4. Норовистый Конь выступает от лица индейцев, он отстаивает остановку развития, сокращение числа людей и потребления. Он предлагает учредить федерацию разбросанных по территории племен, которые постоянно общались бы в Интернете (или при помощи дыма от костров в случае выхода Интернета из строя).

5. Эдит Гольдштейн представляет сообщество биологов. Она – сторонница улучшения человеческой породы посредством технологии CRISPR, которая лучше приспособила бы ее к современному миру. По ее мнению, модель Homo sapiens отжила свое и Крах – признак необходимости эволюционного перехода к новому человеку.

6. Роман Уэллс, представитель астронавтов. Он – сторонник прощания с планетой Земля. Для начала Уэллс предлагает создать колонию на Луне. Там, вдали от любых опасностей, человеческие знания будут доверены компьютерам. С Луны полетят экспедиции на Марс, с Марса – на Юпитер. И так до тех пор, пока мы не покинем Солнечную систему и не найдем себе подходящую планету в другой галактике.

7. Пастор, евангелист-мормон, отец Йоахим, желает возвращения к прежним ценностям. По его мнению, крысы были Божьей карой, ибо человек погряз в грехе, а именно в пьянстве, наркомании, сексе, сребролюбии. Он проповедует отказ от новых технологий и от материальных ценностей в пользу развития духовности, упор на сельское хозяйство и на молитву.

Насколько я понимаю, все эти семь программ и так фигурируют в РЭОАЗ в виде семи возможных вариантов будущего человечества, как они представлялись в свое время Эдмонду Уэллсу. Иногда он называл эти проекты по-другому, но обязательно перечислял капиталистов, верующих, феминисток, поборников технологий, биологов, сторонников отказа от роста, «беглецов».

Так вот какие семь вариантов будущего представляют себе люди? Под влиянием внезапного вдохновения я, ознакомившись с программами всех кандидатов, прошу Натали отнести меня на плече на трибуну.

На этот раз мне не составляет труда добиться внимания аудитории. Мои достижения общеизвестны.

Вот с какой речью я выступаю:

– Женщины, мужчины, кошки, коты! Я намерена выдвинуть свою кандидатуру как представитель не только кошек и, шире, всех не-людей, но и как защитница планеты. Как известно всем вам, если мы смогли собраться здесь, то только благодаря одной-единственной персоне – мне. Это я договорилась об исходе и, значит, о выживании последних сорока тысяч ньюйоркцев, это я додумалась подключить к проекту «Вавилон» Эдит Гольдштейн, наконец, это я поборола и обратила в бегство главного нашего врага императора крыс Тамерлана.

Я умолкаю.

Я надеялась, что они станут мне аплодировать в память о моих подвигах, но почему-то никто не хлопает. Немного разочарованная, вздыхаю – и тем не менее продолжаю:

– Мое предложение – отказаться от племенного мышления, не рассуждать больше как люди или как вид. Я за более широкий подход – «от имени биосферы планеты Земля». Если вы за меня проголосуете, то я беру на себя обязательство отстаивать не один вид, а сразу все. И тем самым создать гармонию, которая не позволит ни одной группе даже помыслить о том, чтобы попирать другую. Все мы станем частями новой совокупности. Эта интеграция приведет к тому, что при причинении зла какой-то форме жизни та тем или иным способом отомстит за себя. Я много чего прочла в Энциклопедии и в конце концов поняла, какие узы связывают все формы жизни. Когда мы выращиваем цыплят в инкубаторах, создаются благоприятные условия для птичьего гриппа, поражающего людей; когда мы дурно обращаемся с крупным рогатым скотом при интенсивном выращивании, у скота развивается прионная болезнь; когда мы убиваем летучих мышей, панголинов или змей на китайских рынках, возникает коронавирус. Когда наше земледелие деградирует до монокультур, случаются нашествия саранчи; при сверхвылове рыбы наблюдается взрыв численности медуз. Когда мы выкорчевываем леса, растет выброс углекислого газа в атмосферу и портится погода. Добыча нефти приводит к землетрясениям. Все связано. У каждого действия есть последствия. Если мы не изменим свои привычки совместного проживания, то на нас непременно набросится кто-нибудь еще, необязательно крысы: может, тараканы, может, голуби, да хотя бы аиланты – растения-хищники!

Представители сообществ волнуются и начинают переговариваться: сразу видно, они понятия не имеют об аилантах.

Кто-то тянет руку.

– Что конкретно вы предлагаете, Бастет?

– Для начала избрать новый состав этого собрания. Я была первым политиком не из людей, пионером. Предлагаю, если вы изберете меня президентом, понемногу вводить в состав ассамблеи другие виды – так добавляют растительное масло, когда делают майонез (любители стряпать меня поймут). Сначала, к примеру, представителей собак, потом птиц, рыб, насекомых. Так мы постепенно выстроим нечто более представительное и справедливое для всех живых существ. Возможно, придется пригласить даже представителя растительного мира, если у Романа получится дать им электронное оснащение, позволяющее выражать их мысли.

В зале смешки.

Они думают, что я шучу.

Я продолжаю:

– Но люди как самый могущественный вид при любых условиях сохранят большинство, потому что они пока что способны сильнее всего влиять на среду. Если вы за меня проголосуете, то я, будучи кошкой, берусь обеспечить безопасность всех людей планеты.

В зале опять ропот. Кто-то опять тянет руку.

– Говоря о постепенном подключении представителей всех видов, подразумеваете ли вы также и… крыс?

Этот вопрос – ловушка, которой я опасалась.

Я делаю глубокий вдох.

– Возможно, но не сразу. Мы, конечно, будем приглашать только те виды, которые уважают другие виды и которые отказываются от насилия как от способа доминирования. Если некоторые «разумные» крысы примут нашу земную Конституцию, тогда да, почему бы и нет? Мы предоставим им место, но на одном уровне с кроликами, кротами, белками, ежами, летучими мышами. Я считаю, что глобальная планетарная гармония не должна иметь никаких исключений, поэтому мы не станем отвергать никаких видов под тем предлогом, что по людским критериям они «несимпатичные». Значит, у нас будут представители комаров, мух, клопов, акул, гиен, ворон.

Волнение в зале еще не улеглось. Я жду, пока воцарится тишина, и провозглашаю:

– Нет «злых» животных, есть только признание или непризнание ими гармонии и глобальной планетарной экосистемы.

Представитель хиппи спрашивает:

– Выходит, вы выступаете за отказ в среднесрочной перспективе от употребления других видов в пищу? Вы за вегетарианство?

– Не знаю, что подразумевает этот термин, но если это значит не пускать коровьи шкуры на обувь, не держать свиней в тесных загонах, не кормить насильно гусей на фуа-гра, то да, я, скорее, сторонница иного способа питания. Учтите, мне это вдвойне нелегко, ибо я принадлежу к строго плотоядному виду. Тем не менее я уповаю на Эдит Гольдштейн и на биологов, пусть они изобретут источники белка, которые никак не будут связаны с… с трупами.