На этот раз молчание тянулось довольно долго.

– Мистер Пеллинг, – наконец сказал Смайли терпеливо, но твердо, – насколько я знаю, вы проработали много лет в Управлении почт и телеграфа и, поднявшись по ступеням служебной лестницы, занимали высокий и ответственный пост.

– О да, много-много лет, – согласилась миссис Пеллинг.

– Я работал, – ответил мистер Пеллинг, снова скрывшись за своей газетой. – Сейчас в мире слишком много говорят. А вот работают мало.

– Брали ли вы на работу в свой отдел преступников? Газета зашуршала, но вскоре шуршание прекратилось.

– Или коммунистов? – спросил Смайли, по-прежнему очень мягко.

– Если это и происходило по недосмотру, мы живо избавлялись от них, – ответил мистер Пеллинг, и на этот раз газета, опустившись, осталась у него на коленях.

Миссис Пеллинг щелкнула пальцами.

– Вот так, – сказала она.

– Мистер Пеллинг, – продолжал говорить Смайли тоном доктора, разговаривающего со своим пациентом, – вашу дочь собираются назначить на очень важный пост в одной из крупнейших компаний на Востоке. Она будет заниматься воздушными перевозками, и в силу занимаемой должности ей будет заранее известно о транспортировке больших партий золота в Англию и из Англии, а также о поездках дипломатических курьеров и перевозке документов, составляющих государственную тайну. Эта работа очень хорошо вознаграждается. Я считаю вполне разумным – и уверен, что вы со мной согласитесь, – что она должна пройти все процедуры проверки, которые в таких случаях проходят другие кандидаты на такие ответственные – и весьма завидные – посты.

– А на кого работаете вы? – спросил мистер Пеллинг. – Вот что я хотел бы знать. Кто поручится, что вы – человек ответственный?

– Нанк, – с мольбой в голосе сказала миссис Пеллинг, – ну кто может поручиться в таком деле?

– Не мешай мне высказаться! Я уже много лет Нанк! Лучше налей ему еще чаю. Хозяйка ты или нет? Ну так и веди себя, как положено хозяйке. Им всем уже давным-давно следовало бы воздать Лиззи по заслугам, и я не делаю секрета из того, что я очень недоволен тем, что это не произошло раньше, особенно если учесть, чем они ей обязаны.

Мистер Пеллинг возобновил изучение внушительной визитной карточки Смайли.

– «Корреспондентские отношения с фирмами в Азии, США и на Ближнем Востоке». Это что же, друзья по переписке? Головная контора на улице Саут-Молтон-стрит. Телефон. Для справок такой-то. И кто же мне ответит, если я туда позвоню? Надо полагать, ваш соучастник, помогающий в осуществлении преступного замысла?

– Если контора на Саут-Молтон-стрит, то все должно быть в порядке, – заметила миссис Пеллинг.

– Власть без ответственности. – Мистер Пеллинг набрал номер. Он гнусавил, как будто кто-то зажал ему нос пальцами. – Ох, не нравится мне все это, ох, не нравится.

– С ответственностью, – поправил его Смайли. – Мы, как компания, гарантируем возмещение убытков, в случае если наши клиенты пострадают из-за нечестности сотрудников, которых мы рекомендуем. И мы сами соответствующим образом застрахованы.

После того как Пеллинг набрал номер, прозвучало пять гудков, и только потом ответили операторы Цирка. Смайли оставалось молиться, чтобы не произошло какого-нибудь сбоя.

– Соедините меня с исполнительным директором, – властно приказал мистер Пеллинг. – Меня не волнует, что у него совещание! У него есть имя? Как его зовут? Ну так вот вы скажите мистеру Эндрю Форбсу-Лайлу, что мистер Хамфри Пеллинг желает побеседовать лично с ним. Прямо сейчас.

Долгое ожидание.

Хорошо сработано, – думал Смайли. – Здорово придумано.

– Говорит Пеллинг. Ко мне пришел человек, который называет себя Оутс. Он сейчас сидит передо мной. Невысокий, толстый, нервничает. Как я должен к нему отнестись?

Смайли в трубке был немного слышен голос Питера Гиллема – зычный, с командирскими нотками, внушающий Пеллингу, что он должен отнестись к мистеру Оутсу с полным почтением, разве что не требующий, чтобы Пеллинг вставал, обращаясь к нему. Тот закончил разговор и положил трубку, немного успокоенный.

– А Лиззи знает, что вы должны с нами встретиться? – спросил он.

– Вот уж она посмеялась бы, если бы знала, – сказала жена.

– Возможно, она даже не знает о том, что ее кандидатура рассматривается в связи с этим назначением, – сказал Смайли. – В последнее время тенденция такова, что все чаще человеку предлагают пост уже после того, как проведена всесторонняя проверка.

– Нанк, это все ради Лиззи, – напомнила ему миссис Пеллинг. – Ты же сам знаешь, что по-прежнему любишь ее, хотя мы ничего не получали от нее уже целый год.

– Вы никогда не пишете ей? – с сочувствием спросил Смайли.

– Она так захотела, – ответила миссис Пеллинг, бросив взгляд на мужа.

С губ Смайли сорвался какой-то непонятный звук. Это могло быть и выражение сожаления, но на самом деле он испытал облегчение.

– Налей ему еще чаю, – приказал мистер Пеллинг. – Не видишь? Он уже давно все выпил.

Он еще раз испытующе посмотрел на Смайли.

– И все-таки даже сейчас я не уверен, что он не из Секретной службы, – сказал он. – Действительно, в нем нет блеска и лоска, но, может быть, это так и задумано.

Смайли принес с собой несколько разных бланков. Сотрудник типографии Цирка на скорую руку изготовил их вчера на светло-желтой бумаге – и попал в самую точку, потому что, как выяснилось, в мире мистера Пеллинга бланки придавали всем и законный вид и респектабельность, а светло-желтый цвет он считал самым подходящим. Двое мужчин занялись заполнением бланков, как два друга вместе разгадывают кроссворд. Мистер Пеллинг карандашом писал ответы на вопросы, Смайли пристроился рядом, а жена мистера сидела напротив, устремив взгляд в окно, сквозь серые тюлевые занавески, и все время крутила на пальце обручальное кольцо. Они записали дату и место рождения.

– Здесь же, немного дальше по улице, в родильном доме «Александра». Теперь его уже нет, снесли – да, Сесс? – и построили там одно из этих кафе-мороженых.

Они записали, где она училась, и мистер Пеллинг изложил свои взгляды на этот предмет.

– Я никогда не оставлял ее подолгу в одной школе – правда, Сесс? Чтобы сохранялась живость ума. Чтобы не засасывала рутина. Я всегда говорил, что перемена окружающей обстановки – это все равно что каникулы. Так ведь, Сесс?

– Он прочитал очень много книг о воспитании и образовании, – сказала миссис Пеллинг.

– Мы поженились поздно, – сказал он, словно объясняя ее присутствие.

– Мы хотели, чтобы она поступила на сцену, – сказала она. – Он, помимо всего прочего, хотел быть ее импрессарио.

Он записал еще несколько дат. Она посещала занятия в Школе драматического искусства и секретарские курсы.