Элис невольно поёжилась. В другое время и в другом месте эта история не произвела бы на неё столь сильного впечатления, но сейчас, в кромешной тьме пещеры сказка казалась пугающе правдоподобной.

— Красивая легенда, — откликнулась она. — Хоть и печальная. Не хотелось бы мне оказаться на месте того дракона.

Джонатан промолчал.

— Я выросла у подножия гор, и часто видела драконов высоко в небе. — Элис глубоко вздохнула. — Они хищники, конечно, но охотятся только на диких зверей. Домашний скот не трогают, на людей не нападают. Тем более на магов. Одним словом, драконы заслуживают уважения.

— У нас драконов почти и не осталось, — сказал Джонатан. — В основном из-за плохой экологии и глобального потепления. Ну, и браконьеры, конечно, постарались, — он издал короткий смешок. — Знаешь, в раннем детстве я мечтал стать экологом. Бороться с браконьерами. Я всегда любил природу… Увы, нашим детским мечтам, как правило, не суждено сбыться. Понимаешь, я никогда не был равнодушным, я стремился исправлять, защищать, помогать тем, кто нуждается в помощи. Созидать, а не разрушать. Я чувствовал, что должен сделать этот мир лучше, совершеннее. Что ж, — агент вздохнул. — Можно сказать, я этим и занимаюсь.

— Расскажи, — прошептала Элис, — как получилось, что ты стал агентом?

— Хочешь знать, как меня завербовали? Это произошло из-за Лукреции.

— Из-за кого?

— Лукреция — моя племянница. Младше меня на пять лет. Однажды она приехала к нам погостить. В то время Лука ещё училась в гимназии, а у гимназистов каникулы длятся всё лето. Как-то раз я возвращался домой, и увидел, что к ней пристаёт какой-то ублюдок, пьяный в стельку. Я приказал ему убираться прочь, а он рассмеялся мне в лицо. А потом ударил. Огнём, — глаза Джонатана сверкнули алым, словно в них на мгновение отразилась тень воспоминаний. — Разумеется, я принял бой. Это было больно — в основном из-за попыток снова и снова превысить мой допуск. Но от адреналина и ярости я почти не чувствовал боли.

Он замолчал.

— И чем всё кончилось? — тут же спросила Элис, снедаемая любопытством. — Ты показал ему, где раки зимуют?

— Нет, конечно, — Джонатан покачал головой. — Позже я узнал, что чуть не погиб тогда. Что я мог противопоставить агенту Нулевого отдела, пусть даже он еле на ногах стоял от количества выпитого? Свой допуск третьего уровня? Тем не менее, я почти одолел его. Лука тогда очень испугалась за меня, — кричала, что я вечно умудряюсь наскрести неприятности на свою шею, что никогда не думаю о последствиях. Но мне было всё равно. Я защитил её — и это главное.

Джонатан вновь умолк.

— Потом появился его начальник, ещё кто-то, — продолжил он после долгой паузы. — Я понял, что попал в серьёзную передрягу, и в лучшем случае меня ждёт отчисление из кадетского корпуса, а в худшем — суд и обвинительный приговор. Я ошибался. Когда я немного пришёл в себя, мне рассказали про Аверсайд и Реверсайд, про Мосты, про их ведомство. Помню, как он потом долго извинялся, когда протрезвел, — тот тип, что напал на меня. Впрочем, друзьями мы всё равно не стали.

Почему-то Элис точно знала, что всё в этом рассказе — чистая правда, без преувеличений и прикрас.

— Ты тоже приносил присягу на Первом камне?

— Нет. А что это такое?

— Древний артефакт. Говорят, что Камень этот — единственное, что осталось от древних времён. Он расколот пополам, а где другая его половина, никто не знает. Считается, что вторая часть где-то в Реверсайде.

— За тысячи лет даже камень может превратиться в пыль… А как завербовали тебя? — в свою очередь поинтересовался Джонатан.

— Я узнала о Зеркалах, — спокойно сказала Элис. — И самостоятельно выяснила, что это такое. Так называемый "выбор" был фикцией, — в действительности меня просто поставили перед фактом. Не думаю, что они приняли бы мой отказ. — Она кашлянула. — Но дело не только в том, что я узнала о зеркальном мире. Была ещё одна причина: Лори.

— Лори?

— Мой фэрлинг, — в её голосе промелькнула гордость. — Фэрлинги не особо доверяют людям и редко подпускают к себе даже магов. Они ведь очень мудрые — фэрлинги. Должно быть, все наши шпионские игры кажутся им жалкой мышиной вознёй.

— Очень немногие могут общаться с фэрлингами, — тихо произнёс Джонатан. — В Реверсайде, пожалуй, таких людей не осталось совсем. Однажды руководство Нулевого отдела решило обуздать фэрлингов и поставить их на службу, и для этого агенты начали искать всех, кто был способен помочь в этом. Таких оказалось мало, но, насколько мне известно, никто не согласился подчиниться приказу. Многие тогда вынуждены были бежать, опасаясь за свою жизнь и свободу, — он щёлкнул пальцами и зажёг костерок, проверяя, насколько быстро восстанавливается энергия. — Это было давно, где-то четверть века назад.

— И всё-таки Нулевой отдел нашёл способ подчинить себе фэрлингов на эти долгие годы, — холодно заметила Элис.

— Пока ты не вмешалась, — хмыкнул Джонатан. — Сказать по правде, мне никогда не нравилась эта затея. А фэрлинги — те, что мы силой держали в подчинении, внушали мне ужас. И стыд. Да, стыд — ведь я был одним из тех, по чьей вине фэрлинги носили свои злосчастные ошейники. И каждый раз, проходя по площади у центрального входа в штаб, я малодушно отворачивался. Мне не хватало духу поднять голову и посмотреть им в глаза.

Огонь вновь потух, и Элис зажгла его. Теперь это было сделать гораздо легче — силы постепенно возвращались к ней.

— Мне кажется, фэрлинги знают куда больше, чем мы можем предположить, — проговорила она, взвешивая каждое слово. — Мне кажется, они хотят спасти нас.

— О чём ты? — быстро спросил Джонатан.

— Ты в курсе, что миры расходятся? — вопросом на вопрос ответила Элис.

— Ну, допустим, — он нехотя кивнул.

— Я думаю, на самом деле всё гораздо страшнее. Наши миры разрушаются. И мы не знаем, как остановить это.

— Мы знаем, — произнёс Джонатан. — Всему виной Мосты.

— Я бы не была столь уверена, — возразила Элис. — Проходы между Аверсайдом и Реверсайдом существуют тысячи лет. И все эти годы миры находились в равновесии.

— Но сейчас равновесие нарушено. И если причиной всему являются именно Мосты, то их необходимо уничтожить, все до единого.

— Боюсь, что ваши учёные заблуждаются. — Элис заговорила быстро, желая закончить свою мысль прежде чем Джонатан её прервёт. — Вы хотите деактивировать все Зеркала. Но есть риск, что связь миров всё равно сохранится. И эта связь продолжит разрушать их.

— Мне приходила в голову такая мысль… И я пытался объяснить это Моргану, — пробормотал Джонатан. — Только… — он осёкся. — Теперь это уже неважно. Моргана больше нет.

— Что значит "больше нет"?

— Несчастный случай, — последовал лаконичный ответ. — Хотя я подозреваю, что там не обошлось без фэрлингов.