И через паузу сказал: в эту же ночь она билась ко мне в дверь, с истерикой. Я открыл...

Он замолчал, закурил.

Вера спросила: ну и что дальше?

- Дальше? - Переспросил Митя, - дальше я ее пожалел. У нее такая здесь семейка... Вернее, мать... Но не в этом суть. Я ее пожалел, а она заявила, что любит меня с момента моего приезда...

Она еще пару раз врывалась ко мне, а потом я стал уходить вечерами из дома, телефон отключал, дверь не открывал... Казалось, все кончилось. Но она...

- Забеременела? - Спросила Вера и удивилась, насколько спокойно и холодно она это произнесла.

Митя кивнул.

- А муж ее? Он знал? - Продолжала догадываться Вера.

Митя пожал плечами: возможно - да, а возможно - нет...

- И что же дальше? - Спросила Вера опять.

- Дальше? - Переспросил Митя, - дальше они уехали в Союз и она

родила девочку. Анну. Ей два года. Я ее сегодня видел.

... Так вот оно что!... Он ездил к дочери... Видел эту Риточку...

Как он к ней относится? Может быть, с нежностью?.. По крайней

мере именно нежность проскользнула у него в лице, когда он говорил об Анне... А ей, - драной кошке, надо отсюда бежать и забыть о том, что когда-либо она здесь бывала.

И вдруг страшная в своей правдивой наготе возникла мысль: а что если и она, Вера?.. Пот выступил у нее на лбу. Как спросить его о такой возможности?

- Митя, - сказала она и голос ее дрогнул, - а если я?..

Он посмотрел на нее отстраненно, - что, ты?

Будто с ней это не может случиться.

Вера села на постели, завернувшись в простыню: если я...- какое противное длинное слово! Но его надо произнести! - за-бере-ме-нею?

Митя молчал, будто впервые подумав о такой возможности, и это было истинно так: он не задумывался, впрочем - никогда, - над тем, что настает в тот момент, когда мужчина и женщина улетают в мучительном экстазе, а маленькие невидимые работники делают свое

дело: создают, закручивают, лепят комочек плоти, называемый потом человеком...

- Что ты молчишь? - Спросила она, не раздраженно или зло - недоуменно.

- Я думаю, что все в порядке, - ответил он и хотел сказать, что Митеньке уже шесть, они давно с Нэлей не предохраняются, а она все пуста и уже начинает волноваться, так как мечтает родить девочку, но не сказал этого, а промямлил: ты была девушкой, и не сразу все прочувствовала, - эти дни безопасны... Мы с тобой так мало были! Нет, ничего не случится...

Вера немного успокоилась, - правота была в его словах, но вместе с тем вчера она почувствовала такое единение с ним, такое счастье, что... И ведь девственницы, выходя замуж, ровно через девять месяцев рожают, - это классика...

Больше она дурой не будет.

Вера сказала: Митя, я делаю один вывод, если ты не заботишься ни о ком и, в частности, обо мне, то я сама позабочусь. Или мы больше не будем вместе или ты будешь предохраняться.

... Начинается!... Нэлины разговоры! Надо женщинам тоже думать,

ведь есть же какие-то приспособления для них, вон Рита вставила

пружинку...

А сказал: дорогая, конечно, конечно, но ты узнай у своих подруг, что-то есть и для женщин... Ты же сама не захочешь чувствовать меня через идиотскую резинку!

- А девочка похожа на тебя? - спросила Вера, не желая копаться в малоэстетичных подробностях.

- Очень, - с непонятной горечью ответил Митя, - и вдруг горячо продолжил, - очень похожа, одно лицо, но она пока... - Он искал

слово помягче, - пока она капризная и даже, знаешь, злая... Мне так хочется чтобы она похожа была на моего Митеньку, - тут все наоборот: он вылитый дед: круглолицый, бровастый, - хохол! а сердце - как у ангела, и меня обожает, хотя за что?.. - Опять как-то горько удивился Митя.

Рассказывая обо всем Вере, он вчуже всмотрелся в себя, в свои поступки, и они оставляли в нем ощущение стыда и горечи.

Но Вера продолжала свой допрос, - многое ей было еще непонятно: скажи, а ты хоть как-то любил эту Риточку?

Митя вскинулся: нисколько, ни одной минуты! - он оправдался, а она "пришила" ему еще одну вину.

- Как же ты мог с ней... Если она не вызывала даже минутного чувства, как ты говоришь? - Этого я никогда не пойму.

- Видишь ли, дорогая, мужчины устроены несколько иначе... Они могут спать из жалости к женщине, от секундного возбуждения, от ее похожести ее на кого-то, от того, что элементарно долго не было женщины... Противно, да? Но такова физиология... - Он задумался и произнес медленно, - мне кажется, что я вообще впервые в жизни люблю, - тебя.

- А Леля? - Въедалась Вера.

- Чисто роман

тическое ощущение юности, пробуждение секса... Первая влюбленность, не более того, - ответил Митя, в принципе-то правду. И добавил: Нэля - первая женщина в постели. Рита - жалость и в конце - отвращение и к ней, и к себе. К себе - больше.

Вера пропустила признание в любви, а сосредоточилась совсем на другом: скажи, Митя, если уж честен сегодня со мной настолько... - Ты спал сегодня с Ритой?

Вот тот момент, которого он ждал и боялся... И что тут делать?.. Сказать? Но это ужасно для нее... Соврать? - Она поймет и никогда ему этого не простит. Впрочем, - плохо все, - оба варианта... Но отвечать надо.

- Да, - ответил он, не глядя на Веру, - опять - жалость... - но дальше не продолжил, так как получил тяжелую оплеуху.

Он ошеломленно глянул на Веру, поднес руку к горящей щеке и сам не зная, почему, - улыбнулся одной из своих "прельстительных" улыбок.

У Веры перекосило лицо, она вихрем вылетела из постели и начала одеваться.

Он тоже стал одеваться, что-то жалкое бормоча.

Но она уже выскочила в холл, с вешалки схватила сумку, куртку-ветровку, открыла дверь, бросила на пол ключи и поцокали ее каблучки вниз по лестнице...

Он был готов бежать за ней, но эта треклятая швейцарка! спит в полглаза и безусловно удивится, что с шестого этажа в четыре утра скатывается сначала молодая женщина с безумным видом, а потом он в подобном же состоянии... Все же пока он женат, черт побери!

Митя остался.

Вера в такси позволила себе разреветься.

... Как же она глупа! Придумала себе невесть что! Выдумала прек

расного принца, которому собралась посвятить и жизнь, и любовь,

а принц оказался нищим, голым королем. Что она к нему сейчас пи

тала? - разобраться она в этом не могла, а рыдала и рыдала, - от

обиды и потери чего-то очень важного...