Косой и Шемяка окрылились, уговаривали отца, что надо развивать успех, снова идти на Москву. Нет, к возобновлению драки за власть Юрий Дмитриевич был не готов. Он уже один раз опозорился и повторять не желал. Объяснял сыновьям, что пора замириться. Пускай уж в столице правит Василий, но и их не трогает, им достаточно своего княжества. Но Косой с Шемякой отказались угомониться, отца не послушались и опять заняли Кострому. А великому князю теперь никак нельзя было мириться. Его авторитет скатился и без того слишком низко. Его согнали с престола и вернули на престол, будто ничего не значащую пешку. Его шурина разгромили, города отбирали!

Василий II велел поднимать большую рать. Однако дисциплина в государстве оставляла желать лучшего. После сплошных поражений удельные князья настраивались выждать, чья возьмет. На призыв явились лишь несколько: брат жены Василий Боровский, двоюродные братья Иван Можайский и Михаил Верейский, прислал отряд Иван Рязанский. Но в целом набралось достаточно воинов, зимой 1433/34 гг. государь лично повел их на дядю. Юрий узнал, что неприятелей слишком много, оставил защищать Галич Косого с Шемякой, а сам с дружинами ушел севернее. Пытался, как и раньше, увести московское войско за собой. Василий II не поддался, обложил Галич. Но взять город было трудно, а его разболтавшиеся ратники не стремились лезть под стрелы и кипяток. Зато пограбить разохотились как следует. Перетряхнули весь удел, пожгли деревни, набрали добычи и пленных.

А пока армия без толку околачивалась возле Галича, Юрий совершил умелый маневр – выбрался на подступы к Костроме. Угрожал отрезать государю обратную дорогу, запереть в лесах. Василий II предпочел снять осаду, возвратиться в столицу. Галичский князь вернулся домой и застал печальные картины. Пепелища еще дымились, крестьян увели, скотину угнали. Он разъярился. После победы отказывался продолжать войну, а после разорения не желал завершать ее. Войско у него было в сборе, взялись за оружие все галичане, позвали вятчан. Отправились мстить сразу же, без промедления. А Василий только что распустил армию, у него в распоряжении почти никого не было. Лихорадочно скликал ратников обратно, но они устали, не спешили расставаться с теплыми семейными очагами. К государю стекались жиденькие отряды, из князей прибыл один Иван Можайский.

Василий II понадеялся, что Юрий тоже ведет небольшую рать, вознамерился просто пограбить, расквитаться с москвичами. Двинулся с теми силами, которые удалось наскрести. Противников он встретил 20 марта 1434 г. у села Никола-на-горе под Ростовом. Смело построил подчиненных и сам полетел с ними в атаку. Но пылкость и храбрость не заменили ему воинского мастерства. Галичан и вятчан оказалось значительно больше, а Юрий грамотно руководил ими. Нацелил конные дружины Шемяки и Косого по флангам, они с двух сторон проломили и обошли великокняжескую рать, перерезали обратную дорогу на Москву. Пошла рубка окруженных. Василий II даже не смог отступить, вместе с Иваном Можайским ускакал, куда удалось вырваться – по дороге на запад. Путь на Москву остался открытым.

Юрий вынес для себя серьезные уроки из прошлогоднего опыта. Он не торопился бросать распаленное воинство к столице. Шел Великий Пост, и князь остановился в Троице-Сергиевом монастыре, молился у гроба св. Сергия – преподобный был его крестным отцом. К Москве подступил на Страстной неделе и объявил: на Пасху и на Светлой неделе он воевать не будет, люди могут праздновать спокойно. Москвичей порадовало и умилило такое благочестие. А в «перемирные» дни завязались переговоры. Князь заверил городских делегатов, что прежние безобразия не повторятся. Боярам, которым было поручено оборонять столицу, пообещал сохранить их посты и вотчины. Больше препятствий не нашлось. В среду Светлой недели Москва открыла ворота. Жену и мать Василия II, по сути, сдали. Обо всем договорились без них, и галичане, войдя в Кремль, арестовали их. Выслали Марию и Софью в Звенигород, а Юрий созвал бояр, духовенство и торжественно взошел на великое княжение.

