Донна неподвижно сидела в машине и спрашивала себя: что же ей делать? «Может, проигнорировать все, что я выяснила? Похоже, это самое реалистичное, самое правильное решение». — Она прожила двадцать лет, ничего не желая знать практически до настоящего момента, и теперь ей страстно захотелось вернуться в те дни неведения. Но хуже всего было то, что ее мужа не на шутку затянуло. Джорджио, по всему видно, вовлечен во многие вещи, о существовании которых она раньше даже не догадывалась…

Она заметила, что Кэрол наблюдает за ней из окна офиса, и поспешила повернуть ключ в замке зажигания. «Кэрол может справиться с чем угодно; на самом деле, зная Кэрол, можно легко предположить, что в ее браке с Дэви именно она была головой». — Донна интуитивно понимала, что Дэви Джексон будет долго и упорно думать, прежде чем что-либо сделает без ведома жены. И в этом Донна завидовала Кэрол.

«Разве смог бы Джорджио так прислушиваться ко мне? — Донна и теперь, и всегда знала ответ на этот вопрос. — Что ж, я ему докажу свои права! Я сделаю то, о чем он меня просит. Только бы мы стали ближе друг другу благодаря этому побегу». Ей стало грустно, потому что придется нарушить закон. Чтобы доказать себе и мужу, что она стоит его, что она может что-нибудь для него сделать — неважно, что именно. В то же время Донна понимала: здесь источник ее решимости. В первый раз она будет играть одну из главных ролей в деле, которое напрямую затрагивало интересы Джорджио Бруноса. Этот факт волновал, даже пугал ее, да так, что кровь стыла у нее в жилах, чуть ли не превращаясь в лед.

Наконец Донна выехала на дорогу, все еще вспоминая каменное лицо разозленной Кэрол: «Мне надо взять себя в руки, и как можно скорее. Прежде чем начнется настоящая работа». Дома она собиралась просмотреть книги Кэрол хотя бы частично. Донна решила действовать по примеру Кэрол, которая всегда была рядом, все организовывала и во всем принимала активное участие, что бы ни задумывал Дэви. «Что ж, я сделаю то же самое».

На душе у нее стало чуть радостнее и спокойнее, и подъехала она к дому уже с легким сердцем: «Дело началось, я почти включилась в него, оно фактически дышит мне в затылок. — Мимо нее по дороге А13 проехала полицейская машина, и Донна грустно улыбнулась. — Придет ли когда-нибудь время, когда я стану опять смотреть на полицейскую машину, как на благословение Божье? Буду ли я когда-нибудь чувствовать себя в безопасности оттого, что эта машина окажется рядом со мной на дороге? Или я превращусь в подобие Джорджио и всегда буду рассматривать полицию как врага? Придется ли мне в будущем все время жить с оглядкой? Как только Джорджио выберется из тюрьмы, мы с ним оба, в сущности, окажемся вне закона. Мой маленький мир расширится, откроется настежь дверь в большой мир. Скорее всего, мы никогда больше не вернемся в Англию… — И вдруг местность Эссекса показалась ей прекрасной. Поля были разделены на аккуратные квадраты, фермерские домики из красного кирпича смотрелись живописно и уютно. — А мы будем вынуждены жить за границей, и, насколько я знаю Джорджио, в стране с жарким климатом».

Она любила солнце, всегда любила. До Донны как-то неожиданно дошло, что она отдает очень много ради возвращения мужа. Но оно того стоило. Не было ничего такого, что она не отдала бы, чтобы вновь обрести Джорджио, несмотря на многочисленные обнаруженные ею негативные факты из его жизни, скрытые ранее от нее. Ничто не шло ни в какое сравнение с ее любовью к нему. И с ее потребностью в Джорджио. Донна поставила себе цель вытеснить Долли, Маэв и папашу Бруноса из головы, потому что, как только они с Джорджио покинут Англию, они оставят здесь этих людей.

Приближаясь к дому, она остановилась по пути в знакомой деревне и зашла в контору Карпентера, где работали агенты по торговле недвижимостью. Джорджио просил ее выставить их дом на продажу, потому что им понадобится как можно больше денег. Как только они уедут из страны, их счета объявят замороженными. И будет трудно потом собрать все свои средства воедино. Донна готовилась покинуть семью, что приняла ее, оставить Долли и свой милый дом. И все же она не колебалась, входя в контору агентов по торговле недвижимостью: «Это ради Джорджио и меня. Мы будем вместе навеки». — Она все время повторяла про себя эти слова, хотя ей приходилось нелегко.

Донна мысленно покачала головой и напомнила себе, что муж ее отбывает срок в тюрьме с максимально строгой охраной и терпит издевательства со стороны человека, который мог бы своей жестокостью привести в ужас самого Джека Потрошителя…

Донна осталась собой довольна, поговорив с агентом по торговле недвижимостью: «Джорджио мог бы мной гордиться, я неплохо научилась лгать».

— В чем проблема, мадам? — Красивый молодой человек, отреагировав на ее улыбку, вопросительно поглядел на Донну.

— О, ничего особенного…

Донна попрощалась и вышла. «Какова будет реакция Долли, — спрашивала она себя, — когда та узнает о продаже дома? Ведь, в конце концов, это был и ее дом!»

Сидни Карпентер довольно улыбнулся боссу.

— Вы ведь знаете, кто это был, не так ли?

— Ну да, эта малышка — жена Джорджио Бруноса. Так, значит, дом идет с молотка, а? Наверное, она себя ужасно чувствует, раз ее господин и хозяин заперт в тюрьме «Паркхерст». Мне он никогда не нравился, по-моему, он просто задница. При тех деньжищах, что зарабатывал Брунос, он еще спорил из-за грошовых комиссионных, которые причитались от всей его собственности…

Питер Даунс вошел в свой небольшой кабинет и поднял трубку телефона. Набрал номер муниципального совета и попросил позвать советника Робертсона.

Гарри Робертсон как раз закончил совещание и чувствовал себя превосходно. Он только что проголосовал против строительства очередной большой парковки возле супермаркета. И был уверен: специалисты по асфальтированию в следующий раз будут подбираться к нему на цыпочках. Гарри поднял трубку с видом человека, который весьма доволен и собой, и своей жизнью.

— Алло! Гарри Робертсон слушает.

Он никогда не называл себя «советником», предпочитая, чтобы его звали просто по имени, как приятеля: «Никаких титулов для Гарри. Во всяком случае, от избирателей».

— Советник Робертсон, как поживаете?

Гарри нахмурился.

— Привет, Питер. Давно тебя не видел, старый друг. — Гарри чувствовал, что на другом конце провода его собеседник улыбается. Даунс всегда улыбался, даже когда сообщал дурные новости.

— У меня сегодня был посетитель, если точнее — жена Джорджио Бруноса, — взволнованно произнес Даунс. — Она выставляет дом на торги. Судя по всему, это будет срочная продажа.

Гарри понимал, что нужно что-то отвечать, но едва смог перевести дух от неожиданности.

— Правда, Питер? Ну а почему ты думаешь, что эта новость может представлять какой-либо интерес для меня?

Питер тихо засмеялся.

— Ну, зная, как вы были близки, я подумал, что мне нужно сообщить об этом тебе. Я организовывал продажу всей той собственности, что строил Джорджио, если ты об этом помнишь. Знаю, что ты всегда млел от дома Джорджио, и подумал: может, тебе это интересно? Вот и все. Это прекрасное владение — плавательный бассейн, теннисный корт, и все это идет за смешные деньги: по сути, за три четверти миллиона. Похоже, она торопится избавиться от дома. Может, для нее содержание его становится непосильным, а?