в оценке степени важности полученной от Пеньковского информации, — от исключительно полезной до посредственной.

Судя по материалам следствия и судебного процесса над Пеньковским, именно он был инициатором установления связей с ЦРУ и британской разведкой в 1960 году. Можно, однако, утверждать, судя по материалам, опубликованным в США, что поиск контактов оказался на этот раз взаимным, что от имени западных разведслужб, в частности с санкции Даллеса, на Пеньковского вышел британский бизнесмен и инженер Гревилл Уинн, который позже был арестован в Венгрии, передан советской стороне и фигурировал на суде вместе с Пеньковским474. Своего рода «верительной грамотой» будущего шпиона была передача таких подробностей полёта и уничтожения самолёта У-2 1 мая 1960 года, которые могли быть известны только ответственному сотруднику советских спецслужб.

По своей должности Пеньковский имел возможность частых поездок в Западную Европу, чем и воспользовался для передачи сведений британской и американской разведывательным службам. Первые пакеты с информацией Пеньковский передал в апреле 1961 года в Лондоне, куда прилетел в командировку по линии комитета, в котором работал. В следующие месяцы он несколько раз бывал в заграничных командировках, используя их для передачи новых разведывательных сведений. Информация передавалась и в Москве при посредстве Уинна. На следствии и в суде упоминалось, в явном противоречии со сведениями о связях через Уинна, что Пеньковский вышел на американские спецслужбы осенью 1960 года, передав письменное предложение о сотрудничестве в резиденцию посла США в Москве Спасо-хаус.

Все источники сходятся в том, что первая встреча с представителями ЦРУ состоялась именно в апреле 1961 года в Лондоне. Знакомство произошло в отеле «Маунт ройял». Американцы представились под именами Александр и Ослаф. Пеньковского проинформировали, что его предложение было получено руководством ЦРУ, которое дало согласие на сотрудничество. Так Пеньковскому стало известно, что с его возможностями и личностью ознакомился Даллес, ибо под руководством ЦРУ подразумевался именно его директор. Пеньковский получил псевдонимы Янг и Алекс. Ему передали портативную фотокамеру «Минокс», научили технике изготовления микроплёнок, пользованию транзисторным радиоприёмником для получения указаний из разведывательного центра, снабдили специальными блокнотами для шифровки и расшифровки сообщений.

Вначале Пеньковский передавал американской и британской разведкам не столько информацию, сколько собственные мнения, причём представляется, что это были не результаты какого-либо анализа, а то, что, по его разумению, было угодно услышать западным разведслужбам. В его сообщениях речь шла о том, что СССР сильно отстаёт от Запада по мощности вооружений и не готов к войне, у молодёжи нет желания воевать, население выражает недовольство нехваткой продуктов питания в магазинах, только одна треть членов КПСС верна партии и т. д.475 Можно не сомневаться, что Даллес был недоволен такого рода «шпионскими» материалами по двум причинам: во-первых, они не носили информационного характера, а выражали субъективное мнение человека, просто враждебно настроенного к власти, существовавшей в СССР; во-вторых, это мнение, если Аллен транслировал бы его высшему руководству США (что он не делал), противоречило бы его усилиям по наращиванию военной мощи страны, представляя СССР слабее, чем эта страна была в действительности. От Пеньковского потребовали передачи на Запад подлинной информации, которая носила бы военно-технический характер. В меру своих сил он начал выполнять это поручение. В июле—августе 1961 года он вновь побывал вЛондоне и передал 20 фотоплёнок материалов, снятых в различных военных учреждениях, где он мог бывать по характеру своей служебной работы. Новые материалы были значительно более полезными. Пеньковскому от имени руководства ЦРУ и МИ-6 была выражена благодарность и дано обещание, что он выполнит ещё лишь несколько заданий, после чего ему будет обеспечена высокая должность в разведывательных органах США или Великобритании по его выбору с окладом две тысячи долларов в месяц плюс по тысяче долларов за каждый месяц агентурной работы в СССР.

В следующие месяцы контакты осуществлялись как за рубежом, так и в Москве через Уинна, а также через жену британского дипломата Анну Чизхолм. Под подозрение Пеньковский попал в конце декабря 1961 года, когда сотрудники КГБ, наблюдавшие за Чизхолм, оказавшейся не очень опытной в маскировке, зафиксировали их мгновенный контакт, когда они порознь зашли в случайный подъезд одного из домов в центре Москвы, в одном из арбатских переулков, а затем, через несколько секунд, с небольшим интервалом покинули его. «Не идентифицированного советского гражданина» сфотографировали, а затем установить его личность не представляло серьёзных трудностей. После этого за Пеньковским была установлена слежка и более его в заграничные командировки не посылали. Во время одной из встреч с Уинном, которые продолжали происходить во время его приездов в Москву, шпион сообщил, что чувствует за собой слежку.

Осенью 1962 года агентура КГБ организовала заражение Пеньковского некой инфекцией, в результате чего он попал на недолгое время в больницу, а в это время в его квартире был организован секретный обыск, позволивший обнаружить тайник с материалами, подготовленными к передаче, копировальной техникой, шифроблокнотами и другими подобными материалами. 22 октября по возвращении из больницы шпион был арестован и на допросах сразу же стал давать признательные показания.

В мае 1963 года дело Пеньковского и Уинна рассматривалось на полуоткрытых заседаниях Военной коллегии Верховного суда СССР, где также были даны подробные показания, причём обвиняемый вёл себя театрализованно, постоянно играл на публику, распинаясь в раскаянии и обещаниях загладить свою вину честным служением родине. Существуют обоснованные предположения, что Пеньковскому было обещано сохранение жизни, а затем обмен на советских разведчиков, находившихся в заключении в США. Об этом свидетельствовал, в частности, бывший сотрудник Главного разведывательного управления Евгений Иванов476. По приговору суда Пеньковский, однако, был расстрелян. Уинн был приговорён к 8 годам лишения свободы, а в апреле 1964 года его обменяли на советского разведчика Гордона Лонсдейла (подлинное имя Конон Трофимович Моло́дый), отбывавшего в британской тюрьме 20-летний срок.

Лишились своих должностей и званий главные покровители Пеньковского: генерал армии Иван Серов был отправлен в отставку с понижением в звании до генерал-майора, Главный маршал артиллерии Варенцов также был отправлен на покой, лишившись маршальского звания и став генерал-майором в отставке.

Немалым был военно-хозяйственный материальный ущерб, причинённый деятельностью Пеньковского: пришлось закрывать установочные позиции стратегических ракет, раскрытых американской разведке, и создавать новые.

В целом Даллес мог быть удовлетворён. За небольшой срок работы на ЦРУ Пеньковский передал несколько тысяч секретных документов, данные о более чем 600 советских разведчиках, работавших за рубежами СССР, сведения о позициях межконтинентальных ракет, данные о военных научных разработках. В ЦРУ сочли весьма важной информацию Пеньковского о том, что на Кубе размещены советские ракеты среднего радиуса действия. Правда, к тому моменту, когда