Примерялись, как лучше растащить нас и отобрать куклу. Кривые когти тыкались в лицо. «Выцарапаю глаза, порву!» – шипела ведьма. Цыкала. Корчила страшные рожи, с угрозой вывихнуть собственную челюсть. Запугивала, как могла. Никак! Хотела плюнуть на меня – не получилось! Видно, во рту уже все давно пересохло. Последняя отчаянная попытка. Нежить взвизгнула, как закипевший чайник. Одной рукой зацепила меня за платье, другой Катю. Шаркая ногами и буксуя от усилий, потянула нас в разные стороны. Но когтистые ручонки соскальзывали по капюшонам, по длинным рукавам, по длинному балахону наших нарядов. Обессиленная нежить плюхнулась на пол. Значит, вышивка Мишель – не просто нитки по ткани. Магические символы– обереги ожили под звуки непонятной молитвы, которую она пела. Они не давали причинить нам вреда. И все чаще зазвучало имя – Ефирта. Ведьма слабела на глазах, все больше иссушалось ее тело. Нет, она, конечно, противостояла. Что-то с выражением бубнила. Но сегодня был явно не ее день. Мишель – Лана или Яреча, как мы услышали, была сильней и уверенней. От старухи зловонно запахло падалью. Она попыталась встать:

– Яречка, ты же дочкой моей была. Отдай куклу, реченька моя. Вы не понимаете! Мне просто нужна кукла, – умоляюще шептала она надрывным свистящим шепотом.

– Да, да, понимаем. Ты Верфавию-злодейку возродить хочешь! Нежити не жити! – за всех ответила матушка.

– Сами вы ведьмы! Видать, у каждого своя правда. Только боль моя вам не ведома. – В каком-то отчаянном порыве Ефирта распахнула шерстяную кофту.

Запарилась?! Квохтанье из груди. Глаза закатились. Судорожно снятая кофта полетела на пол. С хрипами астматика старухе удалось вздохнуть, заглатывая воздух. Прямо на платье у неё была надета черная безрукавка. Латана-заплатана. Сквозь прорехи в ткани показалось огненное свечение. Как в поленьях костра изнутри ведьмы тлел огонь! Как же он ее раскочегарил! Она резко рванула на выход. С такой скоростью, что мы замерли от неожиданности! Даже Мишель осеклась, запнулась. А страшная старушонка, казалось бы уже скрывшаяся прочь, появилась в доме опять. Неожиданно! Вывернула с другой стороны, впорхнула в открытое окно. С налету плюхнулась на нас с Катей и сбила с ног. Я все еще продолжала держать госпожу Лану.

– Отдай! – завопила ведьма, прыгнув на меня.

Она выкручивала куклу, но отобрать ее не могла. Может, показалось, но в злобных глазах промелькнули горькое удивление и досада. А тут Ялы на шее игрушки загорелись зеленым свечением и обожгли сухие бабкины ручонки. Вопль боли и ужаса потряс стены гостиной. Нежить бросила попытки отобрать куклу и застыла, туго соображая, что ей предпринять. Вдруг ведьмина шея повернулась, как у совы, почти на 360 градусов. Изогнулась, скривилась – вот, значит, откуда Кривошеевы. Цепкий взгляд просек, что Дымок подбирается к ее шерстяной вещи.

– Не смей, дрянь! – Старуха, задрав платье, прыгнула к нему.

Котяня успел первым! Ухватил кофту зубами. Пулей метнулся к лестнице, к входной двери. Тул в руках Мишель издал прерывистый протяжный гул. Черная шерстяная вещь цеплялась за ступеньки. Как живая, трепетно тянула рукав к своей хозяйке. Стонала! А ведьма корчилась от боли, будто ее голова пересчитывала эти ступени. Да кот по дороге умудрялся драть когтями бабкину собственность. Распущенные шерстяные нити извивались, как длинные червяки. У ведьмы на лице, на руках появлялись рваные шрамы. Ох и вопила она!

– Припомнил-таки мне когти Мряны! – с досады рычала страхолюдина.

От ее диких криков сердце замирало в груди. В посудной горке захрустели бокалы. Зазвенев, взорвалась старая хрустальная ваза на столе, забрызгав нас тысячами мелких осколков. И теперь они засияли повсюду маленькими льдинками. Ах!! Входная дверь! Она открылась! На пороге Семен с детьми… Мимо него снарядом пролетел кот с развевающимся копошащимся флагом из ведьминой кофты. А потом и сама ведьма торпеданула, угрожающе скрежеща зубами. У мужа отменная реакция: детей на руки – и в сторону!

