– Нет, сэр. И без того трудно должным образом выполнять свои обязанности. Как вы понимаете, значительную часть времени поглощает пребывание на людях, так сказать мой имидж. Заботы гильдии, нужды церкви, всего не перечислить.

Кох прикурил сигару и с блаженным видом откинулся на спинку стула. Им не было нужды волноваться о вреде никотина. Иммунизация сотрудников Патруля, основанная на отличных от вакцинации принципах, предотвращала рак, атеросклероз, а также инфекционные заболевания, свирепствовавшие веками.

– Чем могу быть полезен?

Эверард, мрачнея на глазах, объяснил суть дела.

Лицо Коха исказил ужас.

– Что?! В этом году, сейчас – л-ликвидация? Но это… это неслыханно!

– Считайте, что вы ничего и не слышали. Необходимо все сохранить в абсолютной тайне. Ясно?

Привычка к двойной жизни взяла верх. Кох перекрестился раз, другой, третий. А может, он просто был истовым католиком?

– Не пугайтесь, – медленно произнес Эверард.

Озабоченность Коха вытеснила изумление.

– Совершенно естественно, что я тревожусь за работников, друзей, за семью, которая у меня в этой эпохе.

– Никто из вас не исчезнет в критический момент. Вот только визитов из будущего больше не будет, и никаких новых постов, начиная с этого года.

Бездна разверзлась на глазах у Коха. Он откинулся на спинку стула.

– Будущее, – прошептал он. – Мое детство, родители, братья – все, кого я так любил дома. Я не смогу их больше видеть? Они поверили, что я в Америке, и я встречался с ними, несколько раз приезжал в Германию, пока Гитлер не пришел к власти… Позже я не появлялся.

Кох заговорил на немецком языке двадцатого века, но ни один язык, кроме темпорального, не имел грамматики, подходившей для путешествий во времени.

– Вы можете помочь мне восстановить все, что мы утратили, – сказал Эверард.

Кох удивительно быстро овладел собой.

– Прекрасно. Я в вашем распоряжении. Простите мне минутную слабость. Много лет утекло в моей жизни с той поры, когда я изучал историю в Академии, да и то поверхностно, потому что ничего подобного никогда не должно было случиться. Патруль охраняет мир от таких происшествий. Где, по-вашему, произошел сбой?

– Как раз это я и надеюсь выяснить.

Эверарда, облаченного в подобающий костюм, представили как торговца из Англии. Такая версия показалась им оптимальной. Никто, правда, не видел его входящим в дверь, но это была очень большая лавка, а дворецких держали лишь коронованные особы.

Домашние Коха редко попадались Эверарду за три дня его пребывания в гостях. Они уяснили, что мастер и чужеземный купец уединились для обсуждения конфиденциальных вопросов. Рост городов порождал неслыханные коммерческие возможности.

В потайной части штаб-квартиры в Майнце хранился компьютер с обширной базой данных и устройство для внедрения информации непосредственно в мозг сотрудников Патруля.

Эверард основательно изучил текущие события. Никакая человеческая память не могла бы вместить подробности законов и нравов различных народов с их широким спектром вариаций в зависимости от места применения, но Эверард усвоил достаточно для того, чтобы по возможности не совершать губительных ошибок. Пополнил он и знание языков. Эверард уже владел средневековой латынью и греческим. Немецкий, французский и итальянский пока еще существовали в виде набора диалектов, не всегда понятных даже жителям разных регионов одной страны. Но теперь он в достаточной степени изучил и их. Арабским Эверард решил не забивать себе голову – любой сарацин, с которым случится иметь дело, обязательно говорит по крайней мере на дурном французском.

Эверард составил план действий и подготовился к работе. Прежде всего он намеревался встретиться со служащим Патруля в Палермо, вскоре после известия о кончине Рожера, чтобы изучить ситуацию на месте. Другого способа получить информацию не было. Таким образом, Эверард должен был проникнуть в город незаметно и под благовидным предлогом. Хорошо бы, черт побери, иметь в резерве подкрепление.

Подкрепление явилось в образе служащего Патруля, откомандированного в его распоряжение. Карел Новак бежал от чехословацких властей в 1950 году. Его знакомый, у которого он скрывался, уговорил беглеца пройти загадочные тесты. Оказалось, что тот был агентом Патруля по вербовке, и ему приглянулся молодой человек из Чехословакии. Позже Новак служил в различных подразделениях, прежде чем получил назначение в имперский Майнц. Типичная полицейская работа, только с путешественниками во времени, – давать советы и помогать. Нередко он удерживал коллег от запрещенных действий, выручал из затруднительных ситуаций. В этой эпохе он играл роль посыльного, телохранителя, доверенного лица и слуги мастера Отто. Новак неплохо знал жизнь и обычаи Майнца, но не изучал их специально, поскольку, по легенде, он вырос в лесной глубинке, в Богемии. Повествование о том, как он оказался так далеко от дома, когда большинство простых людей этого века никогда не покидали родных мест, выглядело вполне правдоподобно, даже трогательно, и, расчувствовавшись, слушатели в тавернах нередко подносили ему чарку-другую. Новак был темноволос, приземист и крепок, с маленькими глазами на широком лице.

– Вы уверены, что не следует больше никого посвящать в случившееся? – спросил Кох во время прощания.

Американец кивнул:

– Пока не возникнет очевидной необходимости. У нас и без того проблем выше крыши, так что лучше избегать побочных эффектов. Они могут иметь свои последствия, и тогда ситуация вообще выйдет из-под контроля. Поэтому ни вашим друзьям, ни кому-либо из путешественников, которые могут прибыть сюда по обычным служебным делам, ни единого намека.

– Вы говорили, что в ближайшее время их не будет.

– Из будущего. Но кто-то может явиться из настоящего или из прошлого.

– Но вы же сказали, количество визитов сократится, а потом вообще сойдет на нет. Мои люди непременно заметят перемену и заподозрят неладное.

– Придумайте для них какую-нибудь отговорку. Послушайте, если мы разрешим возникшую проблему и восстановим правильный ход истории, провалов в вашей работе не произойдет. С точки зрения работающих здесь сотрудников Патруля – все будет нормально.

«Интересно, что можно считать нормой, когда деформируется время?» – подумал Эверард.

– Но у меня будут совсем другие воспоминания об этом периоде.

– Да, до переломного момента, который наступит спустя какое-то время в этом году. Тогда, если все утрясется, прибудет агент и сообщит вам, что все в порядке. И вы забудете все, что делали до того, поскольку в недеформированном времени вам не придется заниматься этим. Вы будете просто продолжать вашу обычную жизнь и работу.

– То есть, пока я нахожусь в деформированном мире, я должен помнить, что все, что я делаю, обратится в ничто?

– Если мы справимся с заданием. Я понимаю, это не слишком приятно, но и не смертельно. Мы полагаемся на ваше чувство долга.