Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Общие планы группы „Кино“, фото трибун и так далее – тоже мои снимки. Они печатались в молодежной музыкальной газете „Студия“, которую мы выпускали и распространяли на весь наш регион (Иркутская область, Бурятия, Чита, Якутия) в 1989–1991 годах. Эта страница – как раз мой фоторепортаж о концерте „Кино“ в Иркутске. Там даже моя фотка: я с фотоаппаратом.
И еще я уверен, что после концерта в Иркутске их повезли на Байкал (70 километров от Иркутска). Поселок Листвянка, омуль, водка, баня и т. д. – это традиционный маршрут для всех приезжих артистов».[341]
Григорий Бобылев, фотограф-любитель:
«Я пришел на стадион, а меня с камерой не пускают менты. Думаю, надо сыграть. Подхожу к начальнику и говорю, отдав честь: „Товарищ майор, разрешите произвести фотосъемку известного эстрадного певца Виктора Цоя“. На что майор мне ответил: „Разворачивайте аппаратуру“. И я там все что надо и не надо развернул. Объектив огромный, штатив, вспышку среди бела дня, проводов куча. Все это, значит, я поставил, майор посмотрел, говорит: „Пропустите корреспондента“. Вот так и снимал».[342]
Олег Толмачев:
«А фраза „корова, корова, корова“? Это как было. Юрик выпил слегка – он же не пил, ему нельзя было пить из-за сердца. А тут он подпил в Иркутске, почему он и снимал-то все это тогда. Никто же не любил, особенно Тихомиров, чтобы снимали. Вите, кстати, все равно было, снимают его или нет, а Тихомиров говорил: „Нет, не надо, это лишнее“. Мы как-то понимали, что не надо, все серьезно. А тут Юрик выпил и мы едем, а тут корова. „О-о-о, корова, корова, корова. Вымя, вымя, вымя“. И все начали. Только кого увидят – и давай: „О-о-о, утка, утка, утка“. И после этого понеслось. Где ни едешь – все: „Бутылка, бутылка, бутылка. Кошка, кошка, кошка“».[343]
Молодежь Братска ожидала 31 мая 1990 года с нетерпением. На эту дату были назначены два концерта группы, совместно с иркутской командой «Принцип неопределенности», которые должны были состояться на городском стадионе «Металлург» с двухчасовым интервалом. «Металлург» был обычным футбольным стадионом. Первый концерт должен был начаться ровно в 20 часов. Чуть раньше прошла репетиция, за которой из своих окон и с балконов наблюдали жители ближайшего малосемейного общежития. Любительскую видеозапись песни «Закрой за мной дверь, я ухожу» (правда, очень плохого качества), сделанную Юрием Айзеншписом во время этой репетиции, сегодня можно найти в Интернете.
Первый концерт начался 31 мая в 21:30. Несмотря на полуторачасовую задержку из-за неисправности аппаратуры, он прошел нормально, выступление «Кино» не испортил даже небольшой дождь, начавшийся в конце концерта. Правда, зрители, пришедшие «на Цоя», совершенно не восприняли иркутский «Принцип неопределенности» – по воспоминаниям очевидцев, иркутян забросали бутылками.
После первого концерта местные организаторы должны были выплатить Юрию Айзеншпису гонорар группы, но из-за каких-то накладок не заплатили.
По воспоминаниям музыкантов «Кино», устроители требовали сперва отыграть концерты, а затем планировали производить расчеты, но Айзеншпис стоял на своем и требовал предоплаты. Он заявил организаторам, что группа бесплатно выступать не будет и второй концерт не состоится.
Юрий Айзеншпис:
«В Иркутске концерты отыграли на ура, а вот в Братске начались проблемы. Мало того, что нас поселили в какой-то гостиничной дыре без отопления. Так еще и стадион оказался сплошной развалиной, в заборах дырки – пролезай, смотри и слушай. В гостиницу приехали организаторы и сказали, что на второй концерт собралось много народу и надо выступать. Хотя оплатить концерт по договору они не могут. Я разумно возразил: „Нет денег – нет и музыки“».[344]
За полчаса до планируемого начала второго концерта Айзеншпис проинформировал о случившемся Цоя, отдыхавшего в одном из номеров гостиницы «Тайга».
В это время купившие билеты зрители начали медленно замерзать. Был конец мая, моросил дождь, потом пошел небольшой снежок, подул ветер. А концерт все не начинался. И тут случился взрыв народного негодования.
Поначалу люди агрессивно требовали концерта, а когда им было сказано, что концерта не будет, направились к гостинице, где остановилась группа.
Смяв милицейские заслоны, толпа окружила гостиницу со всех сторон и принялась громить близлежащие витрины.
Музыканты группы «Кино» вспоминали, как, сидя в номере гостиницы, смотрели вниз на людское море. Выглядело это отнюдь не смешно, скорее страшно, поскольку толпа была абсолютно неуправляема. В окна летели камни, слышались крики и ругань.
В какой-то момент появился начальник местной милиции и, по воспоминаниям «киношников», заявил: «Вы здесь кашу заварили, сами ее и расхлебывайте, а мы против своих братков не пойдем».
Юрий Айзеншпис:
«Толпа поклонников требовала зрелищ и не желала расходиться по домам. Прождав около часа, они собрались на площади около гостиницы и стали шуметь, появились свои зачинщики, в окна полетели камни и бутылки, нарастала вероятность серьезных беспорядков. На площадь подтянули небольшой отряд ОМОНа, но силы были явно не на его стороне».[345]
Время близилось к ночи, толпа, разбившая стеклянные витрины первого этажа гостиницы, громила магазин «Березка». Местная милиция не знала, как на все это реагировать.
Игорь Тихомиров:
«Концерт никак не мог состояться, потому что Шмильевич не мог с бандюками с местными разобраться. Не мог просто получить у них заработную плату за этот концерт. Они говорили, что ты отыграй сначала, потом тебе дадим деньги. А Шмильевич, ну как человек, знающий всю зону и зональные все эти истории, он, конечно, требовал деньги вперед. И, в общем, довел он до такого предела, когда вот деньги, не выплаченные вперед, привели к взрыву народного негодования, потому что народ стоит на стадионе и мерзнет, охреневает. В общем, там ребята серьезные, настроены были серьезно, пришли, расхерачили просто эту гостиницу. Менты все разбежались просто».[346]
И тогда организаторы концерта вместе с начальником ОВД и заместителем председателя горисполкома пришли в гостиницу к группе «Кино» и устроили почти двухчасовые переговоры с Айзеншписом, которые прервал Цой. По воспоминаниям музыкантов, Виктор зашел к ним и сказал: «Ребята, пошли играть, это уже неудобно просто». Возражений не было, все согласились, был подан транспорт, который доставил группу на стадион.
