– Как ты их не различаешь?

Пока они наблюдали, один дама что-то крикнул другому. Они встали друг против друга и заспорили.

– Как ты думаешь, о чем они спорят? – спросил Арлен.

– Всегда об одном и том же. Дама Каджи верит, что песчаные демоны обитают в третьем круге Недр, а воздушные – в четвертом. Маджах считает наоборот. В Эведжахе точно не сказано, – добавил он, имея в виду красийскую священную книгу.

– Какая разница?

– Те, что обитают ниже, находятся дальше от взора Эверама, и их должно убивать первыми, – пояснил Аббан.

Дама визгливо пререкались, и даль’шарумы в ярости скрестили копья, готовясь защищать своих предводителей.

– Они станут сражаться друг с другом из-за того, каких демонов убивать первыми? – недоверчиво спросил Арлен.

Аббан сплюнул в пыль:

– Пар’чин, Каджи сцепятся с Маджахами и по менее весомому поводу.

– Но на закате поднимутся настоящие враги! – возмутился Арлен.

– Тогда Каджи и Маджахи встанут бок о бок, – кивнул Аббан. – Как говорится, ночью все враги – братья. Но до заката еще несколько часов.

Один из даль’шарумов Каджи ударил воина Маджахов в лицо тупым концом копья и сбил на землю. Через мгновение закипела общая схватка. Дама стояли в стороне, не обращая внимания на драку, и продолжали кричать друг на друга.

– Как вы это терпите? – спросил Арлен. – Почему Андрах это не запретит?

Аббан покачал головой:

– Андрах должен принадлежать ко всем племенам и ни к одному в отдельности, но в действительности всегда благоволит племени, в котором вырос. А если бы и не благоволил, то даже он не может положить конец кровавым междоусобицам в Красии. Нельзя запретить мужчинам быть мужчинами.

– Они больше похожи на малых детей.

– Даль’шарумы не видят дальше копья, а дама – дальше Эведжаха, – печально согласился Аббан.

Мужчины сражались тупыми концами копий… пока что, но схватка становилась все более ожесточенной. Если никто не вмешается, смертоубийства не миновать.

– Даже не думай! – Аббан схватил Арлена за руку, когда тот бросился вперед.

Арлен в гневе обернулся, но его друг ахнул и упал на одно колено, глядя ему через плечо. Аббан дернул Арлена за руку, побуждая сделать то же самое.

– На колени, если тебе дорога твоя шкура, – прошипел он.

Арлен огляделся и увидел то, что так напугало Аббана. По улице шла женщина, закутанная в священное белое одеяние.

– Дама’тинг, – пробормотал он. Загадочные красийские травницы редко показывались на людях.

Он опустил глаза, когда та проходила мимо, но на колени не встал. Впрочем, она все равно не обратила внимания на Арлена и Аббана и невозмутимо направилась к сражающимся, которые заметили ее, только когда она подошла вплотную. Дама побледнели и что-то крикнули своим людям. Схватка немедленно прекратилась, и воины поспешили освободить путь дама’тинг. Когда она прошла, воины и дама бросились врассыпную, и привычная суета возобновилась, как будто ничего не произошло.

– Пар’чин, ты храбрец или безумец? – спросил Аббан, когда дама’тинг удалилась.

– С каких это пор мужчины встают на колени перед женщинами? – озадаченно переспросил Арлен.

– Мужчины не встают на колени перед дама’тинг, а хаффиты и чины встают, если им хватает ума, – ответил Аббан. – Даже дама и даль’шарумы боятся их. Говорят, они видят будущее и знают, кто из воинов переживет ночь, а кто погибнет.

Арлен пожал плечами.

– Ну и что, если знают? – с явным сомнением откликнулся он.

Дама’тинг погадала ему, когда он впервые отправился в Лабиринт, и оснований считать, что она действительно узрела его будущее, не было.

– Оскорбить дама’тинг – значит оскорбить судьбу, – пояснил Аббан, как будто Арлен был дурачком.

Арлен покачал головой.

– Мы сами творим свою судьбу, – ответил он, – даже если дама’тинг могут бросить кости и узнать ее заранее.

– Не завидую судьбе, которую ты сотворишь, если оскорбишь дама’тинг.

Они пошли дальше и вскоре добрались до величественного дворца Андраха из белого камня, увенчанного куполом и бывшего, вероятно, одной из первых построек в городе. Позолоченные метки сверкали в ярком солнечном свете, который падал на высокие шпили.

Не успели они ступить на дворцовую лестницу, как на них набросился дама.

– Проваливай, хаффит! – крикнул он.

– Прошу прощения. – Аббан низко поклонился, глядя в землю, и попятился. Арлен остался стоять.

– Я Арлен, сын Джефа, вестник с севера, прозванный Пар’чином, – объявил он на красийском.

Он упер копье в землю, и хотя оно оставалось завернуто в ткань, было ясно, что это такое.

– Я привез письма и дары Андраху и его министрам. – Арлен показал свою сумку.

– Ты водишь дурную компанию для того, кто говорит на нашем языке, северянин. – Дама продолжал хмуриться, глядя на Аббана, пресмыкавшегося в пыли.

На языке у Арлена завертелся ядовитый ответ, но вестник смолчал.

– Пар’чин не знал пути, – сообщил Аббан из пыли. – Я только хотел указать дорогу…

– Я не дозволял тебе говорить, хаффит! – рявкнул дама и с силой пнул Аббана в бок.

Арлен напрягся, но предостерегающий взгляд друга удержал его на месте. Дама повернулся к вестнику как ни в чем не бывало.

– Я заберу твои послания.

– Герцог Райзона просил лично вручить дар Дамаджи, – осмелился возразить Арлен.

– Я в жизни не пущу чина и хаффита во дворец, – фыркнул дама.

Ответ был обескураживающим, но вполне ожидаемым. Арлену еще ни разу не удалось увидеть Дамаджи. Он отдал дама письма и пакеты и нахмурился, когда священник пошел вверх по лестнице.

– Неловко напоминать, друг мой, но я предупреждал, – сказал Аббан. – Мое общество только усугубило положение, но Дамаджи не потерпели бы присутствия чужака, будь он хоть самим герцогом Райзона. Тебя учтиво попросили бы подождать и оставили терять лицо на шелковых подушках.

Арлен заскрипел зубами. Интересно, как поступил Раген, когда посетил Копье Пустыни? Неужели его наставник стерпел подобное обращение?

– Может, все-таки отужинаешь со мной? – спросил Аббан. – У меня есть дочь. Ей всего пятнадцать, и она настоящая красавица. Она могла бы стать тебе хорошей женой и вела бы твой дом на севере, пока ты путешествуешь.

Какой еще дом? Арлен вспомнил крошечную каморку в Форте Энджирс, битком набитую книгами, где не был больше года. Вестник посмотрел на Аббана, понимая, что его хитроумного друга больше интересуют торговые связи, которые поможет установить дочь-северянка, чем ее счастье или дом Арлена.