Мэрили обмерла, потому что Мейсон замолчал, явно задумавшись.

– Нет, не стоит! Она достаточно хорошенькая, так что пусть уж лучше ею как следует попользуется западный клан. А что будет с ней дальше – это уже не мое дело. А брать грех на свою душу не хочу!

«Да у тебя никогда никакой души не было, мерзавец!» – подумала про себя Мэрили. Это все, на что она была способна в своем положении.

Она почувствовала, что ее поднимают с седла.

– Я останусь, – неохотно говорил Хиггинз. Мэрили поняла, что ее держит именно он. – Но только ненадолго. А ты поскорее договаривайся, потому что больше двух дней я здесь сидеть не собираюсь!

Стьюарт рявкнул:

– Будешь здесь до тех пор, пока я не дам тебе о себе знать!

Послышались звуки удаляющихся шагов. Значит, Мейсон ушел. Хиггинз пошел медленнее, ворча себе под нос. Мэрили отважилась открыть глаза. В этот миг небо озарилось дальней вспышкой молнии. Впереди себя Мэрили увидела большую черную дыру. Это был проход в пещеру, и они направлялись прямо к нему. Мэрили не имела ни малейшего представления о том, где сейчас находится. Ясно одно – где-то в горах.

Сверху раздалось урчание рыси. Мэрили невольно вздрогнула. Хиггинз засмеялся:

– А, ты очнулась? Ну и навлекла ты на себя беду! Спорю, тебе не хотелось бы, чтобы я лез в твои дела, так? – Он хрипло засмеялся, глядя на кляп во рту Мэрили. – Ну что ж! Обещаю, что скоро ты заговоришь, да еще как! Может, кое-кто, кого я не назову, очень хочет отправить тебя подальше и не выяснять, что же ты про нас знаешь. Но только не я! Вот так! Ты мне много чего расскажешь! А не захочешь рассказать, то очень пожалеешь! – со злой усмешкой добавил он.

Хиггинз одним рывком выдернул кляп изо рта Мэрили. Тряпка повисла у нее на шее.

Больше сдерживать свое презрение Мэрили не могла.

– Я не собираюсь тебе ничего говорить! А в беде ты, а не я! Если про вас все смогла узнать я, то сколько времени, по-твоему, понадобится шерифам, чтобы сделать то же самое? Они всех вас арестуют!

Хиггинз толкнул ее, и она неловко упала на землю, связанная по рукам и ногам.

– А вот это-то я и намереваюсь выяснить! Каким это образом, черт побери, ты столько про нас знаешь, а они нет? Конечно, мне наплевать на безмозглых шерифов. Я думаю, что после того, что с ними вчера ночью случилось, они сейчас на всей скорости скачут отсюда, задрав хвосты!

Мэрили замерла от ужаса.

– Что… что же вы с ними сделали?

– Выбили из них все дерьмо! – захохотал Хиггинз. – Я хочу сказать, задали им хорошего трепака! Кажется, старшему прострелили ногу, а Колтрейну разбили всю морду. Теперь им обоим долго не захочется совать сюда нос. А если и попробуют, пусть лучше убираются ко всем чертям! Иначе им не миновать пули! Не смей двигаться! – предупредил Хиггинз. – И не пытайся развязать веревки, все равно далеко тебе не уйти. Я скоро вернусь и устрою тебя поуютнее, чтобы нам можно было поговорить.

Хиггинз ушел. Мэрили погрузилась в свои мысли. Значит, Тревис и Сэм ранены! Не может быть! Мэрили в отчаянии затрясла головой. Перед ней всплыло лицо Тревиса, его глаза. Они не синие, не черные, а скорее как темное серебро. Что же они сделали с ним? Насколько серьезно ранен Сэм?

Где-то в самой глубине души у Мэрили зашевелилось страшное чувство раскаяния. Ведь она все время молчала и ничего никому не говорила про клан только ради своего отца. А теперь из-за этого ее молчания ситуация стала еще хуже. Тревис ранен. Сэм ранен. А сама она попала в такую беду!

