– Я это знаю, – замечает он.

– Но не той, что по стволам деревьям вьется, да и не той, что под ногами разрослась, а той, что зеленой нитью сквозь их ветвистые кроны идет. Она – твоя путеводная звезда и единственный указатель на пути обратно. Только, когда возвращаться будешь – она внезапно исчезнет. Тогда застынь и подумай о стражах. Я их сейчас тебе покажу. Как следует запомни, как они выглядят. Если потом увидишь их – не моргай и иди прямиком к стражам. Важно, чтоб ты никуда не сворачивал. Дотронешься до них обоих – сразу же заметишь меня. Так ты вернешься обратно. Потом передохнешь немного. Уж поверь моему опыту, это как раз то, что тебе будет нужно после возвращения, а уже только затем выступим к крылатику.

Лиса не ответил. Он напряженно помалкивал, воздерживаясь от долгих разговоров.

Анарин еще раз глянув на него и с трудом поверив в то, что в голове этого человека смогла уместиться такая важная информация, решила все-таки продолжить:

– Вот это первый страж, – присев на корточки рядом с деревом, возле которого она стояла, девушка рукой отгребла пожухлые растения из-под корня, открыв взору потемневший от времени сероватый валун, скрытый чуть ли не наполовину под землей. – Это он самый. Имя его Драмглор.

– Драмглор, – четко повторяет за ней Лиса, подойдя поближе, чтоб получше рассмотреть возникший из ниоткуда древний артефакт. – Я запомню.

– Обрати внимание, – продолжает девушка, касаясь рунических символов, покрывающих камень, – в нашем мире все здесь выточенное изображено зеркально. Только всадник, – указывает она кончиком пальца в правую сторону едва виднеющегося отрезка древнего барельефа, – он один с обеих сторон нашего и того мира скачет одинаково. Смотри, – ее ноготь указывает на выщерблину в месте глазницы, – его единственный глаз смотрит вправо, но там ты увидишь, что он обращен совершенно в другое направление. Это очень важно, потому как когда настанет время, и тот мир не захочет отпускать тебе, только так придется и отыскать Драмглор. Если что похуже случится – иди по взгляду этого всадника – он тебя выведет оттуда, только большей кровью тебе такое развлечение обойдется. Так что советую тебе все равно рассмотреть его хорошенько.

Когда Анарин, поднявшись с колен, отошла, давая место Лисе как следует приглядеться к темнеющим от старого мха узорам, тот не замедлил этим воспользоваться. Девушка прекрасно помнила одну особенность, что руны хоть и шли по кругу, но ближе к низу неожиданно разрывались. Теперь едва ли можно было такое вообразить. Та половина камня, где была эта несуразность, благополучно вросла глубоко под землю, а верх же валуна, сломанный в незапамятные времена, теперь был, едва ли не окончательно, уничтожен впивающимся в него корнем. Вот так вот время обошлось с установленным сотни тысяч лет тому назад во блага спасения стражем.

Не став дожидаться, когда же путнику уже наскучит изучать древние надписи, Анарин, пытаясь не оступиться в паутине сплетенных под ногами корней, перебирается к другому такому же древнему исполинскому древу, разросшемуся чуть дальше от первого.

Девушка, достав из нагрудного кармана перочинный нож, ловко открыла его. Внимательно посмотрела на ствол, силясь вспомнить точное расположение другого стража. Уж слишком давно ей пришлось здесь в последний раз побывать. Проведя ладонью по грубой, испещренной многолетними морщинами коре, она неожиданно решилась.

Оставив руку на месте и растопырив пальцы, Анарин с силой начала загонять лезвие ножа в сформировавшиеся между ними просветы, едва не касаясь тонкой кожицы на перегибах. Она делала эту процедуру вновь и вновь, попеременно вонзая лезвие все глубже и глубже в задубевший ствол многовекового дерева.

Только когда во все новообразованные дыры нож начал заходить по самую рукоять, девушка перестала это делать. Она обернулась.

