Марта достала из ящика стола две фотографии в рамочках. На одной был запечатлен улыбающийся Григорий Вилкас, стоящий у гнедой лошади с блестящей шерстью, с другой улыбался Ярослав, его сын. Марта торжественным тоном поочередно обратилась к ним:

– Ты ошибался, Григорий Вилкас, считая приятелей волками своей стаи, на самом деле они были крысами, и, когда я поместила их в одну бочку, они стали поедать друг друга. И ты ошибался, Ярослав Вилкас, считая меня никем, нищенкой. Да, родилась я в простой семье, но сумела в одиночку победить вас всех – шляхетных и могучих Вилкасов!

Марта, прихватив фотографии, вышла из апартаментов и прошла в библиотеку, где, по-прежнему обложившись старинными книгами, продолжал работать архивариус.

– Как ваши успехи, Ефим Натанович?

– Копаю грунт истории, но это так же нелегко, как и землю рыть, да и дело это небыстрое. Вы что-то хотели, пани Марта?

– Я решила продолжить дело, начатое Григорием Вилкасом, – создать галерею портретов всех представителей рода Вилкасов. Ведь мой сын – Вилкас! Завтра привезут художника, он начнет писать их портреты, основываясь на полученной вами информации.

– Несколько портретов Тимош написал, – напомнил архивариус.

– Пусть этот художник напишет новый портрет Раудонаса Вилкаса, а я сравню их уровень мастерства.

– Как скажете.

– Вот фотографии Григория и Ярослава Вилкасов – их портреты тоже будут находиться в галерее. Художник пусть начинает не с них. Пока попридержите их у себя.

Марта отдала ему фотографии.

– Вы, я слышала, увлекаетесь игрой в шахматы?

– Только как любитель. А вообще я предпочитаю шашки.

– Может, я зайду к вам вечером – сыграем партию?

– С большим удовольствием!

– Я игрок невысокого уровня, но, если будете мне подыгрывать, сразу замечу! Мне нравится играть с противником, который гораздо сильнее меня.

– Можете не сомневаться, я буду сражаться, как лев!

Месяц спустя

Раздался звонок в дверь, и Тимош, оторвавшись от планшета, пошел открывать. На пороге стояла Лена в мокрых пальто и шапке, с огромным полиэтиленовым пакетом в руках.

– На улице мокрый снег! – весело сообщила девушка. – Так хочется настоящей зимней погоды с настоящим снегом и морозом!

– Градусов двадцать! – подхватил Тимош, чмокнул ее в губы и помог снять верхнюю одежду.

– Нет, это много. Не больше пяти-семи, чтобы ушки не щипал.

– Эти милые ушки? Их не щипать, а целовать надо! – Тимош тут же решил это продемонстрировать.

– Ой, щекотно! – засмеялась Лена и высвободилась из его объятий. – Я на кухню, что-нибудь нам приготовлю. Ведь недаром заезжала в супермаркет за продуктами.

Ожил вайбер, и Тимош взял планшет. На экране появилась Моник, у нее был немного сконфуженный и виноватый вид. Улыбка сползла с лица Тимоша.

– Привет, Тими! Я пыталась тебе несколько раз позвонить, но ты был недоступен. У тебя все нормально?

– Теперь все хорошо.

– У тебя были проблемы?

– У кого их нет!

– Я соскучилась по тебе, Тими. Когда ты приедешь?

– Разве Жерар тебя не развлекает?

– С Жераром все кончено. Это была моя ошибка. Прости меня, Тими!

– Я не приеду, по крайней мере в ближайшее время.

– Почему, Тими?! Я так соскучилась по тебе! Неужели ты не скучаешь по своей милой Моник?!

– Мы больше не увидимся, Моник.

– Почему, Тими? Тебя не отпускает твой дядя? Хочешь, я приеду к тебе?

– У меня другая жизнь, Моник. Прощай!

– Постой! Выходит, ты меня не любил, Тими?

– Все в прошлом.

– У тебя появилась женщина? Кто она? Ты ее любишь?

– Люблю. За преданность и верность!

– Тогда ты ее не любишь! – Моник рассмеялась. – Если любят за что-то, то это уже не любовь. Это благодарность и признательность.

– Прощай, Моник! – Тимош выключил планшет.

Из кухни появилась погрустневшая Лена в новом цветастом переднике.

– Ты так здорово говоришь по-французски. Кто это тебе звонил?

– Уже никто – звонок из прошлого, а у нас с тобой все впереди. Как твои родители отнеслись к тому, что ты решила развестись?

– Был страшный скандал, но все улеглось. Кстати, муж… пока еще муж… собрал вещи и съехал с квартиры. Можем пожить у меня. – Лена огляделась. – Тут после квартирантов ремонт не помешает сделать.

– Нет, нет! Будем жить у меня!

– Пока мы будем разводиться, родители советуют мне пожить у них. И с ребенком будет легче управляться. Что ты думаешь на этот счет?

– Возможно, они правы. Столько терпели, еще какое-то время потерпим.

– Ты и правда не уедешь во Францию? – Лена кивком указала на планшет. – К ней.

– И не надейся – я тебя не брошу! – Тимош заключил девушку в объятия и крепко поцеловал.

Настойчиво зазвучала мелодия айфона, и Тимош с неохотой оторвался от Лены.

– Получено заключение экспертизы ДНК. – На экране возникло сосредоточенное лицо адвоката Андрея Васильевича. – Как и ожидалось, подтверждено на 99,9 %, что вы сын Григория Вилкаса. Оспорить ваш отказ от наследства мы не сможем, но зато вам можно, как наследнику первой очереди, претендовать на его половину. Что вы на это скажете? Начинаем работать?

– Я свое богатство нашел, и другого мне не надо! – Тимош обнял Лену и показал ее адвокату.

– Понял, – кивнул адвокат. – Если передумаете, звоните, но времени у вас не так уж много. – И он отсоединился.

– Я правильно сделал? – Тимош вопросительно посмотрел на Лену.

– Все верно, за исключением того, что пора отключить телефоны и интернет, чтобы никто нам не помешал!

– Отличная мысль, и сказано вовремя!

* * *

В это время в кабинете у Лаймы Вилкас шел непростой разговор.

– Я вытащила тебя из тюрьмы! Я заплатила за тебя залог, и ты еще смеешь мне перечить?! – орала Лайма на похудевшего, бледного Прохоренко, потерявшего лоск и самоуверенность за время, проведенное в СИЗО.

– А я что? Я ничего, – робко сказал Прохоренко. – Я тоже ее ненавижу, всеми фибрами моей души…

– Ненависти мало, когда речь идет о большом бизнесе! – резко прервала его Лайма. – Она прибрала к рукам бизнес, который начал мой отец, продолжил мой брат, владеет контрольным пакетом акций нашей фамильной компании. Мне нет дела до твоей души, ее фибр – я даже не предполагала, что ты знаешь это слово. Мне нужна ее голова, ее скальп, ее жизнь! Ты меня понял, Сидор?!