Дверь скрипнула и захлопнулась. Мара тут же бросилась к притаившемуся в уголке служебному столику. Среди запасных графинов и стаканов, помимо прочего, на нем возвышался старый кассовый аппарат и допотопный терминал для считывания кредитных карточек. Здесь же находился штырь на подставке, куда накалывали оплаченные счета. С него-то она и начала. Третий счет сверху был на пулярку и бутылку выдержанного тасманийского вина. Сняв наколотые счета, Мара прикинула заказ на общую сумму. Затем открыла кассовый аппарат и пробежалась по цифрам, пока не нашла подходящую платежку. Имя держателя кредитной карты было пробито в верхнем левом углу. Дрожащими пальцами Мара поднесла листок бумаги к глазам, вглядываясь в буквы, набранные курсивом: Питер М. Хит. Сглотнув, она внимательно изучила подпись. Та была небрежной, едва угадываемой. Тем не менее в начале подписи угадывалась заглавная английская «Пи». А «Эйч» читалось и вовсе безошибочно.

Едва Мара вернула счет на место, как вновь всхлипнула входная дверь. На мгновение женщина застыла на месте, затем медленно обернулась. На пороге стояла молодая японская пара, улыбаясь в пространство ресторана. Мара превозмогла минутную слабость, и, подхватив меню, пригласила их за столик. По растерянности на их лицах она уже догадалась, что английского они почти не знают, и вздохнула с облегчением, когда в руках у женщины заметила японско-английский словарик. Мара оставила им меню с упрощенным описанием дежурных блюд и отошла в сторонку, давая возможность сделать выбор. Она вернулась к своему столику, невидящим взглядом скользя по его полированной поверхности в паутинке царапин и трещинок. Значит, вчера Питер был здесь — ни о чем другом она думать не могла. Он стоял на этом самом месте, где сейчас стоит она, и она о этом ничего не знала. Это было неправильно. Она должна была почувствовать его присутствие, здесь, рядом…

В голове, как карусель, кружились вопросы. Вернется ли он, чтобы разыскать ее, или уже уехал? Почему она не расспросила Люси подробнее? А почему та решила, что он разволновался? А какой у него был голос? А что читалось в глазах? А вдруг все его вопросы лишь плод праздного любопытства? А что, если весть о том, что нынче она проживает в Бикено, лишь добавила легкой пикантности к уже запланированной поездке? Двадцать пять лет — немалый срок.

Для первого стола поспели холодные закуски. Мара подхватила их со стойки и плавно перенесла на стол. Она старалась двигаться быстро и незаметно, чтобы у посетителей не было даже предлога начать с ней разговор. С молчаливым кивком она приняла заказ у японской пары, мысленно поблагодарив их за то, что, кажется, они разобрались с меню и без ее помощи, и потому ей не придется изображать ни утку, ни цыпленка, ни корову.

Передав заказы Шанталь, Мара быстрым шагом пересекла зал и открыла дверь, ведущую в сад. Вдохнув полной грудью прохладный воздух, она прибавила шагу и почти бегом припустила по узкой тропе, ведущей к умывальникам. Вечерами Мара любила выходить сюда, чтобы подышать пряным запахом лаврового дерева, смешанным с терпким ароматом лаванды, растущей вдоль тропинки, и, задрав голову, постоять минуту-другую, наблюдая за звездами. Но сейчас, не поднимая головы, она ринулась в дверь с надписью «леди» и плеснула холодной воды на пылающие щеки. Наконец, медленно подняв голову, она вгляделась в небольшое покрытое патиной зеркало над раковиной. Даже при слабом свете единственной лампочки под потолком она разглядела на лице печать возраста. Кожа обветрена. В уголках глаз лучи морщин, от губ идут бороздки, зато щеки были по-прежнему бархатисто-гладкими. Да и волосы при этом свете казались почти черными. Мара прищурилась, изображение расплылось. Сквозь туман времени она словно увидела себя в прошлом. Юная, привлекательная…

Нагнувшись над раковиной, она напилась прямо из-под крана и вытерла рот тыльной стороной ладони. Затем, смахнув мокрые волосы с лица, поспешила на рабочее место. Боковая дверь отворилась тихо, не привлекая к ней лишнего внимания. Мара проскользнула к стойке, с облегчением отметив, что свежеприготовленных горячих блюд на ней пока что нет. За своим столиком молодая японка безуспешно пыталась разделать свою порцию утки с помощью ножа и вилки. Маре подумалось, что надо бы принести ей палочки. Но на полпути к створчатым дверцам кухни она замерла. В проеме главного входа она краем глаза заметила силуэт. Ее сердце забилось, словно хотело выпрыгнуть из груди. И даже не успев понять почему, Мара уже знала — это он.

Она медленно обернулась, настолько медленно, будто время растянулось, а все движения давались ей с трудом. Их взгляды встретились, он сделал шаг вперед и оказался в круге света.

Она почувствовала, как ее непреодолимо влечет к нему. С трудом преодолевая эту силу, она остановилась лишь на расстоянии вытянутой руки, жадно всматриваясь в его лицо. Время наложило на него отпечаток, но то же самое она могла сказать и о себе. Виски тронула седина, морщинки от улыбки стали заметнее и глубже. Но в сущности он оставался таким же, каким и был: та же небрежность в одежде, прядь, спадающая на лоб…

Тишина вокруг них сгустилась. Стук кастрюль на кухне стал доноситься будто бы издалека. Голос Нины Симон обволакивал их, словно долетал откуда-то из иных, параллельных миров. В этом же мире все стало нереальным и несущественным, кроме одного — внезапного осознания непостижимого: как и двадцать пять лет тому назад, они стоят лицом к лицу, здесь и сейчас.

— Выйдем? — донесся до нее сдавленный, будто шепот, но отчетливый, в отличие от других звуков, голос Питера. Мара не шевельнулась. Он взял ее за руку. — Идем же, ну на минутку, пожалуйста.

Входная дверь громко скрипнула, взрывая видимость тишины и впуская внутрь остальные звуки: гул разговора за столиками, шипение кухни и музыку, вновь заполонившую зал. А в следующее мгновение Мара уже оказалась снаружи. Она бежала с Питером через патио под сень лиллипилли.

— Для тебя все так неожиданно, извини, — сказал он.

У Мары открылся рот. Его голос был таким, каким она его запомнила.

— Но я должен был увидеть тебя.

Мара глядела на него во все глаза, до сих пор не веря в то, что все происходит наяву. В смятении она лишь покачала головой.

— Как ты узнал, что я здесь, в Бикено?

— А я и не знал до вчерашнего вечера. Я здесь с дочкой, Мелани, катаю ее по всей Тасмании.

— Мелани, — эхом отозвалась Мара. Внутренне она даже посмеялась над собой — это же надо было вообразить себе Полу ничуть не изменившейся с тех пор, как она видела ее на фотографии. Впрочем, Пола, какой Мара себе ее представляла, могла произвести впечатление на кого угодно, на ту же Люси. А ведь Мелани сейчас должно быть около тридцати — тогда она была еще совсем кроха…

— Верно, — улыбнулся Питер.

От его улыбки Маре почудилось, будто все прошедшие годы испарились без следа. Все было так, как тогда: они с Питером в Рейнор-Лодж, выбирают деревянные фигурки, изображающие животных, для детворы.

Но улыбка сошла с его лица, и видение исчезло. Мара вздохнула.

— Какими судьбами в здешних местах? — сухо, если не холодно осведомилась она.