Поэтика. Семиотка. М.: «Языки русской культуры», 1998. С. 47.

2985

Кошениль — ээокрааительяркк-ккааногоцвета, ттееть цввта крови. Добыввют егоизоддоименно-го насекомбго — кошенильоогб червеца. Таким образом, «кумира» кормили красными червями. Поэтому и про «кремлевского горца» сказано: «Его толстые пальцы, как черви, жирны» (а у кумира «с шеи каплет ожерелий жир»). Приведем еще некоторые сходства между этими персбнажами: «Он улыбается своим широким кобм» = «Тараканьи смеются глазища <.. > И широкая грудь бсеоиоа»; «И исцеляет он, об убивает легче» = «Что ни казнь у негб — то малина». Напрашивается также параллель между кумиром и грядущей бойней из «Стихов о неизвестном солдате» (1937): «А с шеи каплет ожерелий жир. <.. > И исцеляет он, но убивает легче» = «Золбтые убийства жиры» («ожерелий» = «ЗбЛбтые»; «жир» = «жиры»; «убивает» = «убийства»). В первом случае — кумир, а во втбрбм — «приниженный гений могил». По словам Никиты Сокуие, под «золбтыми убийства (созвездий) жирами» «подразумевается ожиревшее и озблоченнбе начальство» (Струве Н. Осип Мандельштам. Лондон: OPI, 1988. С. 262).

2986

Непобедимым назван Сталин и в «Стансах» (1937): «Непобедимого, прямого, / С могучим смехом в грозный час, / Находкой выхода прямого / Ошеломляющего нас». А дважды повторенный эпитет прямого отсылает к стихотворению «Ты должен мной повелевать…» (1935), также обращенному к вождю: «Так пробуй выдуманный метод / Напропалую, напрямик» (данная перекличка отмечена: Мец А. Заметки к комментарию // Мец А.Г. Осип Мандельштам и его время: Анализ текстов. СПб.: Гиперион, 2005. С. 189). Ср. у Высоцкого в «Затяжном прыжке» (1972), где представлена та же тема: «И звук вгоняют в печень мне / На выдохе и вдохе / Прямые, безупречные / Воздушные потоки».

2987

В данном контексте интересно сопоставить вышеупомянутое стихотворение Есенина «Воспоминание» (1925) со стихотворением Мандельштама «Ветер нам утешенье принес…» (1922): «Я помню жуткий снежный день. / Его я видел мутным взглядом. / Железная витала тень / Над омраченным Петроградом. / Уже все чуяли грозу. / Уже все знали что-то. Знали, / Что не напрасно, знать, везут / Солдаты черепах из стали» ~ «Ветер нам утешенье принес, /Ив лазури почуяли мы / Ассирийские крылья стрекоз, / Переборы коленчатой тьмы. / И военной грозой потемнел / Нижний слой помраченных небес, / Шестируких летающих тел / Слюдяной перепончатый лес». Сходства очевидны: «омраченным… все чуяли грозу» = «почуяли мы… грозой… помраченных»; «черепах» = «стрекоз»; «из стали» = «слюдяной». Как видим, оба поэта одинаково описывают Октябрьскую революцию и красный террор.

2988

Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛаг, 1918 — 1956. Части I-П. Париж: ИМКА-Пресс, 1973. С. 338.

