Дверь была открыта.

Я перевела красноречивый взгляд на Гордона, он тоже одарил меня многозначительным взглядом. Наши мысли сошлись: следов, ведущих к двери или идущих от неё нет. Кто-то достаточно давно забыл – именно забыл? – закрыть за собой дверь и до сих пор не замечал тянущегося в дом сквозняка – не замечал или не хотел замечать?

Гордон сделал шаг вперед, но я задержала его и, языком жестов показав ему, что пойду первой, попросила его прикрыть меня с тыла. Он едва не закатил глаза, но я, едва сдерживая раздражение, с напором прошептала ему о том, что он слишком габаритный и, если пойдёт первым, своим телом закроет слишком много пространства для обзора. Не дожидаясь, пока он вникнет в моё объяснение, я освободила из кобуры своё табельное оружие и двинулась к двери, которая в корне отличалась от той, что висела на полицейском участке – эта девочка не издала ни единого писка, когда я открыла её практически нараспашку.

Не переступая порога, я огляделась, но в открывшейся мне панораме не увидела ничего, кроме тишины. Я действительно не просто видела её, я осязала её кончиками своих пальцев, обхватывающими холодный ствол пистолета, кончиками волос, выбивающимися из-под слишком свободной шапки, так и норовящей соскользнуть с моей головы… Тихо, очень тихо…

Прежде, чем я успела перешагнуть порог дома и подать своему напарнику знак о том, что за мной можно начинать следовать, Гордон вдруг оттолкнул меня в сторону и быстрым шагом прошествовал вглубь коридора. Едва не выругавшись от переизбытка негодования, я усилием воли заставила себя вернуть обе руки, взмывшие над головой в порыве немого крика: “Эй!”, – в вытянутое положение перед грудью. Ладно, прикрывать буду я, а первую пулю ловить будет он. Договорились. Ничего в этом страшного нет – это его выбор. Даже если выстрел придется в голову, а не в бронежилет…

Вот ведь хрень! И о чем он только думает?! У него ведь семнадцатилетний сын!..

Я на цыпочках побежала вслед за Шериданом, надеясь обогнать его, но он продвигался вглубь дома слишком быстро. Лишь миновав коридор и оказавшись на середине освещенной и пустой гостиной я поняла, что он двигается по уже известному нам маршруту – в сторону коридора, соединяющего особняк с гаражом.

Когда мы добежали – практически бесшумно, не смотря на наличие ботинок на ногах – до необходимого нам коридора, Гордон вдруг замер, подняв правую руку с сжатым кулаком вверх. Оглядываясь по сторонам, тем самым обеспечивая прикрытие с тыла, я не сразу заметила этот жест, призывающий меня замереть, из-за чего едва не врезалась в спину впереди идущего, но в последний момент успела затормозить. Указательным пальцем несколько раз дотронувшись уха и затем бросив этот же палец в сторону коридора, Гордон призывал меня прислушаться. Я ничего не слышала, но свет, исходящий из приоткрытой двери в конце коридора, той самой двери, за которой лежал гараж, подсказывал мне, что уже совсем скоро мы с кем-то встретимся.

Прежде чем я успела опередить Шеридана, он вновь двинулся вперед. Быстрым, размашистым и практически беззвучным шагом. Я засеменила за ним спиной к спине, продолжая держать тыл под прицелом. В итоге Гордон оказался у двери на десять секунд раньше меня, и этих десяти секунд ему хватило, чтобы понять, что в гараже кто-то есть. Теперь и я слышала их. Голоса принадлежали нескольким людям. Один женский, два мужских… Нет, три мужских… Они говорили слишком глухо. Расположение невыгодное: не напротив двери, а чуть правее. Тех секунд, которые мы убьём на свой выход, ему хватит, чтобы нажать на курок как минимум единожды.

