– Я больше так не могу…

– Тебе нужно хорошенько выспаться.

– Мне кажется, я скоро умру.

– Не умрешь.

Поняв, что я больше не могу сдерживать слезы,я положила голову прямо на стол и разрыдалась. Илья допил кофе, помог мнеподняться, отвел меня в спальню и уложил на кровать. Затем взял лежавший наприкроватной тумбочке носовой платок и вытер мои слезы.

– Скоро придет домработница. Скажи ей,пусть вызовет тебе врача.

– Не нужно.

– Ты вся горишь.

– Илья, посиди со мной хотя бы минутку.

Илья посмотрел на часы и покачал головой:

– Извини. Не могу. Ты же знаешь – дела.

– Я прошу у тебя одну минутку!

– За мной уже приехал водитель.

– Пожалуйста, одну минутку…

Нехотя присев на кровать, Илья старался невстречаться со мной взглядом и всем своим видом показывал, что он уже далеко отменя, что ему пора ехать.

– Илья, ты меня любишь? – зачем-тоспросила его я и посмотрела на него глубоко несчастными глазами.

– Света, сейчас не время.

– Не время… для чего?

– Для подобных разговоров.

– Раньше ты отвечал на этот вопроснезависимо от времени. Скажи, а Варю ты любишь?

– Света, почему я должен любить своегосекретаря? – тут же взорвался Илья.

– Ничего не пойму…

– Варя очень хорошая и исполнительнаядевушка. Она мне очень помогает в работе.

– Чем же она тебе помогает? Задираетюбку, когда тебе это нужно?

– Света, ты в своем уме? Ты понимаешь,что говоришь?!

– Понимаю, – кивнула я. – Яговорю тебе о жизни. Варя же от тебя беременна.

Не став меня слушать дальше, Илья встал,поправил свой дорогой галстук и деловито сказал:

– Как только расквитаюсь с делами,обязательно покажу тебя психотерапевту. С тобой определенно творится что-тонеладное.

– Ты хочешь сказать, что я сумасшедшая?

– Я этого не говорил.

– Значит, подумал. Хочешь запрятать меняв сумасшедший дом, чтобы я вам с Варварой не мешала? Я угадала?!

– Ты действительно сумасшедшая.

– Тогда запрячь меня в психбольницу инаслаждайся любовью со своей исполнительной девушкой Варварой!

Но Илья уже никак не отреагировал, а простовышел из комнаты. Затем громко хлопнула входная дверь и послышался звукотъезжающей со двора машины. У меня уже не было сил плакать, да и не было слез.Через полчаса ко мне в комнату заглянула домработница, отчиталась по поводутого, что она варит куриный бульон, положила на кровать чистую ночную рубашку исказала, что к дому подъехала Наталья, которую, честно говоря, не очень-тохотелось сейчас видеть – настолько мне было паршиво.

Войдя в комнату, Наталья тут же распахнулаплотные шторы и запустила в нее солнечный свет.

– Зачем ты это сделала? – спросила янедовольным голосом. – У меня и так глаза болят.

– У тебя здесь как в склепе. Когда язашла, даже подумала, что оказалась в комнате с покойником. Даже запах какой-тостранный.

– Запах?

– Ну да, – Наталья театрально повеланосом.

– Наверное, пахнет одеколоном Ильи.

– Да нет. Какой-то тухлятиной несет. Ончто, поменял одеколон?

– Нет. Одеколон у него тот же.

– Быть может, ему Варвара посоветоваласменить запах? Похоже на то. Видимо, у нее экзотический вкус.

– Дело не в одеколоне.

– А что?

– Комната давно не проветривалась.

– Теперь понятно. Светка, это, наверное,ты протухла.

– Что?

– Я говорю, что ты протухла. Точно-точно!У тебя даже вид соответствующий. Ты протухла, и от тебя сбежал муж.

Впервые за несколько дней я улыбнулась,несмотря на то что в моих глазах стояли слезы.

– Наташка, прекрати хоть ты издеваться!

– Он был дома?

– Был.

– И как?

– Никак.

Сделав несколько кругов по комнате, Натальяударила по подоконнику кулаком и злобно произнесла:

– Я специально так рано встала, чтобыэтого гада дома застать, но не успела! Когда он теперь появится?

– Не знаю. Вчера он пришел первый раз задесять дней. Он избегает прямых вопросов и разговоров.

– Что ж за чертовщина такая? У меня никакжизнь не складывается, так я хоть за тебя радовалась. Сама себя всегдауспокаивала, что хоть ты у меня устроена, живешь в любви и согласии. Как такполучилось, что он опять с Варварой крутить начал? Где ты недоглядела?

– Не знаю, – ответила я крайнеустало. – Я только одного не пойму: почему Илья тогда на мне женился, а нена ней?

– И понимать тут нечего. Потому чтокобели они все! Получается, что, если мужик твой, нужно сажать его на цепь, ибаста. Только если его на цепь посадишь, кто ж тогда работать-то будет? Ведь иэтот кобель совершенно добровольно надел ошейник в виде штампа в паспорте, азатем такие кренделя отмачивать начал! Кстати, Светка, ты здесь прописана?

– Нет, – покачала я головой.

– Почему?

– Да Илья не предлагал как-то.

– Тут не предлагать, тут действоватьнадо!

– Я в своей квартире прописана.

– Надо было и здесь подстраховаться.Ладно, ерунда. Тебе, как жене, все равно половину имущества оттяпать можно.

– Света, о чем ты говоришь?

– О том, что головой думать нужно. Сголой задницей ты от него не уйдешь. Это я тебе обещаю. Не на ту нарвался!

– Наталья, у меня очень высокаятемпература. Я вся горю. Пожалуйста, избавь меня от всех этих разговоров.

Немного обиженная Наташка поменяла мнепостель, покормила меня бульоном, вызвала врача и дождалась его. Услышав, что уменя очень сильная ангина, она тут же сходила в аптеку.