– Ее чего, чаем не напоили? – испуганно спросил мой Семушка. – И чего я пропустил? – добавил он, отслеживая погром в гостиной. – Кстати, отлично выглядишь, Дашенька, в этом наряде.

– Нас посетила Ефирта, мать ведьмы Верфавии. – В разговор спокойно вступила Мишель. – Значит, легенды не врут. Ей так отчаянно нужна кукла! Почему?

Матушка Анастасия разгневанно напала на неё:

– Ты подвергла моих ласточек опасности!

– У вас короткая память, матушка – это мои песочные часы оживили Дарью. Они принадлежали мне, а вы взяли их, не спросив. Конечно, я очень рада, что с Дарьей все в порядке. Считаю ее своей подругой. Сегодня тоже, если бы не успела вовремя, Даша и Катя снова могли пострадать. То, что ведьма появилась в доме, было уже предопределено. Упавшее звено – вам ли не знать, – парировала Мишель. – Я всегда говорю – правильно подобранная одежда поможет решить любую проблему. Особенно важно это для нас – женщин! – Она весело и задорно улыбнулась, показав на наши платья. Затем серьезно понизила тон: – Даша, Заряна предупредила, мне нельзя касаться куклы без твоего присутствия. Ты буквально должна держать ее в собственных руках. Кукла заговоренная, с черной магией. Ялы, перемещавшиеся в том же жизненном потоке, что и ты, якорем зацепились на игрушке. Возможно не случайно. Мне песочные часы самой не снять. А ты можешь. Помоги… Я должна стать седьмой речной жрицей – главной. Замкнуть круг. Поставить точку во вражде речных вед и ведьм Кривошеевых. И так уже много людей пострадало от этого. Сколько разбитых надежд и судеб! Если я не успею, все будет плохо!

Помочь? Ну разве можно обруч с куклы надеть на шею взрослой женщины? Я вспомнила перемещение в ведьминой проруби. Костер. Жриц. Крик Заряны. Ялы, летящие вслед за мной. Я думала, они предназначались мне, а оказывается, Лане-Мишель…

– Лана, ты хорошо подумала? Ты действительно хочешь взвалить на свои плечи тяжкую и непростую ношу? – Голос Анастасии дрожал.

– Другого выхода нет, матушка-веда. Ведь так? – просто ответила Мишель. – В детстве я уже перемещалась в вашем жизненном потоке. Летят звенья событий, их не остановить. Иначе они раздавят хороших и дорогих мне людей. Даша? – Мишель показала на куклу.

Все произошло само собой. Я сняла Ялы с госпожи Ланы и отдала их Лане настоящей. В ее руках они стали большими, а затем очень красиво засияли на шее.

– Даша, пусть кукла все время будет при тебе, не выпускай ее из рук. Ты теперь ее сторож. Ты почувствовала, – именно у тебя Ефирта не может куклу Лану отнять! Хотела бы я знать, почему она так важна для ведьмы… И непременно приходите с Катей на открытие и праздник. Думаю, все решится именно тогда. Все будет хорошо, бояться нечего, – Мишель показала на горящие зеленым огнем песочные часы. – Теперь нечего!

– Ланочка, я же тебя предупреждал! И вот те на, эт-само!! – В гостиную, пыхтя, влетел Матвей. За ним появился обеспокоенный Вячеслав. Матвей переводил дух и произносил слова с расстановкой. – Я… эт-само, за прорубью… наблюдал. А тут! Смотрю, что-то с холма по тропинке к реке несется. Глянь, эт-само, впереди Дымок с чем-то копошащемся в зубах. Чуть ли не клубком катится. Глаза испуганные вытаращил, но пасть сжата и треплет, треплет тряпку какую-то. А за ним, эт-само, ведьма! Воет, свистит. Взгляд желтым огнем пыхает. Из груди, эт-само, пламя прорывается, по-черному коптит. Кот в прыжке в воду сиганул, а прорубь-то ведьмина к нему подлетела по воде. Будто, эт-само, именно его, кота дожидалась. Сгинул он в ней вместе с тряпкой. Ведьма застыла на ходу. Завыла волком. Руками замахала. Ногами затопала. Завоняла паленой шерстью. Вокруг неё ветер закрутился волчком. Растворилась она в нем, пропала. Только облачко дыма, вонь эту, и оставила. Что ж теперь будет-то?! Опять неспокой!