Охотник, еще недавно столь грозный и надменный, а теперь мертвенно-бледный, лежал в неестественной позе на лохмотьях чего-то, что раньше казалось монстром. Из уголка рта текла густая капля крови, уродуя бледное лицо яркой дорожкой. Хриплое дыхание все реже вырывалось из смятой груди, но глаза все еще спокойно и удивленно смотрели на стоящего над ним человека. Крылья, как и черный меч, невообразимым образом исчезли за спиной, и Алексей стал опять таким же, как и тогда, когда сделал шаг от своего «ауди». Но только внешне. Он и сам не знал, в кого превратился внутри. Он смотрел на поверженного противника и понимал, что когда-то уже встречал его на своем пути. Это волевое лицо с постоянной презрительной усмешкой, этот надменный взгляд… Ощутив, что последние секунды жизни поверженного врага истекают, Алексей медленно склонился над ним, неотрывно глядя в глаза.

— Кто я? — спросил он отчетливо и громко. — Скажи мне, кто я такой?

В глазах умирающего сверкнули искры неутолимой злобы, и, разлепив спекшиеся от крови губы, он прохрипел:

— Преступник…

Хрип перешел в каркающий смех. И эти всполохи издевательского смеха отняли последние силы у изрубленного тела. Пару раз судорожно вздохнув, грозный охотник вытянулся и затих.

— Сволочь! — выплеснул свои эмоции Алексей и, больше не задерживаясь, поплелся в сторону своего войска, от которого воздушная битва унесла его на несколько сотен метров.

Войско, основательно потрепанное в бою со свитой охотника, молча ожидало. Точно так же молча вышли вперед друзья. Алексей был так измотан, что у него даже мысли не возникло взлететь и преодолеть это расстояние за несколько взмахов крыльев. Он не сомневался, что черные крылья послушаются его безоговорочно, как слушается меч, но навалившаяся на него усталость заставила плестись черепашьим шагом. Однако, как ни медленно полз Алексей, он внимательно осматривал дожидающихся его друзей. Эльви, Хардар, Зур, Оторок, Чолон, Эйра… Из-за плеча Хардара выглядывают Рзагар и Герндол. Все на месте и смотрят на приближающегося Алексея не просто с восторгом и уважением, а с благоговейным ужасом. У Алексея полегчало на душе, оттого что все его друзья уцелели во время тяжелой битвы. Хардар шагнул вперед и опустился на колено, положив свой громадный двуручный меч на землю.

— Господин, я счастлив, что мне довелось воевать под твоей рукой, бок о бок с твоими достойнейшими вассалами. — Огромный орк оперся руками о колено и склонил голову. — Я прошу тебя, великий Лексар, прими меня со всеми моими воинами и слугами, со всем, что принадлежит мне. По доброй воле я с радостью и верой передаюсь тебе на службу!

Орк поднял взгляд на остановившегося перед ним Алексея и протянул сложенные ладонь к ладони руки. Алексей был несколько растерян, впервые оказавшись в такой ситуации… Не впервые, просто память скрывалась еще за неведомыми завесами. Тело же часто само вспоминало то, что отказывался вспомнить мозг. Руки Алексея сами потянулись навстречу и обхватили сомкнутые кисти орка. Хардар обрадованно сверкнул глазами и вновь склонил голову:

— Я клянусь быть преданным с этого мгновения господину моему Лексару и хранить ему перед всеми и полностью свою верность по совести и без обмана. Во имя всех и каждого я приношу оммаж и клятву верности тебе, господин мой Лексар. И для всех людей орков и представителей иных народов, которые принадлежат, или подчиняются мне, или станут таковыми в будущем, с сего дня ты, мой господин, становишься высшим ярлом. Клянусь являться с оружием, воинами и всем необходимым по первому твоему зову и не жалеть жизни своей для защиты тебя, господин, и интересов твоих, и твоей чести, и твоей семьи, и твоего имущества.

Орк замолчал, и Алексей понял, что все ждут теперь слов от него. Он панически старался вспомнить все, что слышал, читал и видел в фильмах о процедуре вассальной клятвы. В его голове перемешалось все — оммаж, вассальная клятва, посвящение в рыцари… Ничего цельного и более или менее сформулированного не приходило в голову, поэтому пришлось импровизировать.

— Я принимаю твой оммаж, доблестный Хардар, — решительно ответил Алексей, отпуская руки орка и вскидывая вверх руку с мечом. — И, принимая твою клятву, я в ответ клянусь, как твой ярл, покровительствовать тебе во всех делах твоих, чтить твои свободы и честь, защищать тебя от любых притеснений и врагов и беречь твою жизнь.

Алексей не знал, что следует делать дальше. Он только помнил, что возложение меча на плечо во всех фильмах и книгах происходит при посвящении в рыцари. Поэтому он, спрятав меч, просто поднял орка и крепко его обнял. По тому, как восторженно взревело все воинство, Алексей понял, что если и не в точности угадал верный порядок действий, то оказался к нему очень близко.

День стремительно клонился к вечеру и весь лагерь, забыв на время о неприступной цитадели и грядущей битве, исход которой никто не взялся бы предсказать, весело готовился отметить произошедшее событие, в меру сил превратив полевой ужин в пир. Ведь столько событий произошло за этот бесконечно долгий день. Событий, из которых все они выбрались победителями, завоевав славу и бесценный опыт. Да и проведенный обряд добавил всем боевого духа. Как может быть иначе, если и до этого вечера подчиняясь и принадлежа великим воинам, они в этом древнем обряде получили такого могущественного ярла, который твердо вел их к великой победе?

— Ты точно не вспомнил, кем был раньше? — спросила Эльви, улучив момент, когда Алексей в ожидании начала ужина на несколько минут остался один.

— Точно. А ты разве теперь видишь меня иначе, чем раньше? — удивился Алексей, прислушиваясь к самому себе и понимая, что физически он ощущает себя несравнимо более сильным, чем когда бы то ни было, чего не скажешь о его памяти.

— Иначе, мой возлюбленный господин, — промурлыкала колдунья, прижимаясь к нему своим прекрасным телом. — Мы все ощущаем идущую от тебя огромную силу. Разве ты не замечаешь, как теперь держатся твои воины? Они черпают твою силу и становятся все сильнее сами. Они чувствуют твой настрой и сами могут за тебя горы свернуть. А то, что грозный Хардар, признал в тебе не только соратника, но и своего ярла, тоже о многом говорит. Мне не нужно восполнять силы, но я хотела бы разделить с тобой сегодняшнюю ночь.

— Ты спрашиваешь позволения? — изумился Алексей. — Раньше ты не нуждалась в этом.

— Ты ведь наш господин, — хитро улыбнулась девушка. — Знаешь, что я услышала у костров гномов?

— Что? — насторожился Алексей, встревожившись. — Надеюсь, они не затосковали по своему дому и мирной жизни?

Эльви рассмеялась:

— Ничуть не бывало. Они ворчат по поводу того, что Герндол не принес тебе вассальную клятву раньше Хардара или хотя бы одновременно с ним.

— Даже так? — изумился Алексей. — Но для чего им это? Я и от Хардара этого шага не ожидал. Он же так почитает свою свободу. И не понимаю, что это ему дает. У меня нет владений, которые я мог бы даровать своему вассалу. Я себя-то не помню.

— Теперь я понимаю, что ты действительно не вспомнил себя. Я же говорила, что свобода — ценность не сама по себе, а для чего-то. Для того, чтобы исполнить свое Предназначение. И разве не ты дал им надежду на то, что они сумеют-таки его исполнить, а не просто умереть, сражаясь с теми, кто не дает им сделать это?