– Светик, я уже к тебе иду! –крикнул мой муж, поднимающийся с цокольного этажа. – Я тебя слышу!

Недолго раздумывая, я забежала на кухню итихонько всхлипнула от страха. Потом, не придумав ничего лучше, схватилатабуретку и разбила ею окно. Затем выскочила во двор и, ступив в темноту ночи,бросилась прочь от этого злосчастного дома. Выбежав за территорию дома, япомчалась под проливным дождем по дороге, даже не оглядываясь, потому что сзадираздались выстрелы и голос, требовавший, чтобы я немедленно остановилась. Я необращала внимания на то, что босиком бежала по холодному асфальту, что на мнене было ничего, кроме теперь запачканного грязью, а недавно белоснежногохалата. Мне было все равно, куда я бегу, я думала только о том, чтобы убежатьподальше от увиденного и услышанного кошмара, от Ильи и от всего того, что сним связано. Мне захотелось подбежать к первому попавшемуся дому, закричать освоей беде и попросить о помощи, но я тут же отбросила эту мысль, потому чтовсе еще спят, и, пока люди проснутся и поймут, что случилось, меня уже догонитИлья, и будет поздно.

Я не заметила боли, когда острое стекло отразбитой бутылки, валявшееся на дороге, рассекло мою пятку. Так и бежала,перемешивая сочившуюся кровь с грязью. Но двигалась я уже медленнее, потому чтовыдохлась и чувствовала, что силы совсем покидают меня. Временами мне казалось,что мои усилия – не что иное, как бег на месте. Но как только до меня вновьдоносился крик с требованием остановиться, я ощущала, как у меня вновьоткуда-то появляются силы, и ускоряла темп. Я понимала, что у меня шок, чтоскоро я просто свалюсь без сознания, а затем… затем меня застрелит Илья. Когдаголос позади стал громче и мне показалось, что мой преследователь находитсябуквально за моей спиной, я зарыдала что было сил.

Наверное, в тот момент я была похожа назагнанного зверька, которого выпустили из клетки, а теперь хотят загнать в нееобратно. Но ему уже нужна только свобода. Я и до этого почти не чувствовалаболи в рассеченных мелкими стеклами и камнями ступнях, а тут наступил момент,когда я перестала вообще что-либо ощущать. Это была полнейшая потерячувствительности. Были только слабость и онемение.

Я уже не могла рыдать. Да и сколько можно?

Мелькнула мысль: если Илья сейчас выстрелит,то меня больше не будет. Ни меня, ни моих слез, ни моей душевной раздирающейболи. Не успела начаться жизнь, и вот я уже умираю, испытав любовь и жестоко еепотеряв… Слишком ранний возраст для смерти… Столько страданий, переживаний,иллюзий, надежд – и только для того, чтобы все закончилось гробом? Наверное,такие люди, как я, не живут долго… Я всегда торопилась жить и хотела от жизничересчур многого… Господи, как же быстро можно все потерять! Как же быстро…

– Света, стой!

На мгновение мне показалось, что этот голоссзади совсем не похож на голос Ильи, и я хотела было остановиться. Но тут жесказала себе: это очередная ловушка и нельзя поддаваться на провокацию, исделала еще несколько судорожных рывков. А потом, поняв, что у меня больше нетсил, я упала на какой-то поляне, замерла и стала ждать выстрела…

Но его не последовало.

– Светка! Светка!

С трудом подняв голову, я увидела сидящегорядом с собой Алексея и посмотрела на него ничего не понимающими глазами:

– Леша, ты? Откуда ты здесь взялся?

– Долго объяснять… Я столько тебя звал.Почему ты не остановилась?

– Я думала, это Илья.

– Ильи больше нет.

– Как «нет»?

– Я его застрелил. Давай вернемся в дом.Мы должны вызвать милицию. Но перед тем как вызвать милицию, я хочу кое-чтотебе показать.

– Что показать?

– Давай доберемся до дома.

– Я боюсь туда возвращаться.

– Не бойся. Я же с тобой.

– Все равно боюсь… – То ли отстраха, то ли от шока я жутко дрожала.

– В доме два трупа. Там некого бояться.Ты же знаешь, что бояться нужно живых, а не мертвых.

– Господи… Ничего не понимаю. Откуда тывзялся?

Но Алексей не стал ничего объяснять.

– Света, ну вставай!

– Я не могу.

Недолго раздумывая, Алексей схватил меня вохапку и понес на руках.

– Тебе тяжело? – заволновалась я.

– Своя ноша не тянет, – попыталсяпошутить Алексей, но шутка не получилась.

– Я знаю, что тяжело.

– Ты как себя чувствуешь?

– Я вся горю. Меня бросает то в жар, то вхолод. Это лихорадка. И еще ангина.

– «Скорую» нужно тоже вызвать.

– Зачем?

– Затем, что ты находишься в критическомсостоянии.

– А еще у меня болят ноги. Они всеизрезаны.

– Потерпи. Пожалуйста, потерпи. Ещенемного, и тобой займутся врачи.

– А я не умру? – спросила я, словноиспуганный ребенок.

– Теперь уже нет. Ты в безопасности.

Обняв руками шею Алексея, я закрыла глаза и вкоторый раз возле него почувствовала спокойствие и надежность.

Алексей нес меня из последних сил, да ещеуговаривал:

– Давай, продержись еще немного. Мы ужепришли.

Возле самого дома он поставил меня на землю,удерживая рукой.

На лестнице рядом с домом лежал Илья с зияющейраной во лбу и смотрел мне прямо в глаза. Я вскрикнула и уткнулась Алексею вплечо.

– Не переживай. Он мертв. Тебе большеничего не угрожает.

– Боже, как же он изменился! За такойкороткий срок из любящего мужа превратился в настоящего демона!

Алексей достал из кармана мобильный и вызвал«скорую» вместе с милицией, затем посадил меня на крыльцо и устало сказал:

– Пока никто не приехал, я хочу тебекое-что показать. Ты готова?

– К чему?

– Я спрашиваю тебя: ты готова?

– Да, – ответила я дрожащим голосом,собравшись с силами.

– Тогда смотри. Сейчас тебе все будетясно.

Подойдя к Илье, Алексей распахнул его махровыйхалат, а я с ужасом увидела уродливый шрам во весь живот и испуганно закричала:

– Это не Илья!

– Кто это?

– Это Влад.

– Вот именно. Это Влад.