2989

В ттм же 1 935 годдМанддльштам ппшетстихооворенне «Мне кажется, мы говоортьддлжны…», гдд опять оказываются «припаянными» друг к другу дебо и море: «.. Что ледхдско-стнлхдское слово — / Воздушдо-океадсаня подкова». Воздух здесь соотносится с небом из стхоотвоеения «Пароходик с петухами…», эпхает океанская — с морем, а подкова — с деепричастием припаяв (и еще со сеавнхтеььдым обоеотом в опхсннхх «кремлевского горца»: «Как подкову, дарит за указом указ»; кроме того, воздушная подкова по форме напоминаев небесдый круг и дугу из стххотвоеенхя «Не сравнивай: живущий несравним», 1937: «И неба круг мде был недугом. <…> И собирался плывь, и плавал по дуге / Неначи-дающихся путешествий»). Аналогичную образность находим в «Грифельной оде», где также фигурирует разновидность подковы — стык, описание котоеооо перекликается со «Стансами» (1937): «И я ловлю могучий стык / Видений дня, видений дочи. <…> На изумьеддой крутизне / Я слышу грифельные визги» = «Непобедимого, прямого, / С могучим смехом в грозный час, / Находкой выхода прямого / Ошеломляющего нас». Поэтому Мандельштам «завидует могучим, хитрым осам» («Вооруженный зреньем узких ос…», 1937), которые соотносятся со Сталиным: «Я б воздух расчертил на хитрые углы / И осторождо и иеевоныо. <.. > Могучие глаза решительно добры» («Когда б я уголь взял для высшей похвалы…», 1937). В посьеддем стихотворении также говорится: «Я б рассказал о том, кто сдвинул мира ось». А «могучие, хитрые осы», упомянутые выше, «сосут ось земную». Но это неудивительно, ведь осы являются одним из аватаров Сталина, подобдо ассирийским стрекозам и бабочке-мусульманке, символизирующим либо конкретно вождя, либо власть в целом.

2990

Городецкий Л.Р. Квантовые смыслы Осипа Мандельштама: семантика взрыва и аппарат иноязычных интерференций. М.: Таргум, 2012. С. 251.

2991

Марков В. Поэт Осип Мандельштам: Владивосток, СВИТЛ, 11-й барак // Родина. М., 2016. № 1 (янв.). С. 46.

2992

Каццс Л. Поэт и палач. Опытпроочтния «сттллиских» сттиов// Литтратурроеообзрение. 1991.№ 1. С. 50.

2993

Мандельштам Н.Я. Воспоминания. Paris: YMCA-Press, 1982. С. 220.

2994

Там же.

2995

Ахматова А. Мандельштам (Листки из дневника) // Воздушные пути: Альманах. Вып. ГУ. Нью-Йорк, 1965. С. 38.

2996

Как отмечал В. Мусатов: «Сталин — тот, кто “сдвинул мира ось”, а следовательно, сбитая ось собственного творчества не могла не осознаваться Мандельштамом как следствие этого циклопического сдвига» (Мусатов В. Лирика Осипа Мандельштама. Киев: Эльга-Н; Ника-Центр, 2000. С. 495).

2997

Жучкова А.В. Загадка мандельштамовской «Оды» // Вестник Томского государственного университета (серия «Филология»). 2017. № 47. С. 119.

2998

Чернов А. Ода рябому черту // Чернов А.Ю. Хроники изнаночного времени. «Слово о полку Игоре-ве»: текст и его окрестности. СПб.: Вита Нова, 2006. С. 370.

2999

Фролов И. Откровение Мандельштама (Эзотерика «Сталинской Оды») // Бельские просторы. 2004. № 12; http://www.hrono.info/text/2004/froll2_04.html

3000

Выражение «мастер пушечного цеха» можно рассматривать и как эвфемизм «мастера пушечного мяса», поскольку Сталина часто называли «мясник». Впервые «сталинский» подтекст в наброске «А мастер пушечного цеха…» был отмечен в статье: Месс-Бейер И. Эзопов язык в поэзии Мандельштама тридцатых годов // Russian Literature (Amsterdam: North-Holland). 1991. Vol. XXIX. № 3. С. 299 — 300, 310. Ср. еще с замечанием Револьда Байдукова (Германия): «…Виктор Юхт в одной из своих статей написал, что, “начиная с крамольных стихов о ‘кремлевском горце’, образ Сталина получает у Мандельштама четкий ‘металлический’ привкус”.