И опять она давала указания: «Направо», «Теперь налево» – которым Джей четко следовал.

– А ты представляешь, где мы сейчас находимся? Ты действительно знаешь Лондон? – спросил Джей, когда они лавировали по узкой дорожке, зажатые с двух сторон рядами конюшен.

– Теперь через мост, – улыбнулась Джуно. – И вон там синий знак – это шоссе М40. – Она посмотрела на часы. – Десять минут. Совсем неплохо. Ты хорошо водишь.

Он не ответил, но она почувствовала, что атмосфера потеплела. Джуно украдкой взглянула на него. Только сейчас она заметила, что он надел солнцезащитные очки. Модные, удлиненной формы, они придавали ему невероятно интеллектуальный и в то же время менее суровый вид.

Сидя рядом с ним, Джуно почувствовала необычайный прилив радости. Она всегда любила ездить пассажиром, это освобождало от всякой ответственности и переносило в детство. Кроме того, Джуно могла в полной мере оценить водительское мастерство Джея.

Его окно было открыто, и ветер трепал ей волосы, залепляя ими рот и глаза. Вдруг страшная мысль пришла ей в голову:

– А ты ухаживал за Пуаро и Убо, пока меня не было дома?

– Думаю, что да. А что, собственно, нужно делать? – ответил он без воодушевления.

– Нужно проверять, здоровы ли они, и кормить их два раза в день. Еще Пуаро нужно оставлять свежую воду и чистить клетку. Еще нужно проверять, работают ли фильтр и подогреватель воды в аквариуме Убо. Последнее время она плохо ест, поэтому за ней нужен глаз да глаз. Если возникнут проблемы, немедленно звони мне.

– А что они едят?

– Возле клетки Пуаро большой пакет птичьего корма, но если он не получает хотя бы кусочек свежего фрукта в день, он очень сердится. Убо ест куриную печень – ее много в холодильнике, иногда яйцо вкрутую. Все это лучше посыпать кальцием – он лежит возле аквариума. А еще она любит сыр – но только не чеддер. Чеддер она терпеть не может. Ты все запомнил?

– Конечно, – неохотно кивнул Джей.

– Спасибо тебе, – Джуно вздохнула с облегчением, заглотнув при этом большую прядь своих волос. Джей бросил на нее быстрый взгляд.

Она оглянулась удостовериться, что Триона не отстала, и почувствовала, что сквозняк исчез: Джей прикрыл свое окно.

– Я нашел твои извинения. Я их принимаю и ценю, – неожиданно сказал он.

– Надеюсь, ты не очень замучился, отклеивая их? – покраснела она.

– Нет, я очень веселился.

– Я рада, – она прокашлялась. – А теперь я уеду на неделю, и ты отдохнешь от меня. И не будешь опасаться, что за тобой кто-то шпионит. Хотя я совсем и не шпионила.

– Нет?

– Нет. Я вполне уважаю твои профессиональные секреты – ты ведь снимаешь знаменитостей и тому подобное.

– Кто тебе сказал, что я снимаю знаменитостей?

– Никто. У меня возникло такое впечатление.

– Я фотожурналист, а не фотопортретист, Джуно.

«Я не должна его раздражать, – подумала Джуно. – Я не должна задавать дурацких вопросов. Я буду сдержанна и миролюбива. Лучше я вообще буду молчать».

Какое-то время они ехали молча. Окрестности Оксфордшира пленяли глаз своей буколической красотой.

– Ты хорошо провела время вчера вечером? – неожиданно спросил Джей.

Джуно удивленно взглянула на него, но он внимательно смотрел на дорогу, его лицо ничего не выражало.

– Нормально.

Она вспомнила лощеных журналистов в Эрлз-Корт, напившихся одноклассниц и добавила:

– Немного утомительно. Я не предупредила тебя, что не приду ночевать. Извини.

– Ты могла бы позвонить – или оставить сообщение.

– Не получилось, извини.

Она предполагала, что опять наступит молчание, но Джей спросил, взглянув на нее сбоку (черные очки делали его взгляд очень серьезным и очень сексуальным):

– У тебя много знакомых, не так ли?

Джуно задумалась.

– Да, пожалуй, но близких друзей немного.

– И Лидия среди них?

Она догадалась, что он собирается ее расспрашивать о Лидии, как влюбленный подросток, и зубы у нее невольно сжались. Ничего, ничего. Главное, выдержка.

– Да, Лидия одна из моих ближайших подруг.

– Вчера вечером ты была с ней? – спросил он с надеждой, видимо рассчитывая получить информацию о прекрасной и ветреной блондинке.

– Нет. Не с ней. Кое с кем из старых знакомых. Было, правда, немного тоскливо, – вздохнула Джуно.

– В таком случае это еще один потерянный выходной? – спросил он с сожалением.

По-прежнему полагая, что он хочет что-нибудь выведать у нее про Лидию, Джуно не поняла, что он имеет в виду. Наверное, хочет сказать, что день можно считать потерянным, раз она не видела Лидии. У Джуно возникло искушение сообщить ему, что Лидия, вероятно, весь день не слезала с Бруно, но Джуно удержалась, чтобы не выглядеть инфантильным и жалким ничтожеством, которое завидует своей более привлекательной и сексуальной подруге.

– В каком-то смысле, – пожала она плечами.

– Одно время вы ведь жили вместе? – спросил он странно напряженным, неестественным голосом.

Джуно подумала, каких усилий ему стоит превозмогать собственную гордость, расспрашивая про Лидию. Значит, он дошел до крайней степени отчаяния и горько сожалеет о том, что отказался от встречи, когда та ему позвонила. А теперь квартира на целую неделю остается в его единоличном распоряжении – чем не подходящее место для встреч с Лидией?

– Да, одно время, – опять вздохнула Джуно. Она решила сохранять спокойствие несмотря ни на что, хотя, видит бог, как ей не хотелось рассказывать ему о Лидии. Она уже столько раз проигрывала этот сценарий с другими мужчинами, что заранее знала все вопросы и все ответы. Повторять его с Джеем было мучительно.

– Я не могу судить, но не кажется ли тебе, что ваши отношения не совсем нормальны?

– Прошу прощения?! – Она почувствовала себя учительницей начальных классов, которой ее ученик задал вопрос, как часто она занимается анальным сексом.

«Стоп, – сказала она себе, – не поддавайся на провокацию, не вступай опять в конфликт. Он собирает информацию о Лидии и просто не знает, с какой стороны зайти». Джуно постаралась подавить ревность и успокоиться. Главное, выдержка.

– Мы обожаем друг друга, – ровно ответила она. – Мы по-настоящему дружим.

– Дружите? Я думал, что вы не только дружите. Время от времени.

Она повернулась к нему в изумлении. На что он намекает? На то, что они оба любят одну и ту же женщину? Отлично! Теперь он считает ее вонючей, пронырливой, задиристой шлюхой, и к тому же лесбиянкой. Что можно к этому добавить? Может, намекнуть ему, что у нее пара судимостей за плечами?