Существенный вклад ЕС в дело мира и процветания как в рамках, так и за пределами Евросоюза был в 2012 году удостоен Нобелевской премии мира. Самостоятельно и в рамках общих усилий наши европейские партнеры вносят свой немалый вклад в улучшение картины нашего мира. Норвегии нет равных в поддержке глобальных проектов в области общественного здравоохранения. Ирландия, которая когда-то страдала от голода, лидирует в деле борьбы с ним. Нидерланды — лучшие в борьбе с бедностью и поддержке устойчивого развития. Балтия, Эстония, Латвия и Литва оказывают неоценимую поддержку и делятся бесценным опытом с демократическими активистами по всему миру. Датчане, шведы и финны как никто разбираются в проблеме климатических изменений. Этот список можно продолжать бесконечно.

Я хотела бы и дальше развивать наше партнерство с ЕС, особенно в сфере энергетики и экономики. В начале первого срока президента Обамы я призвала Евросоюз основать Энергетический совет США и ЕС для координации работ Трансатлантического союза по предоставлению помощи уязвимым странам, в частности в Восточной и Центральной Европе, в развитии собственных энергетических ресурсов (когда это возможно) и сокращении их зависимости от российского газа. США и ЕС также начали обсуждать всеобъемлющее экономическое соглашение, которое позволило бы унифицировать нормативно-правовые акты, увеличить товарооборот и стимулировать экономический рост по обе стороны Атлантики.

* * *

Ни одни из наших связей в Европе не требовали большего такта, чем отношения с Турцией — страной, в которой проживает более чем 70 миллионов человек, преимущественно мусульман. Эта страна находится на стыке Востока и Запада. Современная Турция, образованная Мустафой Кемалем Ататюрком после распада Османской империи после Первой мировой войны, предполагалась как светская демократия, ориентированная на Запад. Она вступила в НАТО в 1952 году и была нашим надежным союзником на протяжении всей холодной войны, направляя войска нам на помощь в ходе Корейской войны и размещая на своей территории силы США на протяжении десятилетий. Однако турецкие военные, которые считали себя последователями и защитниками преемственности политического курса Ататюрка, не раз вмешивались в жизнь страны, свергая одно правительство за другим потому, что оно казалось им то слишком исламистским, то слишком либеральным, то слишком слабым. Возможно, в условиях холодной войны это было приемлемым поведением, но оно тормозило развитие демократии.

К сожалению, годы президентства Буша негативно сказались на наших отношениях. К 2007 году симпатию по отношению к Соединенным Штатам испытывали только 9 % населения Турции. Это был самый низкий показатель среди сорока семи стран, опрошенных исследовательским центром «Пью» в этом году.

Между тем темпы роста экономики Турции были одними из самых высоких в мире. В то время как остальная Европа переживала последствия финансового кризиса, а экономика Ближнего Востока находилась в состоянии стагнации, Турция стала региональным экономическим центром силы. Так же, как Индонезия, Турция экспериментировала, могут ли демократия, современные реалии, права женщин, секуляризм и ислам мирно сосуществовать, а страны по всему Ближнему Востоку с интересом наблюдали за этим экспериментом. Соединенные Штаты проявляли заинтересованность в том, что этот эксперимент удался: в этом случае отношения между нашими странами вернулись бы на более прочную основу.

Я побывала в Турции в рамках своей первой поездки в Европу в качестве госсекретаря. Помимо встреч с основными представителями властных структур страны, включая премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана и президента Абдуллы Гюля, я обратилась напрямую к турецкому народу, как старалась делать везде. Это было особенно важно в тех странах, где правительства хотели с нами сотрудничать, но значительные слои населения, как правило, испытывали к нам недоверие или были настроены решительно против взаимодействия с нами. Начиная диалог напрямую с общественностью, используя для этого средства массовой информации, я всегда надеялась повлиять на сложившееся мнение людей, что, в свою очередь, позволяло правительствам расширить возможности для политического маневра во взаимодействии с нами.