Между тем, Василий и Иван Можайский с горсткой спутников увязали в весенней грязище. Иван помялся-помялся и сообщил, что хочет отделиться, поехал в Тверь. Василию там было делать нечего – один раз князь Борис уже показал ему от ворот поворот. Покатил в Новгород. Но он совсем запустил новгородские дела, не представлял, что там творится. А «золотые пояса» воодушевились смутами. Сочли – настало время укреплять мосты с Литвой. Для великого князя стало неприятным сюрпризом, что в городе уже находится приглашенный ими князь Юрий Лугвеньевич. Хотя и для Юрия Лугвеньевича приезд Василия II стал полной неожиданностью. Оба не стали выяснять отношений, деликатно избегали встреч.

Новгородцы изображали беспристрастность. Показывали, что готовы дружить со всеми. Василию не отказали, приняли. Он поселился на Городище, где всегда останавливались великие князья и их наместники, немножко отдохнул, воспрянул духом. Отписал в Тверь, товарищу по несчастью Ивану Можайскому, звал к себе. Но Иван уже изменил, снесся с Юрием, признал великим князем, а взамен ему возвратили удел. Да и Василий пробыл в Новгороде меньше месяца. Два князя в одном городе – это было многовато. «Золотые пояса» внешне обращались с государем почтительно, но исподтишка подбили буянов, в один прекрасный день к Городищу нахлынула вооруженная толпа, потребовала убираться подобру-поздорову.

Делать было нечего. Пришлось снова седлать коней. Василий решил все-таки попытать счастья в Твери, но там ничего не изменилось. Князь Борис накормил-напоил странника и указал, чтобы не задерживался в его княжестве. В общем, гнали отовсюду. Василий решился ехать по последней оставшейся у него дороге, в Орду. Шансов на победу это не сулило, Улу-Мухаммед увяз в драках с родственниками, у изгнанника не было денег на подарки, суды и хлопоты. Но в Орде можно было как-то пристроиться, оттуда не выставят вон. Вчерашний великий князь поплыл по Волге, как нищий бродяга. Договаривался с купцами, добрался на попутной ладье до Костромы. Там пересел на другую, до Нижнего Новгорода.

А Юрий III, утвердившись на престоле, наметил прекратить разброд на Руси, приструнить своевольство знати. Сейчас-то он старался для себя. Созвал съезд удельных князей, связал их новыми договорами, требуя безоговорочного послушания. Сбежавшего Василия искали повсюду. Он скрывал свое имя и звание, тем не менее, в Нижнем его выследили. Донесли в Москву – свергнутый великий князь появился, распрашивает на базаре и пристанях, кто бы довез его до Сарая. Юрий мгновенно выслал Шемяку и Дмитрия Красного с дружинами.

Сам Юрий плохо себя чувствовал. Ему было 59 лет, и здоровье богатыря стало далеко не богатырским. Сказывались треволнения, нагрузки, а особенно застолья. После коронации и на княжеском съезде пировали слишком много, и князь слег. Оставил при себе старшего сына Василия Косого распоряжаться делами. Но и младшие должны были справиться. Верные нижегородцы под разными предлогами придерживали Василия II, чтобы не отчалил раньше времени, а Шемяка с Красным понеслись быстрее ветра. Доскакали до Владимира, оттуда до Нижнего было рукой подать, три дня ходу…

Но в мире действуют и иные силы. Гораздо более могущественные, чем князья и дружины, гораздо более быстрые, чем самые резвые кони. Братьев вдруг догнала весть, что 5 июня их отец скончался. Но тот же самый гонец на запаленной лошади доставил вторую новость. Косой сообщал, что отныне он стал великим князем, и Шемяка с Красным обязаны повиноваться ему. Раздуло его от гордости, не утерпел. Неуместная поспешность весьма дорого обошлась ему. На самом-то деле сыновья Юрия ненавидели друг друга. Держались вместе, поскольку было нужно, да отец сглаживал ссоры.