал, что для перевозки добра могла понадобиться не одна подвода, поэтому преступление явно готовилось и без сообщников в поместье вряд ли обошлось.

Экипаж подбрасывало на ухабах, раскачивало из стороны в сторону, к тому же смеркалось, и Алексей отложил более близкое знакомство со списком на то время, когда обоснуется в поместье. Тартищев дал ему на все про все пять суток. Половину из них занимала дорога до Покровского и обратно, так что для работы оставалось двое суток, а то и того меньше.

Вдобавок Миллер славился своим тяжелым характером, был вздорным и упрямым старикашкой. Тартищев обратил особое внимание на это обстоятельство и попросил не дерзить барону даже в самых неприятных ситуациях.

Алексей мужественно выслушал все наставления начальства, затем их более детальную версию от Вавилова, отбил попытку няньки всучить ему в дорогу безрукавку из козьей шерсти и фланелевые кальсоны, заехал попрощаться к Лизе, но не застал ее дома, получил очередную порцию советов, как уберечь себя от ворога, теперь уже от кухарки Тартищева Агафьи, принял от нее же узелок с жареной курицей и свежеиспеченными шаньгами, и только затем наконец отбыл в Покровское. К сожалению, а может, и к добру, зарядил мелкий нудный дождик, поэтому почти всю дорогу Алексей проспал за исключением слабой попытки познакомиться со списком похищенных вещей. Но на это ушло четверть часа, не больше…

К вечеру следующего дня Алексей добрался до имения барона и очень удивился его необъятным размерам. В глубине усадьбы виднелся недавно отремонтированный трехэтажный дом с бельведером и четырьмя колоннами центрального подъезда. Правое крыло его было еще в строительных лесах, а левое и центральная часть сияли свежей, цвета молодой зелени краской и белизной колонн.

Встретили его любезно. Лакей проводил Алексея в приготовленные для него апартаменты. Здесь тоже пахло свежей краской, лаком, комната была обставлена новой итальянской мебелью, полы закрывали роскошные персидские ковры. Рядом со спальней находилась туалетная комната с ванной. Лакей показал ему, как пользоваться системой кранов, и заполнил ванну водой.