Вернулся Хиггинз. В одной руке он нес горящий факел, в другой – бутылку виски.

– Теперь все будет видно, – усмехнулся он, глядя на лежащую на земле Мэрили. – Можешь оглядеться. В ближайшие дни здесь будет твой дом. Нравится?

Пламя от факела отбросило на пещеру широкую полоску желтого света. От покрытых плесенью стен заплясали зловещие тени. Пещера была холодная и сырая. Откуда-то издали доносились звуки падающей воды.

– Ну, нравится? – поддразнил Хиггинз.

Мэрили ничего не ответила.

Хиггинз приблизился, вынимая из заднего кармана нож. Одним махом он разрезал веревку на запястьях Мэрили. Она быстро вытянула вперед руки и потерла ссадины.

– А теперь давай-ка раздевайся, да поскорее! – Он ухмыльнулся.

Мэрили в ужасе посмотрела на него.

– Давай, давай! – продолжал ухмыляться Хиггинз. – Не разденешься сама – я разорву твою одежду на кусочки, и будешь тогда сидеть нагишом, пока они не придут за тобой!

– Нет! – Мэрили бросилась к заплесневевшей стене. – Ты не посмеешь!

– Еще как посмею! – Хиггинз поднес бутылку ко рту и отпил большой глоток. – У меня на тебя есть кое-какие планы, беби. Понравятся они тебе или нет – это зависит только от тебя. Я хочу услышать от тебя все, что ты знаешь.

Мэрили бешено затрясла головой:

– Я ничего не скажу! Можешь меня изнасиловать… можешь убить… Я ни слова не скажу!

Хиггинз склонил голову набок и задумчиво уставился на Мэрили. А потом изрек:

– Пожалуй, смелости у тебя хватит, и с тобой придется нелегко. Но долго ты не выдержишь! Раздевайся! – Он дико взревел и, обрушившись сверху на Мэрили, поднял подол ее балахона и потянул на себя.

Мэрили попыталась закрыть руками обнажившиеся груди, но он отвел в стороны ее руки и загоготал:

– А ну-ка, посмотрим! О, какие миленькие! Когда ты расскажешь все, что я хочу знать, мы с тобой отлично проведем время!

– Пошел к черту! – закричала Мэрили и попыталась ударить Хиггинза по лицу. Тот едва успел увернуться и, пыхтя и гогоча, сорвал с нее последнюю одежду.

– А теперь вставай! – Хиггинз намотал на кулак волосы Мэрили и больно их дернул. Когда же она поднялась, он потащил ее в глубь пещеры. – Здесь! – заорал он. – Я кое-что нашел!

Охваченная страхом, Мэрили проследила за его взглядом и увидела над собой изогнутые, переплетенные, как змеи, корни дерева, свисавшие с потолка пещеры. Хиггинз схватил веревку и стал снова связывать ей запястья.

Мэрили сопротивлялась и боролась как могла, но Хиггинз был гораздо сильнее. И вдруг руки Мэрили оказались вытянутыми вверх у нее над головой, тело больно дернулось вверх, так что теперь она едва касалась земли кончиками пальцев.

– Умоляю! Не надо, не надо! – просила Мэрили.

Голодными глазами Хиггинз пробежал по вытянутому в струнку телу Мэрили. Он жадно облизнул губы и подошел поближе.

– Хороша! – хрипло пробормотал он, сжимая тугие груди Мэрили. – Ох, беби, ты и впрямь сладкая! Время для удовольствий, беби, у нас будет потом. А сейчас нам надо заняться делом. Значит, так: если заговоришь – я отрежу веревки. Тебе только надо сказать, как ты узнала, где и когда мы собираемся. И назвать мне тех черномазых, которые тебе помогали. А еще ты должна сказать, кто, кроме тебя, знает про нас.