– Отвратительный тип, – с жаром продолжилаЛариса, – провертел дрелью сквозную дыру в квартиру артиста Полуянова,подглядывал за ним.

– Даже если это и правда, – снова слетел с катушекНазар, – то вуайерист не заслуживает смерти, наказание должносоответствовать преступлению.

– Вот почему у нас насильники получают крохотныйсрок, – села на любимого конька Лариса.

– Ну не расстреливать же парня, который подсматриваетза бабами в бане, – ввязался в никому не нужный спор начальник охраны.

– Вернемся к налету на банк, – твердо заявилая, – и покушению на Асю Войтюк. Как можно оправдать смерть маленькойдевочки? Она тоже насильница?

Лариса вздрогнула:

– Нет, мы сделали это из жалости. Ася родиласьинвалидом, у нее было плохо с головой, такие дети мучаются… их… их… надо…

– Пристрелить, – безжалостно закончила я, –проявить милосердие по отношению к убогим. Вроде господин Геббельс проповедовалте же идеалы, ему не нравились люди, непохожие на арийцев: евреи, славяне,гомосексуалисты, темнокожие. Думаю, Павел Рожков понравился бы идеологунацистов. Интересно, ваш муж верит в свои идеи или просто потчевал ими вас,чтобы иметь безропотную помощницу?

Рожкова вжалась в кресло, а я продолжала:

– Поправьте, если я ошибаюсь. Павел, переодевшисьуборщицей, беспрепятственно проник в банк и притаился за фикусом. В его задачувходило сделать снимки, чтобы отправить их в газету. Заказчица, оплачивающаяубийство, естественно, не знала, что в зале присутствует папарацци. Вита и Пашадействовали хитро, они не только получали немалые деньги за свои преступления,но одновременно и мстили тем, кто унижал журналистку Торопыгу, твердил, что онане умеет писать, смеялся над ее репортажами. Младшая Сергей испытывала огромноеудовлетворение, читая в «Рекорде» свои не тронутые редакторской правкойматериалы. Представляю, как она наслаждалась, зная, что ждет издание. Нооставим в стороне психологию, вернемся в зал расчетов.

Павел притаился за большим растением и сделал прицельныйснимок. Фотокорреспонденты всегда так поступают, им необходимо«порепетировать». Вспышку увидел охранник Митрич, но поскольку он уженахлебался чая со снотворным, то принял яркий свет из-за ветвей за короткоезамыкание. Митрич неумен, он алкоголик, но глаза у него хорошие, и память неподвела. Дальнейшее заняло считаные минуты.

Охранники падают без чувств. Снова Павел совершил ошибку, неподумал, что тому, кто будет расследовать преступление, придет в голову вопрос:«Каким образом сильнодействующее лекарство попало в чай?»

В зал врываются Марина и Лариса. Вита – Настя, которойпредстоит выстрелить в Асю, – падает под стол. Знаете, как я догадалась,что стреляла Настя? Внимательно изучила снимки с места происшествия иудивилась: на одном видны наши с Настей – уж простите, я ее под этим именемзнаю – ноги, я отлично помню, что мы обе лежали, спрятав верхнюю часть тела подстолом. Потом я увидела, как грабитель отнимает у посетителей вещи, и поползлапрятать свой медальон в мусоре. В этот момент я упустила Настю из вида. Когдапрозвучал одиночный выстрел, я находилась лицом к корзинке. А вот когда яобернулась, Настины руки были направлены в сторону зала. Вопрос: зачем ейизменять позицию? Глупо высовывать в опасный момент голову из укрытия, любойнормальный человек поступит наоборот. Если вы слышите звук выстрела, тоинстинктивно закроете самую главную часть тела, но если знаете, что автоматыигрушечные и вам ничего не грозит, вот тогда осмелеете.

Марина пинает меня по ногам и требует украшения. Я отдаю ейсерьги, вижу остатки лака на ее кутикуле и ощущаю запах отвратительных духовпод названием «Голубое эхо любви».

– Замечательный парфюм, – обиделась Лариса, –в торговом центре «Вега»[12]есть бутик. Приходишь туда и составляешь композицию из духов, ее наливают вкрасивую бутылочку. Я сама запах придумала, а менеджер предложила название«Голубое эхо любви». Она сказала, что у меня талант, такие духи можно запускатьв серию, пригласила еще приходить, обещала в следующий раз большую скидку. ЯМаринке одну упаковку подарила на день рождения, здорово иметь эксклюзив, ну идля себя флакончик приобрела. Таких ни у кого нет!

– Еще одна улика, – кивнула я, – мой носзапомнил это амбре, и я сделала стойку, когда от кассирши повеяло тем же,пардон, ароматом. Потом посудомойка из «Рио-Маргариты» вскользь бросила вразговоре, что бармена Сергея привела официантка Лариса, а ваша коллега изсупермаркета упомянула про кассиршу Ларису Рожкову, которую бьет муж Павел. А яузнала, что Павел Рожков был воспитанником интерната, в который попала послесмерти матери Виталина Сергей. Марина дружила на зоне с Ларой Подгорецкой,которая потом вышла замуж и сменила фамилию на Рожкову. Вот такой расклад. Да,еще сотрудники приюта сказали мне в приватной беседе, что Павел обожал Виту, ходилза ней хвостом, портфель носил, все считали, что они по достижениивосемнадцатилетия сразу поженятся, говорили, Рожков за Виту мог на костервзойти и молча сгореть.

Лариса вскочила.

– Да она сволочь! Издевалась над Пашей! Вы Витку незнаете! Прикинется тихой овцой, а сама исподтишка всех поедом ест.

Я решила подбросить дровишек в топку:

– Извините, не похоже. Вита добрая, помогла мне втрудную минуту с жильем, позвала к себе, и очень красивая, прямо картинка.

– Не сказал бы, обычная деваха, – снова не ловилмышей Назар, но Лариса не обратила внимания на его выступление. Ее сильноуязвили расточаемые мною похвалы Вите.

Не в силах справиться с ревностью, Рожкова забегала покомнате.

– Вита? Добрая? Она прекрасно знала, что Паша по нейсохнет, прикидывалась несчастной козой, заставила его себе служить! ПочемуМаринка два раза на зону попала? Витка ее руками своим обидчикам отомстила.Маришка наивная, она младшенькую защищает, та за ниточки дергает, а сестракулаки сжимает. Витка всех, кто ее любит, использует. Знаете, почему мне мужпосле дела с банком в глаз въехал? Я Маринку окликнула, указала ей на дорогуюсумку и перчатки!

Лариса всхлипнула и свалилась в кресло. Мне неожиданно сталожаль Рожкову.

– До ареста вы работали в бутике элитной одежды ихорошо знаете цену сумкам «Шанель» и перчаткам «Милли». Решили подсказатьподельнице, что лучше прихватить, и обратились к ней: Серега! А Павелсообразил, что ваша оплошность может дорого стоить, не дай бог кто-нибудьпотянет за эту нитку. Тогда его замечательная Вита пострадает, и он распустилруки!