на эту структуру — так, в июне 2009 г. руководство Фонда договорилось с заместителем министра по делам религии и вакфов доктором Адель аль- Фаляхом о создании в России на условиях равного финансового участия Центра умеренного ислама «Аль-Васатыя», нацеленного на борьбу с исламским экстремизмом и развитие межрелигиозного диалога. При этом кувейтская сторона пообещала выделить стипендии для студентов исламских вузов России и помочь в оказании финансовой помощи Институту востоковедения Академии наук РФ77.

С 2007 г. Фонд принял активное участие в запуске программы Министерства образования и науки РФ по обеспечению подготовки специалистов с углубленным знанием истории и культуры ислама в 2007-2010 гг. План мероприятий в рамках программы был утвержден Распоряжением Правительства РФ от 14 июня 2007 года. Согласно нему в России предполагалось создать пять исламских университетских центров на базе Московского исламского университета, Российского исламского университета в Казани, Российского исламского университета в Уфе, Северо- Кавказского университетского центра образования и науки в Махачкале (бывший Институт теологии и религиоведения им. Мама-Дибира аль-Рочи) и Северо-Кавказского исламского университета имени Абу Ханифы в Нальчике (бывший Кабардино- Балкарский исламский институт). Впоследствии число таких центров было доведено до семи благодаря включению в список Нижегородского исламского института им. Х.Фаизханова и Российского исламского университета им. Кунта-хаджи Кишиева в Грозном78.

Курировать исламские вузы в рамках программы Министерства образования было поручено ряду государственных университетов и институтов: Московскому государственному лингвистическому университету, Нижегородскому государственному университету, Кубанскому государственному университету, Северо-Кавказскому государственному техническому университету (Ставрополь), Смольному институту свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета и Татарскому государственному гуманитарно-педагогическому университету. В круг их обязанностей входила подготовка учебных пособий, повышение квалификации исламских преподавателей, проведение конференций и семинаров. Своего рода ноу-хау этого проекта стали видеолекции, одновременно транслировавшиеся во всех вузах, участвовавших в Исламской программе Министерства образования79.

Кроме того, в государственных вузах было введено квотирование мест для студентов, рекомендованных к обучению ведущими мусульманскими центрами. К 2008 г. число таких мест приблизилось к 20080. Первая группа студентов, набранная по подобной квоте в Институт стран Азии и Африки МГУ, в 2008 г. успешно закончила свое обучение, причем большинство ее членов предпочли продолжить работу по полученной специальности. Впрочем, особых надежд на то, что все отучившиеся в государственных вузах мусульманские студенты будут трудиться на дело возрождения ислама в России, никто не питал. Высокооплачиваемых и перспективных должностей в мусульманских структурах оказалось не очень много, а работать имамами в сельской местности на заплату в 3-4 тысячи рублей готовы были далеко не все.

По состоянию на конец 2008 г. можно сказать, что Исламская программа Министерства образования, запущенная в первую очередь для борьбы с экстремизмом в мусульманской среде и с целью воспитания пророссийски настроенного поколения исламских лидеров, оказалась вполне жизнеспособной и эффективной. Всего за год в ее рамках были подготовлены более 200 учебных и методических пособий по самому широкому спектру дисциплин — от арабского языка до исламской культуры (только за 2007 г. один Московский государственный лингвистический университет подготовил для исламских учебных заведений больше учебных пособий, чем было написано за последние 20 лет).

Главным препятствием для реализации программы Министерства образования стала позиция ряда мусульманских деятелей, которые требовали выделять средства на ее проведение не государственным вузам, а непосредственно им, угрожая в противном случае актами саботажа. Кроме того, не все государственные вузы смогли в полной мере выполнить взятые на себя обязательства, из-за чего некоторые из них были лишены финансирования.

В целом следует отметить, что новая схема финансирования государственных Исламских проектов вполне оправдала себя, резко уменьшив обычные в этой сфере злоупотребления. Введенная Фондом поддержки исламской культуры, науки и образования форма отчетности по грантами и перепоручение надзора за расходованием средств на мусульманское образование солидным государственным вузам заметно затруднили нецелевое использование государственных средств, а также открыто поставили вопрос о профессиональной пригодности целого ряда исламских деятелей.

Совет по хаджу при Правительстве РФ, специальный фонд по привлечению средств на развитие исламского сообщества страны, целевая программа Министерства образования по госфинансированию всей системы мусульманского образования и особое внимание высшего российского руководства к ОИК реально поставили российскую умму в более выигрышное по сравнению с православной общиной положение. Впрочем, православные в большинстве своем отнеслись к этому спокойно — особое внимание властей к исламу в первую очередь стало следствием неспособности самих мусульманских лидеров решить стоящие перед ними стратегические задачи. Все полученные мусульманами преференции имели одну главную цель — вернуть развитие уммы, активно превращаемую в «пятую колонну», в правильное русло.

Важно отметить, что государственная помощь мусульманским организациям рассчитана на решение конкретных задач, при достижении которых она прекратится или значительно уменьшится. При этом власти определенно рассчитывают на то, что мусульмане оценят политику инвестирования бюджетных средств в их общины и повысят свою лояльность стране. Впрочем, как показывает практика, патриотические настроенные мусульманские лидеры остаются таковыми и при отсутствии госпомощи, а их оппоненты все равно никакого чувства благодарности к государству не испытывают и гораздо больше ценят доброе отношение зарубежных спонсоров.

К 2010 г. стало ясно, что антиэкстремистские меры властей на исламском направлении, местами полностью аналогичные политике Министерства внутренних дел XIX в., возымели свое действие. Самая тиражная литература экстремистов пополнила Федеральный список запрещенных материалов, а их ключевые организации были признаны экстремистскими, что заметно затруднило деятельность расслабившихся было от безнаказанности ваххабитов. Дали свои результаты и поощрительные меры — Фонд поддержки исламской культуры, науки и образования сумел уменьшить поток неучтенной зарубежной помощи, а программа Министерства образования по поддержке исламского образования уменьшила зависимость от арабских и турецких образовательных центров.

Межрелигиозный диалог и внутриисламский диалог в новейший период

Общий обзор

Межрелигиозный диалог в постсоветский период российской истории приобрел особое значение в связи с резким обострением межнациональных и межрелигиозных отношений на постсоветском пространстве. Советская политика профилактики такого рода конфликтов, строившаяся на атеистической пропаганде и стирании границ между этносами, быстро стала неактуальной, а адекватной замены ей найти не удалось. Именно поэтому власти делегировали немалую часть полномочий по предотвращению конфликтов на религиозной и национальной почве общественным деятелям и духовным лидерам, оказавшись особенно заинтересованными в создании постоянно действующих структур, в рамках которых могли бы находить общий язык люди разных национальностей и вероисповеданий.

Межрелигиозный диалог в новейший период, так же как и в советское время, оказался нацелен в первую очередь на миротворческую деятельность, однако только этим его задачи не исчерпывались. К участию в нем были допущены не все желающие, а только представители крупнейших религиозных традиций России, в