Ощущая, как колотится мой пульс, я посмотрела широко распахнутыми глазами на своего напарника: мы встретились взглядами и замерли. Мы пытались расслышать…

– Что это?.. – голос Сабрины? – Джастин, объясни! Я требую от тебя объяснений! Ты не можешь…

Джастин там! Этого достаточно, остальное не важно…

Резко толкнув дверь перед собой вперед, я вбежала в гараж, оставив Гордона в нашем укрытии, и сразу же определилась с целью, вот только тех двух секунд, которые мне понадобились, чтобы развернуться вправо, ему хватило, чтобы наставить пистолет на Зака.

Всё вокруг и внутри здесь собравшихся сжалось в одну секунду: время – дыхание – вся жизнь…

Семейство Оуэн-Грин стояло в метре передо мной в полном составе, включая подброшенного в их роскошное гнездо далёкого от роскоши кукушонка. В глазах троих читался шок, в глазах четвёртого читалось осознание его личного краха.

– Брось оружие! – потребовала я, не сводя прицела парня.

– Джастин, что ты вытворяешь?! – Максвелл едва удержался, чтобы не схватиться за голову, явно не веря в развернувшуюся на его глазах картину.

– Джастин… – подала голос Сабрина, и боковым зрением я увидела странный белоснежный сверток в её руках. Аптечные пузырьки?..

– Я не убивал её! – смотря мне прямо в глаза и не отводя прицела с Зака, вдруг прокричал Джастин.

– Кого?.. – шокированным голосом просипел взятый на мушку кровного брата Зак, предусмотрительно держащий свои руки над головой, явно осознавая опасность и явно не до конца осознавая реальность происходящего.

– Я не убивал Пэрис, понятно?! Я бы ни за что не причинил ей вреда! Ни за что!!!

– Джастин, откуда у тебя оружие и зачем ты наставляешь его на Зака?.. – Сабрина явно боялась переходить с шокированного шёпота на нормальную тональность, будто боялась случайно провалиться под тонкий лёд.

– Ты! – он начал трясти своим пистолетом, всё ещё наставленным на Зака, но обращался он уже к Сабрине. – Это всё ты виновата, стерва! Ты должна была догадаться! Ты самая умная в этой семейке! Не то что мой папаша-козёл! Ты должна была почувствовать это всё, что я ношу у себя внутри! Это ведь ты сейчас нашла мою кладку: как ты это сделала?!

– Тебе нужны эти таблетки? Забери их… – Сабрина протянула свёрток в сторону своего пасынка, но он так громко закричал в ответ на этот жест, что она резко отдёрнула руку назад к себе.

– Заткнись!!! Ты ничего не знаешь!!! Ты такая же дура, как и они все!!! Ты еще глупее!..

– Джастин, опусти пистолет, мы просто поговорим… – решила начать пытаться я.

– Просто поговорим?! Опускай пистолет первой!..

– Джастин, что ты делаешь? – повторил свой вопрос Максвелл, тем самым спася положение, так как лишаться своего ствола я пока ещё не собиралась.

– Опускаю тебя с небес на землю, козлина! Бросил меня и мою мамочку, да?! Ежемесячно бросал на её банковский счёт по штуке и думал, что больше ничем нам не обязан?! Думал, я буду тебя уважать и преклоняться перед тобой после того, что ты сделал?! После того, как предал нас?! Из-за тебя, урода, мне пришлось помочь ей уйти! Понял, да, о чём я говорю?! Она страдала, и я ей помог…

– Твоя мать умерла от передозировки… – ошарашенным тоном отозвался Максвелл.

– Это я вколол ей ту смертельную дозу, пока ты, похотливый кабель, прохлаждался со своей новой сексуальной женушкой в своих просторных хоромах, в которые так по-дурацки радушно принял меня! Знаешь, я даже не был удивлён твоему радушию, я всегда знал, что ты тот ещё идиот, но ты… – он вновь перевел своё внимание на Сабрину, всё ещё не опуская наставленного на Зака пистолета. – Ты могла меня раскусить. Я знал, что могла, но ведь не раскусила… Зачем же ты сейчас нашла мой маленький тайничок, сучка? Я бы мог просто уехать. Уже сейчас меня бы здесь не было, но нет, тебе нужно было засунуть свою шаловливую ручку под сиденье, вытащить оттуда этот пакетик. И что теперь? Зак умрёт…