Однако у него были другие достоинства. Эверард взял слово.

– Помните, друзья, и о том, что Патруль не ограничивается лишь тем, что хранит неприкосновенность времени. Эта работа возложена на специальные подразделения, но, несмотря на ее важный характер, она не составляет сути нашей деятельности. Большинство из нас – это полицейские с традиционными для них задачами.

«Мы даем советы, регулируем движение, задерживаем злоумышленников, помогаем путешественникам, попавшим в беду. И случается, мы нужны, чтобы в тяжелую минуту кто-то мог просто поплакаться в жилетку».

– Наши коллеги-агенты загружены работой. Если мы отвлечем их от дел, произойдет черт-те что… обвал. – На самом деле «черт-те что» он произнес лишь мысленно, поскольку на темпоральном языке аналога этому выражению не было. – Так что оставим коллег при их собственных заботах. Согласны?

– Как будем действовать мы? – спросил нубиец из двадцать первого века.

– Нам нужна штаб-квартира, – ответил Эверард. – Ею станет наша гостиница. Можно блокировать ее на ограниченный временной период, не оказывая заметного влияния на другие процессы. В Академии, например, это было бы невозможно. Мы доставим сюда людей и оборудование, и вся оперативная работа будет координироваться отсюда. А что касается конкретных действий… Прежде всего необходимо детально изучить ситуацию, затем выработать стратегию. Несколько дней придется выждать.

Улыбка – если это была улыбка – скривила губы Комозино.

– По чистой случайности или по предначертанию судьбы в дело вовлечен агент Эверард, и он незамедлительно начнет работу здесь, – заметила она.

– Позвольте попросить разъяснения этого важного сообщения, мэм-сагиб, – произнес гость из Британской Индии.

Комозино взглянула на Эверарда. Он, нахмурившись, пожал плечами и с расстановкой произнес:

– Может быть, разъяснение окажется сейчас полезным. Примерно в такой же ситуации я побывал в ранний период моей деятельности. Я находился здесь со своим другом за несколько лет до нынешнего дня по календарю отдыха. Вы знаете, как непросто забронировать место на таком популярном курорте, как этот. Дело, однако, не в этом. Мы решили провести остаток очередного отпуска у меня дома, в Нью-Йорке двадцатого века, и совершили туда прыжок на роллере. Город оказался абсолютно чужим. В конце концов мы выяснили, что Карфаген победил Рим в Пунических войнах.

По комнате пронесся шум. Несколько патрульных вскочили было на ноги, но сразу сели, взволнованные и напуганные.

– Как это? – пробежал по гостиной недоуменный вопрос.

Эверард продолжил, опуская пережитые тогда опасности и собственные деяния. Та история до сих пор больно ранила его душу.

– Мы отправились в далекое прошлое, организовали отряд и снарядили экспедицию в критическую точку, в одно из сражений. Там мы обнаружили двоих преступников с энергетическим оружием, которые воевали на стороне Карфагена. Их замысел заключался в том, чтобы обеспечить себе богоподобное положение в древнем мире. Мы накрыли их до того, как они смогли предпринять задуманное, и… вновь история вернулась в свое привычное русло, и вернулся мир, который мы знаем, поскольку сами были рождены в нем.

«И тем самым я уничтожил, аннулировал целый другой мир, бессчетные миллиарды человеческих судеб. Словно их никогда и не было. Ничто из того, что я испытал, никогда не происходило. Шрамы в моей душе остались, но они возникли из ничего».

– Но я никогда не слышал ничего подобного! – запротестовал француз.

– Разумеется, – ответил Эверард. – Мы не распространяемся о таких вещах.

– Вы спасли мне жизнь, сэр, мое существование!

– Спасибо, но не стоит благодарности. Это лишнее. Я просто выполнял свой долг.

Китаец, когда-то работавший космонавтом, сузил глаза и спросил, медленно роняя слова:

– Были ли вы с вашим другом единственными путешественниками, которые побывали в той неблагоприятной реальности?

– Конечно же нет, – ответил Эверард. – Многие незамедлительно вернулись назад. Но кто-то не смог этого сделать, после кого-то недосчитались. Мы можем лишь предполагать, что их схватили или, может быть, убили. Мы с другом едва унесли ноги сами. Вышло так, что из вернувшихся оттуда только мы оказались в состоянии взять на себя ответственность и организовать спасательную акцию. Операция получилась совсем простой, иначе бы нам не справиться – во всяком случае, без подкрепления. Дело было завершено, и поэтому посткарфагенского мира не возникло. Люди, возвращаясь впоследствии из прошлого, всегда находили мир в его обычном состоянии.

– Но вы помните и другой мир!

– Как и те, кто повидал измененный мир, а также сотрудники Патруля, которые не были непосредственными участниками операции, но оказывали нам посильную помощь. Все испытанное нашей группой, все совершенное нами не может быть вычеркнуто из нашей жизни – иначе бы мы не могли тогда совершить это.

– Вы говорите о людях, ступивших в альтернативное будущее и не сумевших выбраться из него? Что стало с ними, когда эта история была… улажена?

Ногти Эверарда впились в ладони.

– Они тоже прекратили существование, – произнес он холодным тоном.

– Вероятно, лишь несколько патрульных, включая вас, перешагнули в тот мир. Почему так мало? В конце концов, на протяжении веков…

– Этими людьми оказались лишь те, кого угораздило пересечь критическую точку на пути в будущее, в широкий диапазон времени, в течение которого происходили связанные события, в том числе и спасательные работы Патруля. Но сейчас перед нами более обширный сектор с более активным движением, поэтому наши задачи усложняются. Надеюсь, вы поняли сказанное мною. Сам я, например, не очень.

– Здесь требуются метаязык и металогика, доступные лишь немногим гениям, – сказала Комозино. Тон ее стал резче. – У нас нет времени на теоретические дискуссии. Период использования этой базы без внесения существенных перемен в ход истории весьма ограничен. Число сотрудников Патруля тоже, и, соответственно, ограниченно суммарное время жизни, которым мы располагаем. Мы обязаны использовать наш потенциал оптимальным образом.

– Каким образом? – задала вопрос женщина с Сатурна.

– Для начала, – сказал Эверард, – я отправлюсь в эпоху короля Рожера и попытаюсь разузнать как можно больше. Этот род работы требует опыта агента-оперативника.

«А Ванда по-прежнему остается в плену далекого будущего. Хотя сейчас фраза „по-прежнему“ потеряла смысл. Должно быть, что-то удерживает ее там. Иначе почему она не вернулась ко мне? Куда еще она могла запропаститься?»

– Надо полагать, мир Карфагена был не единственной агрессивной реальностью? – спросил индус.

– Думаю, что нет. Я не располагаю информацией о других случаях, но… Мне незачем было это знать. И незачем было идти на риск с другими возможными переменами. Они могут не сгладиться или вызвать новый временной вихрь. И собственно говоря, – бросил Эверард индусу, – в данный момент мы имеем дело как раз с такой реальностью.