Меня пригласили в качестве гостьи на популярную турецкую телепередачу «Haydi Gel Bizimle Ol», название которой переводится как «Присоединяйся к нам!». По своему формату эта передача похожа на ток-шоу «Де вью». Ее аудитория представляет собой достаточно широкий срез турецкого общества и пользуется особенной популярностью среди женщин. Ведущие, группа совершенно разных женщин, задавали мне как серьезные политические вопросы, так и более личные. Беседа получилась легкой, разнообразной и держалась на очень дружеской ноте.

— Когда вы последний раз влюблялись и чувствовали себя как обычный человек? — спросила меня одна из женщин.

Это был не самый типичный вопрос госсекретарю США, но это была именно та тема, которая могла помочь мне найти общий язык с аудиторией. Я рассказала о том, как познакомилась с будущим мужем на юридическом факультете, как мы полюбили друг друга и решили строить жизнь вместе, о том, как непросто всей семьей все время находиться под пристальным вниманием общественности.

— Я думаю, что больше всего ценю моменты, когда мы вместе с мужем и дочерью занимаемся обычными делами, — сказала я, — когда мы ходим в кино, разговариваем по душам, дурачимся, играем в настольные игры или в карты. Мы любим подолгу гулять. Я всегда стараюсь улучить момент, чтобы выйти на прогулку вместе с мужем. Конечно, у моей дочери уже своя жизнь, но она тоже всегда находит время, чтобы присоединиться к нам. Это непросто, но я стараюсь ограждать эти тихие семейные моменты с любящими и любимыми людьми, с которыми я могу быть сама собой, от прицелов фотокамер журналистов. Это лучшие моменты моей жизни.

Зрители в зале горячо аплодировали моему выступлению, и отзывы, которые персонал нашего посольства смог позднее собрать, были весьма обнадеживающими. Очевидно, для многих турецких граждан, которые испытывали недоверие по отношению к Америке и ее лидерам, было удивительно увидеть в госсекретаре США обычного человека с заботами и проблемами, схожими с их собственными. Я надеялась на то, что благодаря этому ко мне будут прислушиваться более внимательно, когда я буду вести речь о развитии взаимоотношений между США и Турцией.

На политической арене Турции и в развитии наших отношений с этой страной был еще один важный игрок: премьер-министр Эрдоган. (В турецкой политической структуре пост президента, по сути, является представительской должностью, в то время как премьер-министр руководит работой всего правительства.) Впервые я познакомилась с ним, когда он был мэром Стамбула в 1990-х годах. Он был амбициозным, волевым, идейным и эффектным политиком. Созданная им исламистская партия[53]впервые победила на парламентских выборах в 2002 году, затем эта партия вновь одерживала победу на выборах в 2007 и 2011 годах. Премьер-министр Эрдоган увидел в этом доверие к нему своего народа и готовность следовать его радикальным переменам. Его правительство активно преследовало предполагаемых участников заговора в армии и сумело удерживать власть крепче, чем любые их гражданские предшественники. (Термин «исламисты», как правило, относится к людям и партиям, считающим, что руководящая роль в политическом курсе и действиях правительства должна принадлежать исламу. Этот термин можно применить к достаточно большому числу людей, начиная теми, кто полагает, что исламские ценности должны учитываться при принятии стратегических государственных решений, и заканчивая теми, кто считает, что все законы должны быть не только одобрены, но и сформулированы происламскими авторитетами в соответствии с исламским правом. Не все исламисты похожи друг на друга. Иногда исламистские лидеры и организации, включая радикальные, экстремистские и террористические, относятся к демократии враждебно. Но в мире можно насчитать множество политических партий с религиозной направленностью: индуистских, христианских, еврейских, мусульманских, которые относятся с должным пониманием к необходимости уважать демократические принципы и политический курс, ориентированный на демократию. Поэтому, в интересах США, мы должны побуждать все религиозно-политические партии и их лидеров придерживаться принципов демократии и отказываться от насилия. Любое предположение о том, что верующие мусульмане или люди любой другой веры не могут достигнуть демократических успехов, оскорбительно, опасно и неверно. Они доказывают это каждый день, добиваясь таких успехов в нашей собственной стране.)