– Хорошо выглядишь, Алан, – поприветствовала юриста Пета и поцеловала его в щеку.

– Жена посадила меня на экстремальную диету от Лайлы. Я уже пару кегов веса сбросил[29].

Пожав мне руку, Алан проводил нас в комнату для встреч с клиентами.

– Извините, что это заняло столько времени, – опершись локтем о стол, сказал нам Алан. – Мне нужно было собраться с мыслями и только после этого возвращаться к работе. Сёрша была важным членом нашей команды. Я понимал, что после ее смерти моральный дух коллектива будет подорван, поэтому постарался не пускать здесь дела на самотек. – Он перевел взгляд на лежащие перед ним бумаги. – С юридической точки зрения она оставила все в идеальном порядке…

Вступление затянулось, и я отвлекся. Я думал о том, сколько сотен часов Лайла провела в этом здании, в этом самом помещении. Хотелось бы мне увидеть ее здесь, одетую в костюм безумного сливового цвета, с волосами, собранными на затылке в чопорный узел.

– Недвижимость в Мэнли отходит Каллуму Робертсу…

Слова дошли до моего сознания с запозданием. Я посмотрел на Пету. Та в свою очередь с удивлением взирала на меня.

– Черт, Пета! Моя квартира выставлена на продажу. – Смущение заставляло меня заикаться через слово. – Вы сможете получить достаточно денег для вашей студии.

Пета улыбнулась и сжала мою руку в ладонях.

– Не чувствуйте себя обязанным это делать, дорогой. Лайле хотелось, чтобы ее квартира досталась вам, вот так и вышло.

Мне не следовало особенно тревожиться. Недвижимость в Госфорде, автомобиль Лайлы, а также все ценные бумаги и сбережения, о размерах которых мы мало что знали, отходили Пете. Лайла позаботилась, чтобы ее мама ни в чем не нуждалась.

– А еще осталось несколько писем, – произнес Алан, открывая другую папку. – Есть письмо, адресованное ее команде. Его я передал сегодня утром. Лайла в основном извиняется за то, что вела себя как рабовладелица и благодарит за совместную работу. А еще, я подозреваю, она советует своим незадачливым помощникам поскорее уволиться и найти себе работу по вкусу.

Алан поднял запечатанный конверт.

– Вот это письмо – для Дженис и Райана Абелей. Я узнаю их адрес сегодня чуть позже и доставлю письмо.

Я уже догадался, что там: извинение и объяснения. Я почувствовал уважение к Лайле за то, что она нашла в себе силы исправить ошибки, пусть даже и не лично встретившись с ними.

Я смотрел на папку, надеясь, что там еще остались письма.

– Это для тебя, Пета. – Алан передал ей второй конверт через стол и захлопнул папку. – И еще одно мне.

В помещении снова воцарилась неловкая тишина. Теперь Алан и Пета избегали смотреть мне в глаза. Я чувствовал разочарование. Господи! Как же сильно я был разочарован! У нее хватило времени изменить завещание, подарить квартиру, но не нашлось нескольких минут, чтобы черкнуть пару слов, объяснить, почему она так поступила, посоветовать, что, черт побери, мне делать дальше!

– Извините, Каллум. – Глаза Петы наполнились слезами. – Она должна была…

– Ничего, – оборвал я ее так мягко, как только сумел. – Все нормально. Думаю, что знаю, как у нас обстояли дела.

Кивнув, Пета вытерла глаза и прижала конверт к груди, словно это было дитя.

– Вот и все, – мягким голосом произнес Алан. – Я избавлю вас от всей этой юридической тягомотины и сам переведу собственность на ваши имена. Спасибо, что пришли.

Пете не терпелось побыстрее удалиться. Она вскользь упомянула о репетиции хора в Госфорде, но я видел, как ее пальцы мертвой хваткой вцепились в конверт. Скорее всего, она спешила домой, чтобы поскорее прочесть письмо. Я оставался на месте, пока Алан провожал ее до двери. Это была молчаливая просьба о разговоре один на один с моей стороны. Алан меня понял и, когда Пета вышла, притворил за ней дверь.

– Когда Лайла решила упомянуть меня в своем завещании? – спросил я.

– Много месяцев назад, когда впервые поняла, что больна, – ответил он.

До нашего расставания… До нашего воссоединения… Я тяжело сглотнул и заставил себя начать трудный разговор.

– Вы знали?

Я не был уверен, какой тон выбрать, и решил, что ошибся, когда Алан вообще никак не отреагировал на то, что я произнес. Я занервничал, и, когда вновь заговорил, речь моя отличалась бессвязностью.

– Она это планировала… Я нашел электронное письмо, адресованное вам, с видео. Ни я, ни Пета не догадывались, как Лайла на самом деле умерла. Видеофайл оказался слишком большим. Она не смогла его отправить.

Я поднял чехол с лэптопом, который стоял под столом, и положил его перед Аланом.

Юрист некоторое время смотрел на него, а потом произнес несколько неуверенным тоном:

– Понятия не имею, о чем вы, но если бы имел, то следовало бы принять во внимание действующие на данный момент правовые нормы. Если она самостоятельно приняла определенные медицинские препараты и при этом не присутствовали заинтересованные стороны, то на случай обнаружения этого факта она сняла это видео, чтобы доказать отсутствие заинтересованных сторон во время принятия данных препаратов.

Смысл сказанного доходил до меня с минуту.

– Мне не дает покоя, почему она мне ничего не сказала? – тихо произнес я, когда все встало на свои места.

– Глупец, – пробурчал Алан. – Я могу проследить развитие ваших отношений с самого начала. Лайла всегда оберегала вас от боли и разочарования. Когда другого выхода не оставалось, она оградила вас от возможного судебного обвинения.

Я покачал головой и попытался спорить с ним, но Алан энергичным взмахом руки перебил меня.

– Я сидел с ней в этой самой комнате, и в течение нескольких часов мы обсуждали, как мы сможем гарантировать ваши интересы при существующем законодательстве. Она хотела уйти на своих условиях, окруженная теми, кого она любит, оградив вас от какого-либо риска после своей смерти. Что бы она там ни снимала, этим она собиралась защитить вас на случай, если все выйдет наружу. Лайла твердо намеревалась отдать свое тело после смерти университету, хотя это было рискованно из-за токсикологических анализов, поэтому, думаю, она воспринимала это видео в качестве некоего страховочного полиса. Также могу добавить, что она поставила строгие условия насчет того, что можно, а чего нельзя делать с ее телом после смерти. Одно из этих условий – анонимность. Тот, кто будет проводить исследования, не узнает, кем она была. Вследствие этого шансы на то, что это видео когда-нибудь понадобится, ничтожно малы.

– А Пета знала?

– Не уверен, но полагаю, что да. Она видела, как умирал Джеймс, и представляет, как все происходит на самом деле. Подозреваю, что уход из жизни Лайлы был намного более безболезненным, но Пета вряд ли захочет поднимать этот вопрос, поэтому для вас все закончилось.