Она попробовала разыскать Лару, но, подойдя к масочной мастерской на Каннареджо, увидела: здание покинуто. Сосед рассказал ей, что рыжеволосая куртизанка исчезла, не сообщив никому, где ее можно найти. На какой-то миг Белль ощутила укол ревности. А может, Лара знала, где находится Сантос? И уехала к нему? Однако, воскресив в памяти последнее свидание, когда они так нежно предавались любви, Белль отогнала сомнения: Сантос принадлежит только ей. Просто нужно набраться терпения. Может быть, он выжидает, пока улягутся разговоры о мистере Фредерике Харви.

Пина открывает крышку фотоаппарата, из него выскакивают маленькие черные меха с линзами.

– Знаете что, – говорит она. – Почему бы нам не попробовать зарабатывать фотографиями?

Мысли Белль возвращаются к настоящему, насущной необходимости выживать.

– Разве для этого не нужна камера получше? Студия, свет.

И все же, впервые после того, как их выбросили из дома мужа, в ее сердце появляется надежда. Что, если и в самом деле получится как-то использовать камеру?

– Нет, я говорю о том, чтобы фотографировать приезжих. Люди гуляют по Венеции и были бы рады сохранить на память свои фото, сделанные здесь. – Темные глаза Пины вдохновенно блестят. – Все очень просто. Мы подходим к туристам, фотографируем их и через пару дней, когда снимки напечатаны, разносим по гостиницам.

Белль увлеченно подается вперед и хватает Пину за руку.

– Превосходная идея, моя дорогая Пина. Ведь такие снимки будут не похожи на строгие студийные портреты, привычные для всех. По-моему, это должно сработать.

В тот день рождается «Фотостудия “Дрозд”, Венеция, Кастелло, ул. Калле Брессана». Этим Пина и Белль зарабатывают на жизнь. Они становятся местными знаменитостями, и многие из туристов просят сфотографироваться с ними. Подруги одеваются перед выходом на поиски клиентов. На Белль одно из ее броских шелковых платьев, прическа в стиле Луизы Брукс, меха. Пина решила надеть миниатюрный костюм в тонкую полоску, который Белль специально для нее заказала у портного.

Каждый день, фотографируя незнакомых людей на улицах Венеции, она ищет взглядом Сантоса. На лице ее, как всегда, деланная улыбка, но в душе она молится о том, чтобы они нашли друг друга. Когда же он придет?

Дышать она не может. Во рту кляп, и его руки удерживают ее под водой. Она пробует отбиваться, но вода делается густой, словно патока, и засасывает. Она чувствует, как ее покидают силы. Но тут он вытаскивает ее из воды, и ноздри загораются огнем, когда она втягивает в себя воздух. Глаза ее умоляют о пощаде, однако светловолосый незнакомец будто впал в неистовство. Он смотрит на нее, не узнавая, во взгляде пустота, рот перекошен. Он снова опускает ее под воду, будто топит котенка. Она крутится, изворачивается, молотит руками, пытаясь побороть его силу, удерживающую ее под водой. Вода в обход кляпа устремляется в рот. Она ощущает ее вкус. Вкус моря. Оно тянет ее на дно, и она чувствует это внутри себя – ее окончательное подчинение. Конечности ослабевают, она проваливается в темноту.

Легкие судорожным глотком втягивают воздух.

– Валентина?

Она садится в кровати своего номера в «Локанда Ла Корте». Глаза готовы выскочить из орбит. Жива! Это был сон! Всего лишь плохой сон.

– Валентина?

Голос звучит достаточно реально. Она всматривается в темноту комнаты и вдруг замечает фигуру в кресле у окна. Она уверена, что это голос ее любовника.

– Тео? – осторожно произносит Валентина.

Фигура встает с кресла, подходит к кровати, наклоняется и включает лампу. О, слава богу, это действительно он. Сердце бьется от радости и облегчения, но злость, вызванная тем, что само его отсутствие заставляет ее чувствовать себя такой слабой и одинокой, еще дает о себе знать.

– Где ты был? – шипит она. – По твоей милости я два часа проторчала в «Даниэли».

Он садится на кровать рядом с ней, убирает волосы с ее лба и нежно их приглаживает.

– Извини, дорогая, – говорит он. – Я ничего не мог сделать. Этот сыщик околачивался там битый час, не хотелось попадаться ему на глаза.

Она прислоняется спиной к спинке кровати, отстраняясь от его руки, и впивается в него твердым взглядом.

– Тео, ты должен мне рассказать, что, черт возьми, происходит. Прямо сейчас. Ко мне приходила старая женщина, и картину я отдала ей… А потом появился Гарелли и рассказал про нацистов… А после… – Она содрогается, вспомнив, как в ночном кошмаре блондин незнакомец пытался ее утопить. – Меня преследует какой-то ужасный человек. Мне кажется, он хочет что-то со мной сделать…

К ее удивлению, лицо Тео расплывается в улыбке.

– Ты про Глена? Я бы не сказал, что его стоит бояться.

Валентина закипает.

– Я не знаю, как его зовут, но это мерзкий тип. Он появился в поезде после того, как ты вышел, и пытался меня столкнуть с него.

Тео хмурится, улыбка сползает с его лица.

– Ты уверена? Мне, конечно, Глен не нравится, и я не одобряю некоторые его методы, но он не убийца, Валентина.

Она упрямо складывает руки на груди.

– Хорошо, я предполагаю, что он пытался меня столкнуть, – заявляет она, и в следующее мгновение в голову приходит мысль: возможно, он пытался не столкнуть ее, а, наоборот, втянуть в поезд. Она тогда так испугалась, что сейчас не может точно вспомнить, как все происходило. – А потом, – добавляет она, – он следил за мной после «Даниэли». Стоял под окном и смотрел на меня.

– Я знаю, он до сих пор там стоит, – совершенно спокойно произносит Тео.

– Что? – Она вскакивает с кровати, несется через комнату к окну и, отдернув занавеску, глядит на улицу.

– Кхм, Валентина, ты не хочешь надеть что-нибудь? А то Глен может не то подумать.

Она задергивает занавеску и надевает прабабушкино шелковое вечернее платье.

– Красивое платье, – замечает Тео.

Валентина не обращает внимания на его слова – сейчас ее больше волнует настырный преследователь. Она возвращается к окну и слегка приоткрывает занавеску. Так и есть. Блондин стоит на том же месте и ждет ее. Она отпускает занавеску и поворачивается.

– Что он там делает, Тео? – спрашивает Валентина. – Почему он ходит за мной?

Тео призывно похлопывает по кровати рядом с собой.

– Иди сюда, – говорит он, околдовывая ее своими большими голубыми глазами. Несмотря на раздражение, она чувствует влечение к нему.

Сердито поглядывая на него, она подходит и забирается в дальний угол кровати.

– Тебе не кажется, что пора все объяснить? – говорит она.

– Хорошо, дорогая, но, прошу, сядь поближе.

Она позволяет ему подтащить ее к себе, опирается спиной о его грудь. Одну руку он кладет ей на плечи, а второй берет руку.