– Лиса, подойди сюда, – крикнула Анарин путнику и, глядя как тот, отряхивая колени, идет к ней, заговорила вновь: – Мне нужна капля твоей крови.

– Ты разве голодна?

– Нет.

– Тогда зачем тебе она?

– Не мне – вот ему твоя кровь нужна. Он тебе дорогу туда и обратно показывать будет. Не я же, в самом то деле.

– У меня руки грязные и спирта нет, – педантично заявил Лиса, а потом, брезгливо оглядывая нож, добавил: – К тому же он у тебя нечищеный.

– Тебя это останавливает?

– Я не хочу заработать заражение крови, а потом еще и гангрену, – он передает перочинный нож обратно девушке.

– Ты путник, разве не так? Вот скажи мне, что тебе будет?

– Мне будет… А-а-ай! – от боли взвыл путник.

Пока он говорил, Анарин изловчилась и ловко полоснув его своим миниатюрным оружием по коже запястья, оставив на ее тыльной стороне неглубокую царапину, потом она уже с силой сдавила кожу, чтоб капли крови закапали на сам нож.

От неожиданности Лиса даже не отдернул руку. Он, как и путница, теперь наблюдал за тем, как гранатовые капли, медленно собираясь, падали на покрытое остатками коры лезвие, неравномерно растекаясь по всей его длине. Когда едва видимая взгляду сторона ножа была чуть ли не полностью покрыта кровью, девушка, перехватив другую руку товарища, вставила его в пальцы Лиса.

– Теперь иди и вонзи его на пересечении линий, – видя, что путник охотно хочет прибегнуть к ее словам, Анарин негромко говорит ему вдогонку: – Когда лезвие до отказа войдет в кору, ты окажешься на другой стороне. Найти дорогу обратно ты уже знаешь как, просто потом тебе нож из дерева вытащить нужно будет. Не беспокойся насчет того, куда тебе нужно идти. Сам поймешь, когда окажешься там. И еще одно… Удачи! Ветер в помощь.

Последние слова она говорила, глядя ему глаза в глаза. Лиса обернулся и пронзительно смотрел на нее. Девушка от неожиданности вздрогнула.

Хотя нож уже глубоко вошел в ствол, но человек, которого она неожиданно увидела, показался ей совсем чужим. Вроде бы и давний ее знакомый, но и не он. Что-то в нем изменилось. Неожиданно и резко.

Лиса уже исчез, когда Анарин, в уме прокручивая детали, пыталась понять, что же ее так взволновало в их коротком прощании. Ведь перед ней был не кто иной, как Лиса, тот самый вечно мрачный невыразительный тип с замашками высокообразованного умника и интеллектуала. Она еще вечно с Арталой спорила, какого же цвета у него волосы. Джолу говорил, что темно-коричневые, а она – грязно-черные. И теперь эта вечная замороженная бледная тень по-настоящему испугала девушку. Она чувствовала, что что-то упустила, но времени разобраться у нее пока не было.

Анарин беззастенчиво соврала Лисе, что должна была остаться, дожидаясь его. Знала, что ему упорства хватит дойти до самого конца, а затем еще и вернуться с добычей в руках. Вот только, чтоб он действительно смог сделать это, девушке нужно было приложить небольшую толику своих усилий.

– Выходи уже, – говорит путница, глядя в упор куда-то между деревьев. – Я уже одна и тебе не обязательно притворяться.

Какое-то время ничего не происходило. Слова, произнесенные Анарин, словно бы и вовсе были обращены в пустоту. Лес по-прежнему безмолвствовал, точно совсем вымер, но ее это абсолютно не беспокоило. Девушка все смотрела и смотрела в одно и то же место. Только чуть погодя, видимо, то существо, на которое был направлен ее взгляд, все-таки не сдержалось. Послышался едва различимый детский смех. Он словно бы лился со всех сторон, но Анарин не отводила взгляда.