А старшие Пресли в это время опять переехали, на этот раз за угол на Улицу Гетуэлл, № 1414, гораздо менее оживленную, чем та, где они прежде жили. И они были сердиты на своего бывшего арендодателя за то, что тот, как чувствовал Вернон, пытался выставить их, когда они были заинтересованы в покупке дома на Ламар–авеню. Их опять вынуждали переезжать в отсутствие Элвиса, и Глэдис с новой силой почувствовала, что хочет, чтобы он просто остановился, купил бы на заработанные деньги небольшую фирму, женился на Дикси, стал отцом троих детей. Но она знала, что этому не бывать. И она цеплялась за его телефонные звонки, и они говорили на языке, понятном только им двоим. Она с гордостью следила за его все возрастающей известностью и как драгоценную реликвию хранила свою книжку с газетными вырезками. Как когда–то она собирала все его детские фотографии, школьные доклады и памятные вещи, теперь она собирала любую историю, репортаж или рассказ, которые были написаны о нем; и она и Вернон снова и снова смотрели на него. «Когда Элвис был еще мальчишкой, ребята часто останавливали его на улице и просили спеть что–нибудь для них, — говорилось в одном из последних репортажей о нем в Country Song Roundup. — И он пел… стоя на углу улицы… под горячим солнцем… или в церкви… или в школе… в любом месте, где кто–то хотел услышать его, он пел». И в субботнем выпуске «Кливленд пресс» от 22 октября 1955 года в колонке Билла Рэндла была опубликована статья, в которой говорилось: «На этой неделе мою жизнь превратила в настоящее безумие прокатная компания от «Юниверсал Интернэшнл Пикчерс». Я не считаю себя гениальным исполнителем и актером и потому счастлив, что в этом фильме меня поддержали Пэт Бун, квартет «Четверо парней», Билл Хейли и его «Кометы» и феноменальный Элвис Пресли. Не пройдет и пятнадцати минут просмотра этого фильма под названием «Тор Jock», как кинотеатр взорвется от восторга».

Элвис играл в кливлендском театре Circle еще раз в среду 19 октября, вечером на музыкальном фестивале с участием всех звезд страны, который возглавляли Рой Экафф и Китти Уэллс. Кливленд был отдаленным местом, и его население повело себя очень гостеприимно, но директор студии «Юниверсал» Артур Коэн после того, как посмотрел выступление в театре Circle, отказался от участия Пресли в проекте. По словам Рэндла: «Он считал, что Элвис был «жалок», абсолютно неприемлем в этом проекте, не стоило тратить на него ни время, ни силы. Я говорил ему о том, какой феноменальный отклик Пресли вызывает у публики… Но Коэн был непреклонен и продолжал съемку уже признанных звезд, как и было задумано сначала». Тогда Рэндл посоветовался с оператором Джеком Барнетом, который согласился снять Элвиса, если Рэндл из своего кармана оплатит время съемки. Это, похоже, было самым разумным в данной ситуации решением, и шоу продолжалось.

Пэт Бун навсегда запомнил свою первую встречу с Элвисом. Буну был тогда всего двадцать один год, и он был студентом Государственного педагогического колледжа Северного Техаса. Он уже победил в Ted Mack’s Original Hour, часто появлялся в шоу Артура Годфри, имел успех в двух нэшвиллских фирмах годом раньше, когда его альбом «Two Hearts» стал национальным хитом. На момент его встречи с Элвисом его эльдорадовский сингл «At Му Front Door (Crazy Little Mama)» начинал взбираться вверх по хит–парадам. Рэндл встречал Пэта в аэропорту и «по дороге в город все уши прожужжал о парне в шоу, который скоро станет большой звездой. Я спросил его, кто же это, и он ответил: «Элвис Пресли. Из Мемфиса, штат Теннесси». Я жил до этого в Техасе и видел его имя на некоторых музыкальных автоматах в загородных кафешках и забегаловках и никогда не думал, что в этом мире провинциал может стать следующей большой звездой, особенно с таким именем, как Элвис Пресли. Поэтому мне было любопытно посмотреть на него. При этом я чувствовал себя достаточно уверенно, когда сидел в зрительном зале средней школы, где все происходило. Он пришел за кулисы уже в окружении своей свиты (по–моему, это были Ред и его кузен Джин). В Кливленде никто даже не слышал о Пресли, и тот факт, что у него есть своя «свита», насмешил меня. На мне была рубашка с воротничком–стойкой, тонкий галстук, белые щегольские туфли. Я представился. В ответ он пробормотал что–то невнятное, что разобрать было невозможно, прислонился к стене с опущенной головой и не поднимал на меня глаза. Я сказал: «Парень, Рэндл считает, ты будешь великим человеком». А он ответил: «М–м–м, г-м–гм–гм…», так по–провинциальному прогнусавил. Я вообще не понял, что он сказал. Его воротник был поднят, волосы были сильно засалены. И это было… ну, как сказать, он все время смотрел вниз, знаете, как будто просто не мог поднять голову. Я подумал: «Что творится с этим парнем?» Я думал, что его выступление будет полной катастрофой, что он потеряет сознание на сцене или что–нибудь в этом роде».

Элвис был очень рад видеть Билла Хейли, с которым на прошлой неделе они расстались в Техасе. Диск–жокей Томми Эдвардс хотел сделать фотографию их обоих вместе. Пока они были за кулисами в гримерной, Элвис сказал, что надеется, что его музыка понравится этим янки. Рэндл представил его Майку Стюарту, огромному, как медведь, человеку, который успешно раскручивал группу «Фо Лэдз» («Четверо парней») и собирался однажды взять на себя управление фирмой «Юнайтед Артисте». Стюарт был так поражен и талантом, и обаянием мальчика, что на следующий день позвонил Митчу Миллеру в «Коламбиа Рекордз», еще больше приумножив тот хор похвал Элвису, который Рэндл уже вылил на Митча.

Само шоу имело огромный успех. В каждом акте было четыре–пять номеров с Элвисом, Скотти и Биллом (Фонтана, похоже, не поехал с ними), исполняющих «That’s All Right», «Blue Moon of Kentucky», «Good Rockin’ Tonight» и две последние песни Элвиса — «Mystery Train» и «I Forgot to Remember to Forget», которые месяцем раньше вошли в лучшие песни страны. Тогда Пэт Бун еще не осознал, что у него появляется конкурент. Элвис выскочил на сцену в своем коричневом твидовом пиджаке, красных носках, белых щегольских ботинках и белой со складками рубашке с кричаще вышитым передом. По мнению Буна, он выглядел так, «как будто только что слез с мотоцикла. Его рубашка была распахнута, и, казалось, будто он про себя смеялся над чем–то, знаете,