прямо вниз. И наконец заметил, куда упали щипцы. Астронавты, побывавшие на Луне, предупреждали, что поднимать оброненное тяжело, и он не хотел упасть сам. Согнул колени, насколько смог, потянулся вслепую и ухватил металлическую рукоять как раз в тот момент, когда начал уже заваливаться вперед. Позволив давлению скафандра выровнять равновесие тела, он сделал пару шагов и стабилизировался окончательно.

– Хьюстон, все нормально, я просто равновесие возвращал.

– Понял, Чад. – Каз глянул на часы. – Мы укладываемся в график. Как только соберешь достаточно проб, чтоб мы могли определить, что именно там Луноход разнюхивал, возвращайся к «Бульдогу».

– Принято. Я начинаю собирать образцы местных камней щипцами.

Он сжал рукоятку обеими руками, раскрывая щипцы на полный угол раствора, сунул их под камень и отпустил рукоятку, позволив пружине сработать и стиснуть его. Аккуратно приподняв камень, он повернулся и бросил его в тачку.

Выглядел камень непримечательно. Чад поднял его, осмотрел в солнечном свете, удивившись, каким легким он кажется. Солнце бликовало на внутренних кристалликах; камень казался темным и слоистым, то ли черным, то ли темно-красным.

Он оглядывался в поисках похожих камней, но не видел ни одного.

Как ты сюда попал? И почему это русские так тобой заинтересовались?

Он вытащил из более крупной сумки пластиковый пакет для забора образцов, аккуратно опустил туда камень, покатал, сбрасывая на дно, затянул пакет. Сумок он взял две, чтобы надежно изолировать камень. И только ему будет известно, что где.

Он вытащил из тачки грабли и стал собирать другие камни, продолжив описывать увиденное.

* * *

В Москве Челомей наблюдал последовательность медленно проявляющихся картинок. Он прикрикнул на симферопольского техника, чтобы Луноход отвели назад, и результат Челомея устроил.

– Отлично!

Его план сработал! Камень забрали, он теперь в тележке и начинает долгое путешествие на Землю.

Челомей поглядел на часы и с удивлением заметил, что уже настал новый день. Он зевнул до ушей, внезапно осознав, как утомился.

Хватит. Он приказал отослать монаха и переводчика обратно в гостиницу, поскольку американский астронавт был послушным.

Останется еще немного времени, чтобы отдохнуть в кабинете перед совместной с НАСА телеконференцией. Он кивнул руководителю полета и развернулся уходить, уже обдумывая дальнейшие шаги.

Его остановил голос Габдула, донесшийся из маленького динамика на пульте руководителя полета в московском ЦУПе:

– Второй астронавт спускается по трапу.

Чего-о-о? Челомей вихрем развернулся и посмотрел на экран. Вдалеке, за спиной американца и его тележкой, на фоне угловатого модуля отчетливо обрисовалось белое пятно.

Он требовательно спросил у руководителя полета:

– А мы все еще слышим астронавта?

– Да, товарищ директор. – Тот прибавил громкости; из динамика раздавался мерно рассказывавший о чем-то мужской голос.

Переводчик объяснил:

– Он рассказывает о геологии лунных образцов, собираемых им.

– Астронавт просил лейтенанта[25] Громову выйти наружу? Она в последнее время что-нибудь говорила? – Его раздражала невозможность узнать ответы Хьюстона экипажу.

Руководитель покачал головой:

– Нет, директор.

Что она задумала? Он смотрел, как меняются статичные картинки, показывая Громову на спуске по трапу и в начале пути. Пути к Луноходу.

46

Кратер Лемонье

Светлана осторожно подвигала головой, осматривая угловатую конструкцию ЛМ, затем подняла взгляд к черному небосклону, оценивая вращение Земли. Западный край России пока оставался в поле зрения; в Москве их смогут видеть и слышать еще около часа.

Хорошо.

Извиваясь внутри скафандра, она сорвала прилепленный к ребрам датчик, чтобы скрыть участившееся сердцебиение, и порадовалась, что поступила так, поскольку ее повело, стоило отпустить трап. Она несколько недель не ходила, а в скафандре не по мерке удерживать равновесие было еще тяжелей. Она снова ухватилась за трап и держалась, пока головокружение не миновало.

Потом осторожно отпустила его и пошла прочь от ЛМ маленькими шагами. Я словно младенец, который учится ходить. У меня даже пеленка есть!

Она аккуратно продвигалась по линии отпечатков подошв и следов двух колес в сторону Лунохода, ощущая сквозь ткань скафандра палящий солнечный жар. Полегче, Света, посоветовала она себе. Оставалось надеяться, что постоянная болтовня между Чадом и Хьюстоном заглушит ее шумное дыхание.

Она продолжала поглядывать на Чада в отдалении. Тот держал длинный инструмент, по очереди выкапывая образцы и работая с тачкой, изучая Луноход и пыль вокруг него. Забрал ли он камень? По мере адаптации двигаться удавалось быстрее, Светлана старалась имитировать походку, которую наблюдала у Чада на поверхности, и надеялась, что он не повернется.

Она двигалась целеустремленно. Москва приказала. Она здесь, чтобы выполнить приказы.

* * *

– Руководитель, данные телеметрии Светланы какие-то странные. – В голосе оператора ВКД слышалось удивление, а его лицо, когда он повернулся и посмотрел поверх рядов пультов на Джина Кранца, выглядело озадаченным. – Без измерений пульса трудно судить, но похоже, что она задвигалась, задышала чаще, кислорода потреблять стала больше…

Джин отозвался резко:

– Что-нибудь выходящее за норму есть?

Конкретика вопроса привела оператора в чувство:

– Нет, сэр, со скафандром все в порядке, в пределах нормы.

Джин представил ее одну в ЛМ. Она ведь там просто стоять должна. Что затеяла русская?

– Капком, попросите переводчика пингануть космонавтку.

Каз отдал короткое приказание, затем дождался, пока Чад сделает паузу в докладе о своих геологических изысканиях, и к Луне улетел вопрос по-русски:

– Светлана, это Хьюстон. Как у тебя дела?

Светлана резко остановилась. При звуках русской речи почудилось, что ее застукали с поличным.

Почему они спрашивают? Возможно, заметили что-нибудь подозрительное в данных из ее скафандра – если так, достаточно будет отговориться убедительной причиной.

– Нормально. Я время от времени двигаю руками и ногами, чтобы не заснуть.

Каз и переводчик глянули на оператора, который пожал плечами и кивнул.

– Поняли, спасибо. Связь с московским ЦУПом примерно через час.

Она ответила, старательно изображая скуку:

– Готова, спасибо.

В продолжение диалога она не сводила глаз с Чада, но тот возился с новым образцом и по-прежнему смотрел в другую сторону. Она опять двинулась вперед, увеличивая темп.

* * *

На Челомея разговор произвел такое впечатление, словно в Хьюстоне по каким-то причинам не против выхода космонавтки наружу. Разве они ее не видят? Он наблюдал через камеру Лунохода, как Светлана опять двинулась вперед.

Он взглянул на один из счетчиков времени в передней части зала; командный модуль еще тридцать минут не уйдет за Луну. Если сейчас позвать, тот астронавт, пилот «Персьюта», услышит. Он прикинул в уме, когда «Персьют» окажется за Луной на безопасном для общения удалении. Этот козырь из рукава Челомей попусту вытаскивать не желал.

Терпение, велел он себе. Но он бы не достиг столь высокого поста, если бы отличался терпением.

* * *

– В этом