— Вы хотите, чтобы я доверил Пьера дочери отравительницы?

— Ее мать была тогда глупенькой девчонкой и к тому же принуждена к этому бандитами. Не перекладывайте на детей грехи их родителей. Я прошу вас от всего сердца о снисхождении.

Александр сел и вздохнул. Наконец спросил:

— Что вы собираетесь предпринять?

— Поговорю с ней. И прошу вас присутствовать при этом.

— Вы хотите удочерить взрослую женщину?

Александр заметил нелепость своего вопроса: ведь он и сам был усыновлен, когда ему было четырнадцать лет. Улыбка отца заставила его смутиться.

— Александр, она обладает качествами, которые не так часто встречаются в том блестящем обществе, где мы вращаемся. Она не мнит себя принцессой, обладающей преимуществами в силу рождения, следовательно, гораздо менее тщеславна. Я считаю, что она способна на привязанность и нежность. А что до остального — поглядим.

— Вы рискуете, отец.

— Я бы рисковал еще больше, оставив свою родную дочь среди доставшегося ей убожества. К тому же я это делаю ради Пьера.

Александр кивнул.

— Вы необычный человек, отец. Не от мира сего.

— Всякий трезвомыслящий человек кажется не от мира сего, Александр.

Они встали рано и спустились в зал вместе с Францем. Северина вытирала тряпкой столы. Они заказали кофе — изысканный напиток, несмотря на свою популярность.

— Мы здесь кофе не подаем, господа. Но я могу купить у бакалейщика и попросить его смолоть, если хотите. Только вот варить не умею, — призналась женщина с виноватым смешком.

— Я вас научу, — сказал Себастьян.

Он дал ей монету, и через полчаса Северина вернулась с бумажным кульком. В нем поместился добрый фунт коричневого порошка из молотых зерен, которые привозили бог знает откуда, из колоний, населенных дикарями того же цвета, для услады богатых да знатных.

— Поставьте, пожалуйста, кипятить воду, — сказал Себастьян. — Как вскипит, несите сюда. И еще дайте мне чистые кувшин и тряпицу.

Северина пошла исполнять распоряжения своего необычного клиента. Вскоре она вернулась с кастрюлей крутого кипятка, кувшином и тряпицей, которая и в самом деле выглядела довольно чистой. Потом стала наблюдать за действиями Себастьяна: тот насыпал кофейный порошок в тряпицу и медленно залил на глазок пятью частями кипящей воды. Через несколько минут кувшин был полон ароматного напитка.

— Это же черным-чернехонько! — воскликнула она.

Александр рассмеялся.

— Не будете ли вы добры принести нам пять чашек? И еще сахару или меду, — попросил Себастьян.

— Но вас же только четверо?

— Хочу и вас попотчевать этим напитком, Северина.

Он протянул ей тряпку с вываренной кофейной гущей.

— Что мне с этим делать?

— Выбросить.

— Заплатить такие деньги и выбросить? — воскликнула Северина, явно шокированная.

Александр опять рассмеялся. Молодая женщина, вздыхая, пошла выбрасывать помол, послуживший всего один раз. Вернувшись, села рядом с Пьером, погладила его по головке и пристально посмотрела на остальных.

Очевидно, Александра смущало присутствие Франца на таком важном собрании. Себастьян заметил это и попросил пруссака погулять с Пьером полчасика. Франц встал и увел мальчика.

— Я же вижу, что вы мне хотите что-то сказать, сударь, — сказала Северина Себастьяну. — Так давайте.

— Что вам сообщила мать о вашем происхождении, Северина?

Во взгляде женщины появился вызов.

— А вам-то какое дело?

— Вы сами скоро поймете. К своей же выгоде.

Она поразмыслила.

— Матушка сказала, что я ей досталась на память.

— А не сказала от кого?

— Вы что, из полиции? — спросила Северина, насторожившись.

— Нет. Она еще наверняка добавила, что я посоветовал ей бежать.

— Вы?

Северина вытянула шею и впилась в Себастьяна взглядом.

— Да. Это я оставил ей вас на память, велев назвать Севериной. Или Исмаэлем, если бы вы родились мальчиком.

Она встала и хмуро уставилась на Себастьяна.

— Верно. Но раз вы мой отец, то почему сами-то сбежали?

— Я не сбежал. Вы ведь наверняка знаете эту историю. Я просто позволил вашей матери скрыться и не угодить на виселицу.

Северина была явно в замешательстве.

— Так вы в самом деле мой отец?

— Да. Вы плод неудавшейся попытки убийства.

Знала ли Северина обо всем этом? До конца ли открылась ей мать? Быть может. Подобные тайны слишком отягчают совесть, чтобы не желать облегчения от них хотя бы на исходе жизни.

— Незадолго до смерти, — сказала Северина хрипло, еле слышно, — матушка мне призналась, что безумно вас любила. Что вы были прекрасны, как ангел. И что небо наказало ее, отняв вас, но сжалилось, подарив меня.

Она залилась слезами и простонала:

— Зачем вы сюда явились? Мучить меня?

— Вовсе не для этого, Северина. Нас свел случай. Но больше он не может нас разлучить. Вы замужем?

— Была. Муж на войне погиб.

— Дети у вас есть?

— Был сынишка. Тоже умер.

— Мне жаль. У вас есть кто-нибудь?

Северина подняла на него взгляд, ставший вдруг обиженным и язвительным:

— Тут только проезжие господа. Я на них не висну, ежели вы это имели в виду. А вы кто? — неожиданно спросила она, обращаясь к Александру.

— Я ваш сводный брат, Северина.

Казалось, это последнее открытие окончательно ошеломило ее.

— Как вас зовут?

— Александром.

— А мальчика?

— Пьером — это мой сын. Ваш племянник.

— Чего вы от меня хотите? — спросила Северина у Себастьяна, почти изнемогая под натиском всех этих обрушившихся на нее откровений.

— Взять вас с собой.

— Куда?

— К нам домой. У нас много домов.

Северина долго думала.

— Я вас совсем не знаю… И я… Я не умею себя вести как вы…

— Этому можно научиться, Северина, — сказал Александр.

Она колебалась. Предложение сулило слишком резкий перелом в судьбе.

— Вы уверены в том, что говорите? — спросила она у Себастьяна.

— А вы знаете еще кого-нибудь, кому известно о событиях той ночи? Зачем бы мне иначе затевать все это?

Северина все никак не могла решиться. Тут как раз вернулись Франц с Пьером, взглянуть, не закончился ли разговор. Мальчик бросился к отцу. Завидев мальчика, Северина невольно улыбнулась.